Под прицелом

Дальше все было просто. Коленом толкнул створку двери, вскинул винтовку – и сразу открыл огонь длинной очередью по радиаторной решетке «Рейнджровера», перемигивающейся синими огнями. Винтовка затрепыхалась в руках, но на удивление слабо для такого калибра, одновременно погасли оба сигнальных маяка за решеткой, пробитые пулями. Остаток того, что было в магазине, я высадил по колесам – хоть там явно вставки, но в сочетании с разбитым пулями двигателем далеко не уедешь. Почему не по салону? Ну… убивать ради того, чтобы убить, – не дело. Остановить можно и не убивая, что я и сделал. А подствольный гранатомет использовать нельзя, потому что слишком маленькое расстояние, граната просто не успеет встать на боевой взвод.

– Отрывайся!

Внедорожник прокатился еще немного и остановился, из салона на ходу выскочили несколько сотрудников службы безопасности с оружием – но стрелять в нашу сторону они не рискнули…

Уйти удалось довольно просто – исключительно потому, что мы подготовили путь отхода и нам в этом помогли. Соскочили на Кингс-роуд, все уступали нам дорогу. Грей переключил имеющуюся в каждой карете «Скорой помощи» рацию на полицейскую волну. Там, как и следовало ожидать, бардак полный, все силы переориентированы на поиск вновь проявившегося Лондонского Снайпера, а лежка его, как я понял, была чуть ли не на другой стороне реки, где-то на Гроссвенор. Стрелять в городе да через реку, на большое расстояние – задача предельно сложная, прежде всего из-за ветра. Любой снайпер, стреляющий на большие дистанции, меня поймет. В городе ветер совершенно непредсказуемый, особенно над транспортными магистралями – при таком ветре выстрел превращается в рулетку: повезет – не повезет. Чтобы понимать такой ветер, нужно быть асом…

А фургон «Скорой» мы загнали на большую автоматизированную подземную стоянку. Таких в Лондоне появилось немало, в том числе и в самом центре – потому что слишком много стало машин и слишком мало места, чтобы их парковать. Поэтому и настроили таких стоянок, уходящих под землю на пять, а то и на девять этажей. Преимуществом этой стоянки было то, что оттуда – если знать, как – можно выйти прямо в тоннели лондонского метро, благо метро здесь неглубокое, не то что в Петербурге. А в тоннелях нас не найдет и целая армия. И еще одно преимущество – на автоматизированной стоянке нет ни одного человека, скармливаешь роботу-парковщику купюру или несколько монет – и заезжай. Конечно, бывает здесь народ, ставящий или забирающий машины, – но сейчас не начало и не конец рабочего дня, на стоянке почти никого не было.

Прорвались… Даже не верится…

Сменил магазин в винтовке, выскочил наружу. Грей перебрался в салон, склонился над умирающим…

– Что?

– Скверно… – пробормотал он, перебирая какие-то лекарства, – скверно…

– Ты что, соображаешь?

– Ну да. У меня мать в больнице работала. А когда скаутов посылали делать добрые дела – я там помогал.

– У нас что, аристократы в больницах работают? – не к месту подколол я его.

– Да пошел ты… – не слишком обиделся Грей.

Пока Грей был занят с раненым – я занялся шотландцем. Пистолет у него на лодыжке и впрямь был – маленький «Уэбли» 6,35, старый, но на близком расстоянии очень неприятная штука. Пистолета я его лишил, поискал наручники, но не нашел. Зато нашел рацию, небольшую, такими обычно пользуются телохранители. Поставил громкость на максимум, выложил рядом…

– Слушай, Кросс… Похоже, он что-то хочет сказать.

Я показал Грею на выход. Вышли.

– Как он?

– Недолго продержится. Я все, что смог, сделал, вколол сердечное и обезболивающее, надеюсь, с дозировкой не напутал.

– Если его сейчас в больницу?

– Бесполезно. Ребра всмятку, легкое полностью уничтожено, похоже, задето осколками и сердце, плюс, кажется, контузия внутренних органов. Знаешь же, что делает такая пуля. Я вообще не понимаю – как он до сих пор жив.

Знаю… Контузия внутренних органов проявляется, только если в человека попадает высокоскоростная пуля. Очень высокоскоростная. Это из чего же такого в него стреляли…

Вернулись в машину, я осторожно снял с раненого кислородную маску, перекрыл вентиль с кислородом. Глаза сэра Колина открыты, он смотрел на нас, перебегая взглядом с одного на другого. Я понял, снял маску…

– Кросс… – сэр Колин говорил почти нормально, видимо, обезболивающее начало действовать. – Черт бы его побрал… Грей с тобой?

Дориан тоже снял маску.

– Черт бы его побрал…

Я опустил руку в карман, незаметно достал телефон, нажал кнопку. Телефоны от Фаберже, хоть и выглядели с виду бесполезными игрушками, на самом деле таковыми не являлись. Это многофункциональные устройства, сделанные на основе лучшего и самого дорогого, что было в мире высоких технологий, каждый телефон собирался вручную. В числе прочего, он имел настолько чувствительный микрофон, что мог писать звуки, даже будучи за пару метров от их источника.

– Кого, сэр? Кого его? Кто вас так и за что?

– Заткнись и слушай, – несмотря на ранение, сэр Колин, по-видимому, еще был способен соображать, – это он его выпустил. Он… Хотя и я…

– Кто он? Кто, сэр?

– Ровен. Джеффри Ровен, он снова в деле.

– Кто он такой?

– Узнаешь. Посмотри старые газеты, узнаешь. Он…

Лицо сэра Колина исказилось от боли, но он взял себя в руки.

– Он собирается…

– Что? Что собирается…

– Я не думал… Он понял… И меня вместе со всеми… В один список.

Мы с Греем переглянулись, я показал глазами на кислородный баллон, тот отрицательно покачал головой – не поможет.

– Снайпер выстрелит еще один раз…

– Что? По кому?

– Он собирается… убить Президента… убить Президента…

Какого, к чертям, Президента?

Внезапно сэр Колин повернул голову, посмотрел на Грея, потом прямо на меня.

– Береги… своего старого друга… он не должен… появляться в САСШ… его там убьют… он не уйдет оттуда… живым…

Глаза пожилого британского аристократа вдруг стали пустыми и снулыми, словно у купленной в магазине рыбы.

Все…

Вот и все. Как ни странно – я не испытывал ненависти и злобы к этому человеку. Скорее всего, это был хороший человек. Определил это я просто – иначе бы его не убили.

Грей достал из кармана платок – у него всегда была привычка носить с собой два платка, расправил, накрыл лицо умершего. Поднял на меня глаза.

– Ты что-нибудь понял? – спросил я.

– Нет. Но одно имя я узнал.

– Какое?

– Ровен. Сэр Джеффри Ровен. Он знал моего отца. И иногда бывал в нашем охотничьем поместье в Шотландии.

– Кто же он?

Грей покачал головой.

– Отец никогда не говорил.

Вот так вот.

Я повернулся – и встретился глазами с лежащим на полу шотландцем, охранником, которого я связал и оставил в живых. Тот молча лежал на полу – и слушал.

– Надо идти. Собери оружие. Все.

Грей кивнул, достал черную большую спортивную сумку, начал укладывать в нее оружие – наше и трофейное. Собрав, вышел из машины…