Под парусом "Фортуны"

* Реальная история. Русский посол П.И. Потемкин в 1667-1668 г.г. возглавлял посольства в габсбургской Испании и Франции. Дон Мартинес, находясь в колониях, просто не в курсе, что в 1669г. посол уже покинул столицу Испании.

– Для всех я могу быть тем, кем являюсь по документам. Иностранным дворянином Сергеем Оболенским, решившим помочь Испании.

– Ваше имя действительно трудно выговорить, - поморщился дон Мартинес.
– Но и французская фамилия не годится, вы правы. Дон Серджио де Боленос звучит куда лучше.

Я только махнул рукой. Хотя... у испанцев же тоже положено давать много имен. Как я там полностью представился Бульону при первой встрече? Только адаптировать к испанскому произношению...

– Дон Серджио Николас Сильвен Андрес де Боленос, - произнес на пробу я. Имя Селиван в испанскую версию не превращалось никак.

– Документы на это имя будут составлены немедленно! Но у меня невольно возник вопрос... вы католик?

– К сожалению, нет, - признался я.

– Это недопустимо!
– взвился дон Мартинес.
– Вам придется принять католичество. Я пришлю подходящего священника.

Идея постоянного посещения католической церкви с обязаловкой исповедания меня не вдохновляла. И терпеть рядом с собой иезуитов, которые станут пристально следить за каждым моим шагом, я тоже не желал. Но понятно, что в данном случае выбора у меня не было. И мне пришлось согласиться.

– Хорошо.

– Я планирую отправиться в Испанию через неделю. У вас есть время передумать, - испытующе прищурился дон Мартинес.

– Я не передумаю.

Чего уж тут передумывать? Мы уже обо всем договорились, даже о цене. Куда отступать? Да и зачем? Единственное, что нужно сделать - это переговорить с Бульоном, и поставить его в известность о моем решении. Нет, втягивать его в свою авантюру я пока не собирался. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что за моей спиной есть база, куда можно отступить и человек, на которого можно положиться. А вот если мне удастся стать вице-королем Сицилии, тогда будет смысл тащить Бульона к себе. Вот как только он отнесется к идее перейти на сторону испанцев?

Арман де Бульвиль

Ну вот зачем испанскому гранду встречаться с де Боленсом? Неужели Серж задумал новую авантюру? Но они же договорились, что бросают каперский промысел. Или дело в другом? Арман весь издергался, пока дождался своего друга. А Серж потащил его в кают-компанию "Фортуны". Значит, разговор предстоял серьезный. Не для посторонних ушей. И когда Серж выложил, о чем беседовал с доном Мартинесом, Арман невольно впал в ступор.

– Так ты принц?
– неверяще переспросил де Бульвиль.

– Незаконнорожденный, - уточнил Серж.
– И если честно, мне самому сложно поверить во всю эту историю.

– Но зачем дону Мартинесу такое придумывать?

– Вот и я не понимаю. Он сказал, что у испанского короля Филиппа IV было почти три десятка бастардов. И я сомневаюсь, что во всей Испании не нашлось нужного человека, похожего на его величество. Почему я?

– Корабли и сокровища?
– напомнил Арман.

– Возможно. С этой точки зрения я на проблему не смотрел. Дона Хуана Хосе признали, потому что он оказался полезен стране... Но я же не идиот, чтобы выкладывать сразу все свои козыри! В Испанию я двинусь только на "Фортуне". И ценностей возьму ровно столько, чтобы прилично выглядеть при Мадридском дворе и, в случае необходимости, всучить взятку.

– Значит, переберешься в Испанию...
– расстроенно вздохнул де Боленс. Понятно, что от такого шанса не отказываются, но расставаться с другом было жаль.

– Нет, моя цель не Испания. Я выторговал себе титул вице-короля Сицилии, и хочу обосноваться именно там. Если мне это удастся, я пришлю тебе весточку. А ты подумай, чего хочешь. Пожелаешь - переселяйся ко мне. На Сицилии мы найдем применение нашим сокровищам и увеличим их количество. Не захочешь - останешься на Пти-Гоаве. Как разделить наши капиталы и корабли - мы договоримся.

– Сицилия - большой остров, - мечтательно закатил глаза Арман.

– И возможностей там больше. Ты даже сможешь навещать свою семью, не ограничиваясь посылкой им денег и обменом двумя-тремя письмами в год. Даже если мой статус изменится... мы по-прежнему будем равными компаньонами. Надежные друзья встречаются слишком редко, чтобы ими разбрасываться. Я доверял тебе свои деньги и свою жизнь, и ты ни разу меня не подвел.

Арман смущенно отвернулся. Он никак не мог привыкнуть к такому открытому признанию собственных заслуг. Серж действительно был благороден. И это сказывалось на его словах и поступках.

– Сколько народа возьмешь с собой?
– деловито уточнил де Бульвиль, справившись со смущением.

– Думаю, человек 50. Я предварительно переговорил с людьми. Кое-кто не прочь завязать с пиратским ремеслом и осесть в Европе. Если все пройдет удачно, я смогу так их наградить, как им и не снилось.

– Пожалуй, эта авантюра будет самой опасной, - признал Арман.
– Но я с тобой! Какой смысл прозябать в Пти-Гоаве, если можно вернуться в Европу? Наши богатства и положение помогут нам найти подходящих невест. А ты наверняка понимаешь, какие двери может распахнуть удачная женитьба!

– И расположена Сицилия исключительно удачно, - хмыкнул Серж.
– Если что-то пойдет не так с испанцами, мы можем без проблем скрыться в Италии или во Франции. Словом, это шанс, которым я собираюсь воспользоваться.

– Удачи!
– искренне пожелал Арман.

Сергей Оболин

Дорога в Испанию оказалась спокойной и даже скучной. Учитывая, сколько кораблей было в эскадре, это неудивительно. Только полный отморозок решился бы напасть на целый флот. Причем очень хорошо вооруженный. А с погодой нам повезло. Так что я мог спокойно учиться, знакомясь с нравами испанского двора. Для этого ко мне был приставлен слуга - Педро Саррес, который долгое время работал у дона Мартинеса.

Понятно, что он следил за мной в пользу своего босса, но ничего удивительного в этом не было. И ничего страшного тоже, поскольку я не собирался ни нарушать своих обязательств, ни рассказывать кому бы то ни было свою реальную историю. Мне нужно было до автоматизма отработать манеры, запомнить, к кому как обращаться и выучить хотя бы пару придворных танцев. Последнее оказалось сложнее всего. Тело, привыкшее к резким, стремительным движениям, с трудом воспринимало неторопливую плавность той же паваны.