Под откос

Он едва не взвыл от отчаяния, когда навстречу ему выплеснулся людской поток. Этот поток вынес боевика в расхристанной разгрузке. Он истерично орал что-то на своем языке, размахивая автоматом, но, к счастью, почему-то не решился открыть стрельбу. Это и спасло ему жизнь. Алексей не стал его убивать, а выдернул из этого оползня за шкирку и по-простецки шваркнул об косяк, прекратив его душевные терзания.

Человеческое стадо перло напролом, отталкивая и топча друг друга. Ошалевшие слепые глаза, хриплое дыхание, плач, крики, мат. Еще несколько часов назад они были людьми, а теперь этой биомассой владело только одно желание – подальше от того страшного места, где их чуть не убили, где их заставили быть никем, бессловесным расходным материалом. Некоторые сохранили в себе человеческое, разумное. Они тщетно старались упорядочить толпу, организовать ее, помочь слабым, но у них ничего не получалось.

Леха от души врезал здоровяку, отшвыривавшему всех со своего пути, но тот не обратил на это никакого внимания, вскочил, и снова бросился вперед. Он даже не заметил Алексея, и тот понял, что это бесполезно, все равно, что руками остановить дождь.

Никифоров забился в угол тамбура, чтобы его не растоптали, и только высматривал знакомые светлые локоны, поклявшись убить любого, кто хоть как-то заденет или обидит Ольгу.

Но поток редел, а ее не было. Леха заметался, боясь, что пропустил ее в суматохе. Но сердце уже знало – она осталась там, среди врагов. Улучив момент, Алексей проскользнул в вагон, и ранул против течения, уже безо всякого пиетета отбрасывая с дороги запоздавших беглецов.

Он танком влетел в вагон-ресторан и застыл, увидев несколько стволов, направленных ему в грудь.

– Свой! – выкрикнул он, бросая свой «калаш» на пол.

Четыре пары глаз из-под черных масок буравили его.

– Кто такой? Откуда? – резко, словно ножом пырнул, спросил один из бойцов в камуфле, легком бронике и каске с радиогарнитурой.

– ОМОН! – радостно воскликнул Леха, поняв, что спецназ уже сделал большую часть работы.

– Майор? – прищурился спецназовец. Он слышал переговоры Быстрова с этим человеком.

– Так точно! Майор Никифоров, Подмосковный ОМОН.

– Отлично. Забирай этих, – спецназовец кивнул головой на нескольких гражданских мужчин, еще не отошедших от боевого куража, – И веди в хвост. А нам возвращаться надо к своим.

Это не входило в планы Алексея, и ответ сам прыгнул ему на язык.

– Хрен там! Вам Быстров какую команду дал?

Блеф удался. Спецназовец скрипнул зубами, сплюнул, но ничего не ответил.

– Вот так! – добил Леха. – Сказано – эвакуировать гражданских в хвост состава. Так что выполняйте приказ, и не перекладывайте выполнение боевой задачи на неподготовленных случайных людей. А мы тут ваших с тыла прикроем – зачистку вы же не провели, так?

Боец снова сплюнул и смачно выругался.

– И еще вот что скажу, – уже серьезно сказал Никифоров. – Вы там рассадите всех понадежней, и порядок наведите. А то они из окон повыпрыгивают. Совсем народ обезумел. А мы постараемся вагоны отцепить. При отцеплении хвост начнет резко тормозить, – вспомнил он наставления мальчишки-проводника. – Могут покалечиться. Понятно?

– Понятно, – криво усмехнулся спецназовец, незаметно для себя принимая командный тон ОМОНовца. – Кабан! Остаешься с этими махновцами, чтобы они тут чего не учудили и на подвиги не лезли. А то с них станется.

Трое спецназовцев скрылись в тамбуре, почти силой уводя с собой милиционера с перевязанной головой. Леха осмотрелся и удивленно хмыкнул. Здесь были люди в основном из его вагона – вихрастый дембель, два мужика, что ввалились в его купе, и двое мужчин в белых одеяниях.

– Рад тебя видеть, Хазрат, – обрадовался Леха.

– Взаимно, – улыбнулся Энверов.

Никифоров крепко пожал руки всем оставшимся, даже тому парню с водянистыми глазами. У них у всех было в руках оружие. А добыть стволы голыми руками в схватке с вооруженными головорезами могут только настоящие мужики. И неважно, кто они – менты, солдаты или бандюки. Сейчас они на одной стороне баррикад.

Но радость сползла с лица, когда Леха осмотрелся повнимательнее. Несколько трупов, в том числе и заложников, валялось на полу. Кругом пятна крови. И снова захолонуло сердце.

– Твоей девушки не было здесь, – негромко заметил Хазрат, с сочувствием глядя на Алексея. Тот вымученно улыбнулся.

– А паренек? Проводник из нашего вагона? Он нам обязательно нужен.

– Этот с ними, – презрительно скривился десантник.

– Нет, – отрицательно помотал головой Леха. – Он настоящий парень. Наш. И без него мы не сможем расцепить состав. Он мне что-то объяснял, но я ни хрена не понял, – сокрушенно развел Никифоров руками.

– Значит, надо его оттуда вытаскивать. И всех остальных, – мрачно заметил молчавший до этого спецназовец по прозвищу Кабан. – Но вам там делать нечего. Вас там всех положат.

– Я один с тобой пойду, – согласился Леха, отмахиваясь от возмущенных восклицаний мужиков. – Парни, я – мент. Я всегда на службе.

– И у тебя там женщина, – заметил Хазрат.

– Да, – взглядом поблагодарил его Леха. – А у вас тоже важное дело. Вы будете вторым эшелоном. Если вдруг чего – вы их остановите.

23.

– Что там происходит? – дрожащим голосом спросила Ольга.

Дверь в купе была прикрыта, оставалась только небольшая щель, чтобы было видно, что они делают, и чтобы не могли запереться, о чем Руслан их сразу предупредил, недобро щуря серые глаза. Ольга была бледной, а на щеках Натальи, напротив, пылал нервный румянец. Двое парнишек из группы, те, что постарше, лет по четырнадцать, испуганно жались в уголке, но держали себя в руках. А Максим сидел молча, сосредоточенно, весь подобравшись, как перед дракой. Его взгля из-под толстых линз были серьезен.

– Похоже, штурм, – хрипло ответила Наталья, сжимая и разжимая ладони.

– Альфа? – догадался один из пацанов.

– Наверное, кто же еще? – согласилась Наташа.

– Значит, скоро все кончится?

Журналистка посмотрела на них, и не стала щадить. Она всегда придерживалась мысли, что лучше знать страшную правду, чем прятаться под одеяло самоуспокоенности.

– Не факт. Вагоны с заложниками, кажется, отбили – стрельба затихла, слышите? Но есть кое-что похуже.

– Что? – напряглась Ольга.

– У этих уродов есть бомба. Атомная. Она где-то в одном из соседних купе. Так что мы с вами попали в самое интересное место. Финальный акт драмы без нас не состоится.

Тагир не отрываясь смотрел на своего соседа по купе, и презрительная ухмылка кривила его губы. От этого тонкие усики изогнулись и шевелились, как мышиный хвост. Мурат был в полной прострации. Его смуглое лицо сейчас было белее мела, на лбу и на носу тряслись бисеринки пота, а выкатившиеся из орбит глаза не выражали ни единой мысли – только панический, парализующий волю страх.