Под сенью каштанов

— Я все время думаю о том, что скоро настанет такой день, когда я больше не увижу Поппи: они с Рэйчел попросту исчезнут из моей жизни. Как и Чарли, кстати.

— Мы с Чарли пока что не думаем о переезде, — мягко заметил Реджи. Он накрыл ее руку своей, и между ними проскочила искра, протянулась невидимая нить. Ванессу охватило странное предчувствие, в груди у нее защемило, и сердце вроде бы даже на мгновение сбилось с ритма.

— Но мне-то придется переехать, — возразила она. — Скорее всего, в следующем году Броуди продаст дом. И я понятия не имею, куда мне деваться.

— Разве у вас нет семьи?

— Есть, и большая, — ответила она. — Даже очень большая. Но если вы несчастливы, то не поможет и возвращение в большую семью. В конце концов, каждому из нас следует научиться жить самостоятельно.

— Что-то вы слишком уж требовательны и жестоки к себе, Пикассо.

Это имя напомнило Ванессе о том, из-за чего, собственно, она расстроилась.

— Я больше не хочу рисовать, — потерянно призналась она. — Не знаю почему, но со вчерашнего дня я утратила интерес к живописи.

— Не говорите глупостей, — без обиняков заявил он. — Собственно говоря, я как раз собирался попросить вас нарисовать картину для моего офиса.

— Какого рода картину? — с проблесками пока еще слабого интереса спросила Ванесса.

— Да любую, какую хотите, лишь бы она была яркой, красочной и длиной не меньше двух метров. Должен предупредить, что белое полотно с мелкими брызгами черной краски, означающими нечто чертовски важное, меня не устроит. Просто раскрасьте холст во что-нибудь жизнерадостное, и пусть он будет побольше, и все. Вот какого рода картины мне нравятся.

— Хорошо, — протянула Ванесса. В голове у нее уже теснились и сталкивались мысли о том, что и как необходимо сделать в первую очередь. Пожалуй, на обратном пути она купит краски, раз уж она в городе… Впрочем, нет. Краски она купит завтра, в магазине у Леонарда, вместе с по-настоящему большим холстом.

— Папочка! — к ним с радостным криком со всех ног летела Чарли. — А я и не знала, что ты здесь. Посмотри, я купила себе новую майку. — Она вытащила из пакета вычурную, отделанную рюшами голубую футболку и с гордостью продемонстрировала ее отцу.

— Очень мило, — с одобрением кивнул Реджинальд. — Нет, в самом деле, очень даже мило.

— А ты что купила, Рэйчел? — не желая обидеть девочку своим невниманием, поинтересовалась Ванесса, когда та подошла к ним.

— Красные джинсы и футболку. — Рэйчел потянула воздух носом и поморщилась. — Поппи нужно сменить подгузник. Здесь где-то должна быть туалетная комната… — И она быстро покатила коляску прочь.

Чарли устремилась за ней.

— Подожди меня, я пойду с тобой!

— Замечательно, — с довольным вздохом заметил Реджи Ормерод, глядя им вслед.

— Что именно?

— Не знаю, но мне представляется, что все идет замечательно.

В другом конце Ливерпуля, в другом ресторане, менее чем в полумиле от них, Мэйзи Логан вцепилась в руку матери.

— Принесите мне что-нибудь, — хриплым, каким-то скрежещущим голосом потребовала она. — Что угодно, лишь бы это можно было жевать. Ириски. Леденцы. Принесите мне что-нибудь немедленно.

— Сейчас принесу. — Перепуганный Колин вскочил на ноги. — Там, внизу, в продуктовом отделе, по-моему, продаются конфеты. — Они находились в супермаркете «Маркс и Спенсер». Броуди кивнула.

— Мне надо курнуть, — облизнув губы, заявила Мэйзи. — Вмазаться. Мне нужна распроклятая доза.

Броуди покрутила головой, чувствуя, что ей не хватает воздуха.

— Все в порядке, милая. Сейчас папа принесет тебе ириски. Хочешь выпить кофе?

— Нет. Здесь можно курить? У тебя есть сигареты?

— Боюсь, что теперь в Ливерпуле курить в общественных местах запрещено. — Рука дочери больно стиснула ее запястье. — Как бы то ни было, Мэйзи, ты беременна. И курение может навредить твоему ребенку.

— Да пошла ты со своими распроклятыми нотациями, мам! — И Мэйзи метнула на Броуди взгляд, который иначе как полным ненависти назвать было нельзя.

Две женщины, сидевшие за соседним столиком, многозначительно переглянулись. Одна из них поцокала языком и неодобрительно покачала головой. Броуди постаралась не обращать на них внимания, но, помимо своей воли, почувствовала, как от стыда у нее вспыхнули кончики ушей. Как бы она вела себя на месте этих женщин, если бы услышала, что молодая женщина кричит на свою мать?

А она еще надеялась, что поход по магазинам сблизит их, как в старые добрые времена. Вместо этого он превратился в кошмар.

— Все нормально, — выдавила Мэйзи. Она отпустила руку матери и сделала несколько глубоких вдохов. — Со мной уже все в порядке.

— Ну конечно, милая, все хорошо, — проворковала Броуди, обнимая дочь обеими руками. — Совсем скоро все будет в порядке. — Вот если бы еще она сама смогла поверить в это…

Сентябрь — Октябрь 2006 года

Глава двенадцатая

Тинкер сообщил Диане, что ее глаза буквально светятся от счастья. Они сидели по разные стороны письменного стола в маленьком, тесном закутке и проводили так называемое «производственное совещание», хотя только они вдвоем и были штатными сотрудниками, а все остальные числились волонтерами. Комната была забита потрепанными металлическими картотечными шкафами, а в углу слабо жужжал дряхлый напольный вентилятор. День выдался на удивление теплым. Тинкер грыз колпачок авторучки и время от времени поглядывал на Диану с каким-то странным выражением лица.

— И что это должно означать? — осведомилась она.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот этот твой взгляд.

— То был взгляд восхищения. На тебя очень приятно смотреть, прямо-таки глаз отдыхает, ты знаешь об этом, Ди? Где ты откопала свой наряд? — На ней было цветастое платье из рубчатого плиса с кружевным воротником, пояском на талии и длинной расклешенной юбкой до пят.

— В залежах одежды в подвале. Роза говорит, он назывался «новый взгляд» и вошел в моду сразу после Второй мировой войны. Он немножко заплесневел, и мне пришлось простирать его дважды, чтобы избавиться от неприятного запаха. — Диана уже пожалела о том, что не надела что-нибудь более легкое — под плотной тканью она обливалась потом. — Я всегда плачу деньги за те вещи, что беру себе, Тинкер, — поспешила добавить она. — Я плачу за них даже больше, чем мы выручили бы от продажи на лотке.