Под прикрытием

Пожилой, похожий на боцмана, седовласый человек вышел из черного, неприметного «Ровера» на углу улицы, кивнув водителю, направился в клуб. По дороге сунул руку во внутренний кармашек – и выругался про себя. Старая вересковая трубка, с которой он не расставался больше тридцати лет, сломалась, когда все подумали, что начался новый обстрел – и телохранитель, сбив его с ног, пригвоздил к земле, закрывая собой. Новую трубку сэр Колин пока не купил – было не до того.

Сэра Джеффри Ровена он обнаружил в отдельном кабинете – тот был в штатском, но нацепил на костюм аж знак креста Королевского Викторианского ордена – маленькую прямоугольную синюю подушечку с бело-красными полосками по бокам. И хотя сэр Колин знал, что его предшественник на посту британской разведки действительно был награжден крестом Королевского Викторианского ордена, от вида этого знака на черной ткани костюма его чуть не вывернуло наизнанку.

Все последние дни сэр Колин был безумно занят. Все шло кувырком, власти в день обстрела фактически не было, многие государственные служащие думали только о том, как смотаться из города. Связи не было никакой, военные подняли в воздух два «Нимрода» [56] , чтобы обеспечить хоть какую-то координацию действий. Либеральный премьер-министр – о чем думала Ее Величество, когда назначала его – вместо того, чтобы руководить страной, пытался найти для своей задницы как можно более укромное место, перелетал с базы на базу, срывая голос до хрипоты, требовал себе эскорт из шестнадцати истребителей. Лихорадочно строились лагеря для беженцев– все отели и мотели и сдаваемые внаем комнаты были переполнены. Пытаясь вместе с несколькими другими людьми, в основном военными, собрать расползающуюся под пальцами государственность,сэр Колин с ужасом думал – что будет, если русские всерьез займутся ими. Слишком долго остров жил без войны, ужас прорыва русской эскадры, обстрел города артиллерией был уже позабыт.

56

« Нимрод» – патрульный самолет дальнего действия, есть и в нашем мире.

Чтобы разобраться с сэром Джеффри, времени совсем не было. Но как только оно появилось, сэр Колин не преминул воспользоваться им и назначил сэру Джеффри встречу. Сэр Джеффри согласился – на удивление легко.

И теперь сэр Колин сидел напротив своего старого друга, наставника и учителя, великого Монаха, и просто смотрел на него. А тот смотрел в меню, придирчиво выбирая блюда на обед, и не обращал на сэра Колина ни малейшего внимания. Рядом с правой рукой сэра Джеффри лежала свернутая газета…

– Интересно, для тебя есть что-то святое?

Монах оторвался от изучения меню, поднял голову…

– Это вместо пожелания доброго здоровья?

– Скорее ты заслуживаешь пожелания гореть в аду…

Сэр Джеффри внезапно отбросил меню, протянул руку через весь стол и буквально притянул сэра Колина к себе, схватив его за галстук. Сэра Колина поразило пламя, горящее в глазах старого разведчика – таким он его никогда не видел.

– А ты думал – как?!! Хочешь остаться чистеньким?! Не получится! Мы все барахтаемся в этой яме с дерьмом, и это наша работа! Кто-то должен пахнуть дерьмом – иначе пахнуть им будут все! И не думай, сукин ты сын, что можно вырубить лес – и не будет щепок.

Сэр Джеффри не говорил – он шипел, подобно змее – и сэру Колину стало страшно. Он внезапно понял, что за человек сидит перед ним. Его сложно даже было назвать человеком. Нет, он не был сумасшедшим в общепринятом понимании этого слова, нет. В этом смысле он был очень даже нормальным. Но шкала его ценностей была искажена настолько, что абсолютно не соотносилась с человеческой. Проработавший в британской секретной службе, наверное, дольше, чем любой другой человек из живущих, сэр Джеффри не просто стал моральным уродом – он переродился, его шкала ценностей перевернулась с ног на голову. Ради того, чтобы начать операцию, он недрогнувшей рукой организовал кровавую бойню прямо в центре столицы собственной страны, он сделал это для того, чтобы вселить в сердца людей страх, который поразительно быстро перерастает в лютую ненависть, если указать на врага. И если это потребуется для того, чтобы создать нужный настрой, он это повторит, и рука его не дрогнет. А самое страшное – что он не одинок, что люди, которые фактически определяют политику страны, поддерживают его. И остановить этих людей – некому.

– Ладно, забудь, – более примирительным тоном произнес сэр Колин. – Почему ты не сказал мне? Я ведь из-за того в основном и психанул, что ты не поставил меня в известность.

– Почему? – сэр Джеффри отпустил его галстук, сел в кресло и сам. – А что ты стал бы делать, если бы узнал? Не выдержал бы – спорим?

– Не знаю…

– Не выдержал бы – клянусь Господом! Вот в том-то и дело! В том числе и поэтому вы проиграли Бейрут. Надо было взорвать еще один ядерный заряд – и заявить о том, что у вас есть еще несколько. А так – вы просто подняли руки и сдались. Вы не умеете принимать жесткие решения, стали какими-то… смазанными. Читаете тысячестраничные меморандумы, а когда страницы подходят к концу – заказываете еще один, стараясь всеми силами оттянуть время, когда нужно будет просто принять решение. Вы боитесь решений, боитесь ответственности, как боится ладана постаревший черт!

– Нельзя было по-другому?

– Предложи!

Он маньяк… Он бы действительно взорвал еще один атомный заряд – только бы не стать проигравшим…

—Вот, то-то! Пойми, мы живем в новом мире, мире спектакля – причем зрительный зал и сцена поменялись местами. Один акт спектакля сменяется другим – а спектакль должен быть интересным, берущим за душу, затрагивающим самое сокровенное, что есть у каждого – иначе зрители не досмотрят его до конца и не будут платить за билет. Этим спектаклем мы добились того, что ни один человек больше не чувствует себя в безопасности. Даже в собственном доме ему грозит опасность – в виде падающей минометной мины, пробивающей стены насквозь. Если человек не чувствует себя в безопасности – у него развиваются фобии. А на втором этапе мы это все разовьем, люди будут просто сходить с ума от страха. И когда мы дадим им врага – у них в голове не останется ничего, кроме ненависти! И вот тогда-то они и будут требовать Гранд-Флита в устье Невы и британского флага над русской землей – просто для того, чтобы вернуть ощущение безопасности, которое у них было когда-то.

Он маньяк…

—Кстати, о спектаклях, – сэр Джеффри внезапно сменил тон с проповеднического на скучный, – ты читал свежие газеты?

– Как-то не было времени… Я же не в отставке.

– Вот-вот. А должен был бы. Возьми, прочитай.

Это была какая-то желтая газетенка, помойная яма со сплетнями и скандалами – сэр Колин не взял бы ее, даже если бы ему предложили ее бесплатно. Надев очки, он брезгливо развернул газету, пытаясь понять, что же заинтересовало в этой помойке старого разведчика. Наконец нашел – сэр Джеффри ненавидел новомодные маркеры и помечал заинтересовавший его текст тонко очиненным карандашом.

Буквально в ближайшее время сумасшедший роман одной из самых популярных актрис Голливуда – Моники Джелли и наследника престола Российской империи Николая Александровича Романова может получить новое развитие. Из достоверных источников нам стало известно, что агент мисс Джелли твердо отказался от крайне выгодного предложения компании «Парамаунт Пикчерс» на следующий год – Монике Джелли предлагалась роль Клеопатры в новом высокобюджетном историческом фильме. По нашим предположениям, это может означать только одно – что Моника Джелли завершает свою карьеру в кино и уезжает в Россию.

– И что? – недоуменно просил сэр Колин. – Нам-то какое до этого дело?

– Какое дело? А ты не понимаешь? Долгие десятилетия наша политика строилась на неразрывности связки Британия – САСШ. Эта связка уравнивает германо-российское влияние. Теперь эта связка под угрозой.

– Из-за какой-то голливудской шлюхи? У тебя паранойя…

– Да ничуть не паранойя. Я давно наблюдаю за этой ситуацией, и она мне нравится все меньше и меньше. Это политический брак, тот, кто это придумал, – гений. Североамериканцы боятся и не понимают русских. А тут… Парень, который приезжает к ним в страну и завоевывает одну из самых красивых женщин в мире. Парень, который воевал и был ранен, который знает их язык, который очень неплохо смотрится на экране, который мало чем отличается от их молодежи – по крайней мере, внешне. Он вежлив, учтив, с прекрасным образованием и аристократическим воспитанием. И он – наследник престола огромного государства. Вполне возможно, мисс Джелли уже дала согласие на переход в православие и на брак с наследником престола. Вполне возможно, скоро появится ребенок, возможно, даже мальчик. Это будет наследник престола Российской империи, который примет престол в двадцать первом веке – и в то же время он будет наполовину североамериканцем. Он будет своим и для русских, и для североамериканцев. Если у русских хватит ума, а его, скорее всего, у них хватит, то ребенок будет какое-то время проводить в САСШ, воспитываться не только в русской, но и в североамериканской культуре. Возможно, даже получится так, что он займет престол сразу после деда, отца же сделают регентом – наследник недаром сторонится политики. Такое может быть. И тогда вся наша работа, которую мы вели на протяжении поколений, работа, нацеленная на то, чтобы не допустить сближения двух в чем-то очень похожих стран, России и САСШ, не допустить сближения двух этих народов – всю эту работу разрушит в одно мгновение один маленький ребенок. Тогда мы просто останемся в одиночестве – и даже я не могу предположить, что произойдет тогда с нами. Но, как и всегда, во всем плохом есть что-то хорошее.

– И что же?

– Теперь я знаю, что делать. Я увидел всю суть операции – до конца…

Когда сэр Колин ушел, сэр Джеффри подождал десять минут, потом неспешно поднялся из-за стола, вышел в соседний кабинет. В нем – он был намного меньше по размерам, за столом сидел сэр Кристофер Монтгомери, постоянный заместитель премьер-министра страны. Перед ним на столе лежали наушники. Когда вошел сэр Джеффри, сэр Кристиан поднял на него глаза.

– Ты прав. Он ненадежен. Сорвется с крючка в любой момент.