Под пятой. (Мой дневник 1923 года)

9-го сентября, воскресенье.

Сегодня опять я ездил к Толстому на дачу и читал у него свой рассказ ("Псалом"). Он хвалил, берет этот рассказ в Петербург и хочет пристроить его в журнал "Звезда" со своим предисловием. Но меня-то самого рассказ не удовлетворяет.

* * *

Уже холодно. Осень: У меня как раз безденежный период. Вчера я, обозлившись на вечные прижимки Калменса, отказался взять у него предложенные мне 500 рублей и из-за этого сел в калошу. Пришлось занять миллиард у Толстого (предложила его жена).

18 сентября, вторник.

В своем дневнике я, отрывочно записывая происходящее, ни разу не упомянул о том, что происходит в Германии. А происходит там вот что: германская марка катастрофически падает. Сегодня, например, сообщение в советских газетах, что доллар стоит 125 миллионов марок? Во главе правительства стоит некий Штре(земан), которого советские газеты называют германским Керенским. Компартия из кожи вон лезет, чтобы поднять в Германии революцию и вызвать кашу. Радек на больших партийных собраниях категорически заявляет, что революция в Германий уже началась.

Действительно, в Берлине уже нечего ждать, в различных городах происходят столкновения. Возможное: победа коммунистов - и тогда наша война с Польшей и Францией, или победа фашистов - (император в Германии etc.) и тогда ухудшение Советской России. Во всяком случае, мы накануне больших событий.

* * *

Сегодня нездоров. Денег мало. Получил на днях известие о Коле (его письмо); он болен (малокровие), удручен, тосклив. Написал в "Накануне" в Берлин, чтобы ему выслали 50 франков. Надеюсь, что эта сволочь исполнит.

* * *

Сегодня у меня был А. Эрл(их), читал мне свой рассказ, Ком(орский) и Д(э)ви. Пили вино, болтали. Пока у меня нет квартиры- я не человек, а лишь полчеловека.

25-го сентября. Вторник. Утро.

Вчера узнал, что в Москве раскрыт заговор. Взяты: в числе прочих

Богданов - предс(едатель) ВСНХ и Краснощекое - пред(седатель) Промбанка.

И коммунисты. Заговором руководил некий Мясников, исключенный из партии

и сидящий в Гамбурге. В заговоре были некоторые фабзавкомы (металлистов).

Чего хочет вся эта братия - неизвестно, но, как мне сообщила одна к(оммунистка), заговор "левый" - против нэпа.

В "Правде" и других органах начинается бряцание оружием по поводу Германии (хотя там и нет, по-видимому, надежд на революцию, т. к. штреземановское правительство сговаривается с французским). Кажется, в связи

с такими статьями червонец на черной бирже пошел уже ниже курса Госбанка.

Qui vivra - verra {поживем - увидим(франц.)}.

30-го (17-го стар(ого) ст(иля) сентября 1923 г.

Вероятно, потому, что я консерватор до... "мозга костей" хотел написать, но это шаблонно, но, словом, консерватор, всегда в старые праздники меня влечет к дневнику. Как жаль, что я не помню, в какое именно число сентября я приехал два года тому назад в Москву. Два года. Многое ли изменилось за это время? Конечно, многое. Но все же вторая годовщина меня застает все в той же комнате и все таким же изнутри.

Болен я, кроме всего прочего...

* * *

Во-первых, о политике; все о той же гнусной и неестественной политике. В Германии идет все еще кутерьма. Марка, однако, начала повышаться в связи с тем, что немцы прекратили пассивное сопротивление в Руре,.но зато в Болгарии идет междоусобица. Идут бои с коммунистами. Врангелевцы участвуют, защищая правительство. Для меня нет никаких сомнений в том, что эти второстепенные славянские государства столь же дикие, как и Россия, представляют великолепную почву для коммунизма. Наши газеты всячески раздувают события, хотя, кто знает, может быть, действительно мир раскалывается на две части --коммунизм и фашизм.
–

Что будет --никому не известно.

* * *

Москва по-прежнему чудный какой-то ключ. Бешеная дороговизна и уже не

на эти дензнаки, а на золото. Червонец сегодня - 4000 руб., д(ензнаки - 19)23 г.

– 4 миллиарда). По-прежнему и даже еще больше, чем раньше, нет возможности

ничего купить из одежды.

* * *

Если отбросить мои воображаемые и действительные страхи жизни, можно признаться, что в жизни моей теперь крупный дефект только один - отсутствие квартиры.

(В) литературе я медленно, но все же иду вперед. Это я знаю твердо. Плохо лишь то, что у меня никогда нет ясной уверенности, что я действительно хорошо написал. Как будто пленкой какой-то застилает мой мозг и сковывает руку в то время, когда мне нужно описывать то, во что я так глубоко и по-настоящему (верю) это я (...) знаю (...) мыслью и чувством.

5 октября. Пятница.

Во-первых, политические события: в Болгарии начисто разбили коммунистов. Повстанцы частью перебиты, частью бежали через границу в Югославию. В числе бежавших заправилы - Кол(а)ров, и Д(и)м(итров). Болгарское правительство (Цанк(о)в) требует выдачи их. По совершенно точным сообщениям, доконали большевиков (поскольку, конечно, верно, что повстанцы большевики) Врангель с его войсками.

В Германии, вместо ожидавшейся коммунистической революции, получился явный и широкий фашизм. Кабинет Штреземана подал в отставку, составляется деловой кабинет. Центр фашизма в руках Кара, играющего роль диктатора, и Гитлера, составляющего какой-то "союз". Все это в Б(аварии), из которой, по-видимому, может вылезти в один прекрасный день кайзер. Марка, однако, продолжает падать. Сегодня в "Известиях" официальный курс доллара - 440 миллионов марок, а неофициально - 500.

В "Изв(естиях)" же передовая Виленского-Сибирякова о том, что всюду неспокойно и что белогвардейцы опять ухватились за мысль об интервенции. Письмо Троцкого к артиллерийским частям Зап(адно)-Сибирск(ого) округ(а) красочнее. Там он прямо говорит, что, в случае чего, "он рассчитывает на красноармейцев, командиров и политработников".

* * *

В Японии продолжаются толчки. На о(строве) Форм(о)зе было землетрясение. Что только происходит в мире!

18 (5-го) октября 192(3) г. Четверг.

Ночь. Сегодня берусь за мой дневник с сознанием того, что он важен и нужен.

Теперь нет уже никаких сомнений в том, что мы стоим накануне грандиозных и, по всей вероятности, тяжких событий. В воздухе висит слово "война". Второй день, как по Москве расклеен приказ о призыве молодых годов (последний -- 1898 г.). Речь идет о так называемом "территориальном сборе". Дело временное, носит характер учебный, тем не менее вызывает вполне понятные слухи, опасения, тревогу...

Сегодня Константин приехал из Петербурга. Никакой поездки в Японию, понятное дело, не состоится, и он возвращается в Киев. Конст(антин) рассказывал, что будто бы в Петербургском округе призван весь командный состав 1890 года.

В Твери и Клину расклеены приказы о территориальном обучении. Сегодня мне передавал (...), что есть еще более веские признаки войны. Будто бы журн(ал) "Крок(одил)" собирается на фронт.

События же вот в чем: не только в Германии, но уже и в Польше происходят волнения. В Германии Бавария является центром фашизма, Саксония - коммунизма. О, конечно, не может быть и речи о том, чтобы это был коммунизм нашего типа, тем не менее в саксонском правительстве три министра-коммуниста - Геккерт, Брандлер и Бетхер. Заголовки в "Известиях" - "Кровавые столкновения в Берлине", "Продовольственные волнения" и т. д. Марка упала невероятно. Несколько дней назад доллар стоил уже несколько миллиардов марок. Сегодня нет телеграммы о марке, вероятно, она стоит несколько выше.