Под прикрытием
Шрифт:
– Не могли бы Вы порекомендовать мне несколько своих коллег - обладающих бойким пером, достаточно авторитетных – чтоб протолкнуть статью и, при этом - материально нуждающихся?
– Да, сколько угодно! Если за деньги, конечно.
Так, я стал беднее ещё на двести пятьдесят рублей… Зато стал владельцем довольно внушительного «списочка».
***
После побоища, все наши устроились на ночлег и отдых кто куда - большинство через Губком РСКМ. Анисимова же с Конофальским пригласил к себе в «апартаменты» сам Жданов.
Елизавету,
Выспавшись к обеду, перекусили по скорому, привели себя в порядок - то да сё и, я говорю несколько ожившему к тому времени «виновнику»:
– Василий! Наши ребята первый раз в Нижнем Новгороде… Не мог бы ты показать им достопримечательности сего славного города?
– Конечно покажу, - тот с превеликой готовностью, - о чём разговор?
Мишка-Барон, мельком понимающе на меня взглянув:
– Хотя в своё время, я этими «достопримечательности» досыта наелся… Схожу, прогуляюсь за компашку.
Как самому ответственному и надёжному, протягиваю ему пару сотен рублей с мелочью:
– Это вам карманные деньги на «хлеб и зрелища». Я же схожу на рынок за продуктами и, этим вечером мы с вами закатим грандиозный пир!
Посмотрел вопросительно на ещё здорово хромающую Лизу:
– Поможешь мне или ты с ребятами?
Чуть покраснев, та небрежно махнула рукой:
– Конечно, помогу - что я там в городе не видела? Полуголых барышень в витринах нэпманских магазинов?
У Домовёнка отвисла челюсть, а Санька да Ванька – как два мини-трактора, потащили Васю за оба рукава враз:
– Быстрей пошли «достопримечательности» смотреть!
Едва ребятишки вышли, Елизавета повисла у меня на шее, впившись губами в мой рот - как медицинская пьявка и, у нас с ней повторилась апрельско-августовская «история». В этот раз, моя партнёрша по этому «недотраху» кончила три раза и с детской непосредственностью поделилась со мной ощущениями:
– Серафим… Я как на метле летала… У нас, с каждым разом «это» получается всё лучше и лучше!
У меня не повернулся язык сказать ей: «Следующего раза не будет!».
В изнеможении, та практически голая возлежит на моём спартанском ложе, разметав роскошные русые волосы по подушки и, всем видом показывает - что не против повторить. Еле-еле удержался, чтоб не накинуться на неё снова и, уже «по-взрослому» - «отодрать» по полной программе. Не будь мне «в совокупности» восемьдесят с лишним лет…
ЭХ!!!
Старость - это не возраст тела, старость – это склад мышления…
– Согласен, девочка – сегодня ты была в ударе, - накрываю её смятой простынёй от греха подальше, - однако, я вынужден бежать за продуктами – скоро ребята придут, а ужином ещё и не пахнет.
Принюхался: «пахнет» плотским пороком и развратом:
– Помойся – сегодня домком смилостивился над нами и воду горячую дал… И не забудь хорошенько проветрить
помещение.Уже убегая, кричу:
– Не валяйся там королевой после посещения фаворитом, Елизавета, а приберись в опочивальне!
***
Первым делом не на рынок, а к витрине ближайшего нэпмановского магазина. Лишь бы на своих активистов не напороться… Чёрт! Здесь никого нет, бежим дальше. И здесь никого.
Растерянно озираюсь:
– Блин, как всегда – когда не надо…
– Мужчина, я живу недалеко, - вкрадчиво сзади, я аж подпрыгнул.
– Легка на помине… Сколько?
– Шестьдесят рублей.
Просто охренеть!
– «Шестьдесят»?! Подруга, а ты в зеркало давно смотрелась?
– Ха! А ты, давно смотрел на свои штаны, дружок?
Опускаю глаза:
– Чё со штанами не так?
Ух, ты… А ведь и правда! По улицам бегать ещё ладно - а вот на рынок в таком виде идти нельзя. Та, видно поняв безвыходность моей ситуации, чуть зевнув:
– Конечно, можно зайти в любой подъезд и «потеребить гуся»…
Грубо прерываю:
– Папаше своему будешь советы давать, когда рядом с ним упокоишься… Тридцать пять!
– Пятьдесят пять и ни карбованцем меньше. Если чё – побегай ещё, поищи, поторгуйся…
– Ладно, уболтала на пятьдесят, жрица любви.
Чуть ли не книксен делает:
– Только из чувства сострадания к такому вежливому и воспитанному молодому человеку… Иди за мной.
Следую за ней и по дороге премило беседуем:
– Только давай сделаем «это» быстро… «По-французски» умеешь?
– Ну, а как же! По желанию клиента – хоть по-французски, хоть по-гречески, хоть по-собачьи… Не первый год работаю!
– Да я так думаю – даже не первый десяток лет. Поди, ещё Николая Павловича обслуживала, да?
– «Николая Павловича»? Нет, не знаю такого.
– Правильно: половой акт – не повод для знакомства с императором всея Руси.
– Возможно, он мне просто не представился…
– ХАХА-АХ!!!
Чуть не задохнулся со смеху.
Обижается:
– Чё, смеёшься? Меня мой барин учил, ещё в горничных – а вовсе не император. Как с Парижу приедет – обязательно чему-нибудь новенькому научит.
– Вот, сволочь! «Шлёпнули», я надеюсь?
– Да нет, он добрый был и сам давно помер, ещё…
«Торможу» на полном ходу:
– Надеюсь, не от полового истощения? А то я пожалуй, лучше уж - «гуся»…
– Да, нет – от собственной старости. Когда я к нему, ещё девкой двенадцати лет нанималась - ему уже годков сорок пять было.
– Долбанный педофил…
– Да, нет – его Григорием Парфеновичем звали.
Так, незаметно за светской беседой мы и пришли. По виду, это прежняя квартира того «барина-учителя» ныне превращённая в коммуналку - где бывшей горничной выделили комнату от щедрот новой власти.
Едва закрыв за нами дверь, сама по-хозяйски расстегнув мне брюки и доставая «хозяйство», она «его» сперва оценивающе помяла: