Под парусами. Свободные

– Я уезжаю. Чемодан уже собран.

За спинами присвистнул Рогозин.

– Именно сегодня?
– на скулах Олега заиграли желваки.

– Рейс в Милан через три часа. Оттуда в Москву.

– А Строганов знает?
– с подозрением.

Аля обхватила себя руками.

– Еще нет. Но я собиралась с ним поговорить.

– Ты все распланировала?- Олег насильно притянул ее к себе, завел руки за спину.
– Кроме этого. Так?

Ее глаза оказались как раз напротив его шеи. Еще недавно она касалась ее губами. Усыпанная веснушками ямочка над ключицей, бешено пульсирующая вена, напряженные мышцы и аромат. Если бы существовал на свете фотоаппарат, способный запечатлеть все это, она обязательно сделала бы для себя кадр. На память. На прощание.

– Да! Я спланировала все кроме этого, - попыталась вырваться.
– Но это не имеет никакого значения. Я не должна была допускать... Подобного.

Олег внимательно следил за любым ее жестом, за тем, как произносит каждое слово, как дышит. И не понимал.

– Саш, - он попытался сбавить обороты.
– Я сейчас с трудом соображаю. Давай, ты сейчас не будешь ничего делать и никуда спешить.

Она отвернула лицо. Вот зачем он ее просит? Зачем так смотрит? Ведь есть же блондинка, а может, и не одна. Для чего она ему?

– Олег, ты прекрасно проведешь время и без меня. Лев Семенович прав, - голос звучал спокойно.
– Ты шкипер. У тебя впереди гонка. Не нужно рисковать из-за...
– запнулась.
– Не важно.

– Не важно?
– прищурил левый глаз Сафронов.

Аля пожала плечами.

– Мне нужно идти.

– Я ни хрена не понимаю, - Олег убрал от нее руки, выпуская из объятий.

– Тебе и не нужно. У тебя своя жизнь.

– Саша, ты вообще себя слышишь?
– он почти кричал.
– Да всего пять минут назад ты умоляла меня не останавливаться! И плевать тебе было и на Строганова, и на какой-то там самолет!

– Если бы ты только знал, как я об этом жалею, - она как испуганная зверушка попятилась к двери.

– Постой!

Олег попытался ее переловить, но Рогозин был быстрее.

– Иди, девочка, - Лев Семенович горой стал между ними.
– Иди. Пока не случилось беды.

Дважды говорить не потребовалось. Рассеяно оглянувшись на Олега, Аля проскользнула за дверь.

– Твою мать!
– оба кулака Сафронов врезались в дверной косяк.

– Побереги руки, - одернул босс.

– Не надо было ее отпускать.

– Да куда она денется? Найдешь. Наш Питер, может, и большая деревня, но ты найдешь. Так даже лучше! Пусть разбирается с Витькой без твоего участия… И мордобоя.

– Я об этом пожалею, - Олег устало рухнул в кресло.

– Спорим на коньяк?
– Рогозин попытался пошутить.

– Нет. Даже спорить не хочу, - отвернувшись к окну, - знаю!

***

Заложив руки за голову, Виктор лежал поперек кровати и смотрел в потолок. Тот ничего не отражал. Матовая поверхность была идеально ровной и белой. Чистой. Хотел бы Строганов, чтобы у него все было также чисто и ровно. Чтобы как потолок равнодушно выситься над суетой внизу и ни о чем не переживать. Желал, да не получалось. В ушах шумело. В сердце кололо. А чемодан рядом все так же намекал на предстоящие неприятности.

Александра вошла как обычно тихо, словно тень. Витя даже голову не повернул. Равнодушно смотрел вверх, почти не моргая. Ее вещи лежали рядом, на середине кровати. Распахнутая крышка чемодана и широко открытые глаза жениха.

Словно кадр из мистического триллера. Аля перевела дыхание, как школьница одернула сарафан. «Все будет хорошо. Все скоро закончится» - подбодрила себя и, подавив нерешительность, села на край матраса. Нужно было начать проклятый разговор. Теперь, после случившегося в комнате Олега, она просто обязана была убраться из жизни этого мужчины.

– Витя? – собралась с духом.

Строганов и не дернулся. Все так же изучал потолок комнаты. Ни взгляда в ее сторону, ни вздоха в тишину. Живой и чужой. Мумия с горящими глазами. Внезапно Аля догадалась – он понял, сообразил еще до ее прихода по собранным вещам, а возможно... Могло быть и так, что ее атлант все предчувствовал заранее, но выжидал, как умел выжидать только он.

От случайного предположения стало страшно. Захотелось встряхнуть этого безумца. Вытащить наружу того горячего и жизнерадостного Витю, которым он иногда бывал. Убедить, что обязательно будет счастлив и найдет другую, более достойную. Сравнять себя с плинтусом. Сознаться в том, что было и чего не было, лишь бы только ему было проще отпустить.

Она бы в лепешку расшиблась. Клянчила бы и молила, но слова застряли в горле. Ее Витя не тот, кто допустит унижения. Гордый каждой крупицей своей души, он не позволит. От бессилия слезы подступили к глазам. В который раз за долгий, невыносимо мучительный день. Чтобы не расплакаться, Але пришлось собрать в кулак всю свою волю.

– Прости, - откинулась спиной на кровать.
– Я пыталась, но... Не выходит.

Теперь их стало трое. Она, чемодан и он – ребус, в котором кто-то был лишним.

– Ты уходишь к кому-то?
– голос Строганова прозвучал пугающе спокойно.

– Нет, - искренне, - в никуда.

Снова молчание. Оба смотрели в потолок и не двигались.

– Мне было хорошо с тобой, - Аля укрыла лицо руками.
– Только что-то изменилось. Во мне. Сама не знаю, что.

И вновь Витя не ответил. Он словно был здесь и одновременно где-то еще. Как под наркозом.

– Все так...
– она сглотнула.

– Проклятие!

– Я хотела бы, чтобы получилось иначе... Но не могу.

– Не могу - это все объясняет!

– Витя...

– Ты билеты заказала?

– Да. Рейс через Милан.
– Аля сдалась.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?

– Позвони, как будешь дома.

– Обязательно. Витя, мне...

– Иди. Хватит!

– Прости...
– она встала из кровати. Сняла чемодан. На душе будто кошки скребли.

– Помочь донести?
– слыша, как колесики шумно катятся по паркету, поинтересовался Строганов.

– Нет, - она последний раз окинула взглядом комнату.
– Береги себя, пожалуйста.

– Ты тоже.

Как только за Алей закрылась дверь, вновь раздался телефонный звонок. Витя протянул руку, взял трубку с прикроватного столика. На экране светилась надпись "центральный офис". Словно насмешка. Проклятая работа не отпускала даже в такой момент.

– Пошло все к черту!
– он с силой запустил телефон о стену и снова откинулся на кровать.

На миг стало легче.

***

Дорога от двери до лифта была бесконечной. Каких-то десять - пятнадцать метров ковровой дорожки. Спиной к огромному окну и комнате с мужчиной, еще недавно казавшимся самым главным на свете. Аля упорно шла шаг за шагом, смахивая с глаз противные слезы. Дело было сделано. Даже если ошиблась, пути обратно не осталось. Теперь только вперед. Милан, Москва, родной Питер. Там работа и новая жизнь. Кирпичик за кирпичиком. Забывая свой безумный поступок в номере Сафронова, перекраивая планы на будущее.