Под открытым небом. Проза в 2-х томах. Том 2

– Валентин Сафронович предупредил о вас. Как освободится – доложу. Садитесь. У него сейчас гость из Москвы.

Ковальский сел, огляделся. После приёма на работу и разговора у директора больше в этом светлом официальном помещении он не был. Но секретарь его запомнила. Это Александр отметил.

«Росточком ей, наверное, директор до плеча не достанет», – только успел расслабиться Ковальский, как дверь открылась и вышли два высоких, статных, улыбающихся человека. Самарин, прижимая ладонью рассыпавшуюся рыжую шевелюру, энергично говорил:

– …отчёт по результатам испытаний пришлю с оказией недели через две…

– Хорошо, тогда мы всё успеем, – отвечал ладный, в светлом костюме собеседник, похожий на артиста Ланового. И белозубо улыбнулся. – Главный у себя? – спросил он секретаря.

– Да.

– Я гляну, – подавая руку Самарину, сказал «Лановой» и через мгновение пружинистой походкой вышел из приёмной.

– Ковальский, заходи, – пригласил Самарин.

Предложив сесть, он выдержал паузу и спросил:

– Как работается? Наверное, не ожидал: есть много и рутинного, и зряшнего.

– Нормально.

– Все рабочие места освоил?

– Все.

– Это хорошо. – Он сел за стол, заваленный бумагами. – Понимаешь, наращиваются мощности. У вас в цехе перед твоим приходом вынужденно построили восьмую печь пиролиза. Тягой она более-менее обеспечена, смонтировали дополнительный дымосос. А вот, если девятую соорудить, хватит ли тяги без дополнительных дымососов и трубы? Печь должна быть производительностью не менее семи тонн по сырью. Недостаёт этилена, а строительство нового, более мощного производства затягивается. Посмотри методики расчёта у проектировщиков в отделе, в библиотеке…

– Я считал на кафедре в институте такие вещи. Мне знакомо.

– Тогда готов?

– Да! – подтвердил Ковальский. – Когда нужно?

– Как сделаешь – ко мне…

Александр действительно уже делал подобные расчеты. «Но почему это поручено мне? Есть же проектно-конструкторский отдел? Здесь что-то не то».

Он решил всё посмотреть внимательно. Со старшим аппаратчиком обследовал горелки на всех печах, осмотрел «боров» – большой, выложенный огнеупорным кирпичом и накрытый сверху железобетонными плитами канал в земле. По нему удалялись дымовые газы.

И уже через две недели, сидя за знакомым столом, докладывал Самарину:

– По моим прикидкам, – Александр говорил намеренно без пафоса, решив, что так будет правильнее, – семитонную печь ставить можно.

– Где нашли дополнительную тягу?

– Сила тяги зависит от разницы температур после печи и на выходе из трубы, верно? – немножко смутившись, проговорил Ковальский.

– Допустим.

– Или от разницы давлений в тех же точках, коль давление есть производная температуры…

Самарин согласно молчал.

– Мы нашли у металлической трубы, которая когда-то была проложена вместо кирпичного подземного «борова», метров в пятнадцать неизолированный участок. Там – потеря тяги. Этот участок не виден, проходит между зданием и аппаратами. Его надо хорошо заизолировать – и все дела. Диаметр большой – тысяча миллиметров. На пять тонн нагрузки тяга есть.

– А на остальные? Где нашёл?

– Больше можно набрать, – не торопясь, ответил Ковальский, – недожёг топлива в печах – потеря мощностей. Надо заниматься режимом горения. Потом многочисленные неплотности в печах и в самом «борове» тянут лишний воздух в систему… Если серьёзно поработать – и больше найдётся.

– Расчёты оставить можешь?

– Да, я приготовил пояснительную записку. Вот, тут и расчёты, и перечень мер.

…Прощаясь, Самарин встал из-за стола и проводил его до двери. «Как того «Ланового» из Москвы», – отметил про себя Ковальский.

Вернувшись к столу, Самарин потянулся к телефону. Через десяток секунд веско громыхнул в трубку:

– Дмитрий Михайлович, что же твои технологи-расчётчики, не выходя из кабинетов, не видя цеха, считают? Они у тебя привязаны к стульям? Чиновники!

– Не понял? – прозвучало на том конце провода.

– Заходи прямо сейчас, поймёшь…

…Через два дня, в дневную смену, Чухвичёв попридержал проходившего мимо Ковальского.

– Александр, как же это ты? Расчёты делаешь, резервы вскрываешь? И через голову руководства цеха действуешь, а? Не очень-то…

– Я не думал об этом. Поручили – сделал, – искренне ответил Ковальский.

– Ну-ну, – непонятно отреагировал Чухвичёв. – Не думал он… – И добавил уже более внятное: – Непохоже, что не думал…

III

Позвонила Влада Чарушина. Это – неожиданность для Ковальского.

– Вахтёр знала, что ты после ночной смены спишь, – пояснил посыльный, – но твоя знакомая упрямо требовала разбудить. Настойчивая. Говорит, вместе учились.

Спускаясь на первый этаж, Ковальский чувствовал, что будто идёт на встречу с уже, казалось бы, невозвратным прошлым. Взяв трубку, услышал бодрый и сочный голос:

– Ну, бирючина! Ты таким, вроде, не был. Спит, говорят!

Прячешься, поди, от тутошних женщин. Уже запутался?

…Договорились встретиться. Она, оказывается, хорошо знала город. У неё здесь жила тётка, к ней изредка и наезжала.

«Что сделать, чтобы избежать разговора, подобного тому, который был в последний раз в общежитии, не дать повода к возобновлению прежних отношений?» – уныло думал Ковальский. Ему интересно было увидеть Владу, в этом он признался себе и нашёл, кажется, причину: соскучился по однокашникам, по студенческому времени. А Влада оттуда, частица той жизни. Уже полтора года прошло, и ни разу никто не появился.

Она – первая.

…– Ты знаешь, хочется выпить немножко за встречу, – произнесла Влада.

Ресторанный столик у окна, и Чарушина изредка поглядывала на улицу, словно кого-то ожидала.

– Давай, но только мне нельзя.

– Что так?

– Сегодня ночная смена.

– Скучно как…

Она так естественно огорчилась, что Ковальский вздрогнул:

«Неужели думает, что приглашу к себе в общежитие?».

Александр непроизвольно для себя отметил, что перед ним красивая, очень эффектная женщина, которая осознаёт это и верит в себя. И пусть хоть десятки Ковальских будут равнодушны к ней – их дело. Она себе цену знает.