Под созвездием северных «Крестов»

– Если начнет запираться, снимаем и пальчики, и скальп снимем. Оно никогда не поздно, и не впервой, – сказал старшой, закурив. – Но если он накатает чистосердечку, то можно обойтись и без… лишних улик. Все разойдутся довольными, нам – срубленная «палка», ему – добровольное сотрудничество.

– Тем более, что картина ясна до очевидности, – сказал тот, кто рассматривал Айвазовского. – Пальчики есть, пальчиков нет – все равно сядет как миленький.

Карташ вдруг понял, что его элементарно разводят, разыгрывают с ним дешевый ментовский спектакль, произносят давно разученные партии.

– Как мужик мужика я тебя понимаю, – ободряюще хлопнул Карташа по плечу Зубастый, от чего Алексея вновь затошнило. – Приезжаете втроем, чтобы продолжить веселье, ты отрубаешься. Неожиданно проснувшись, видишь, что твоя подруга развлекается с корешем, которому ты всецело доверял. Приходишь в состоянии аффекта. Бах-бах, два трупа, и содеянного не изменишь. Короче, много не дадут. Но тут, брателло, надобно вовремя подсуетиться, вовремя сознаться и раскаяться. Иначе рискуешь не…

– Твою мать!

Возглас издал человек в сером растянутом свитере. И столько в этот возглас было впихнуто эмоций, большей частью негативных, что Карташ даже мог не поворачивать головы в его сторону – и так понятно, что опер в сером свитере установил личность папашиного сынка.

– Водительское удостоверение, – «серый свитер» пересек комнату и вложил документ в руку старшого. Тот взглянул и присвистнул. К старшому подошли остальные опера, почувствовав, что происходит нечто из ряда вон.

– То-то мне морда показалась знакомой, – сказал Зубастый и постучал себя по лбу костяшкой большого пальца.

– А это точно… тот самый? – осторожно спросил старшой. – Сынок… Гаркалова!

Сердце у Алексея бухнуло, остановилось на бесконечную секунду и заколотилось в ритме рэйва.

Кто ж в современной России не знает старика Гаркалова? Разве что те, кто не имеет телевизора или вообще игнорирует передовицы «Времени» да «Вестей», где рассказывается о правительственных буднях…

Что ж это получается… Получается, Карташ вроде как завалил отпрыска самого Гаркалова?!.

– Точняк, – кивнул Зубастый. – Я как-то сперва в рожу не вгляделся, потому что даже в бреду не мог представить. Но теперь вижу – он. Доводилось однажды полюбоваться вблизи. Во ведь, бля, подарочек получили… Протокол, бляха-муха, куда дели?

Все опера удивленно воззрились на Карташа. Вышло что-то вроде немой сцены из «Ревизора», разве что только ее участники не молчали, а глухо матерились себе под нос.

– Значит так, – старшой резко поднялся со стула. – Колян, – он взглянул на Зубастого, – зови Пашку и вези этого фрукта в отдел. Остальное… сам знаешь.

Зубастый шагнул к Карташу

– Погоди, – сказал старшой. Приблизился и тихо – но все же Карташу удалось расслышать – добавил: – Попробуй пробить, откуда ствол и что еще на нем висит.

– Ну, ты от меня много хочешь, – громко откликнулся Зубастый. – Попробую, конечно…

Карташ, как человек не совсем чуждый правоохранительной системе, без труда въехал, о чем речь и в чем тут дело. Все предельно ясно. Это – районные опера. Убийство случилось на их территории, поэтому они и примчались. Но теперь, когда вскрылись обстоятельства и среди фигурантов всплыло имя сынка наизвестнейшего папаши, да еще всплыло применительно к жмурику, дело вместе с подозреваемым от районщиков заберут. По идее, забрать должны убойщики из управы, хотя могут и фээсбэшники. Но в любом случае пройдет некоторое время, никак не меньше часа. Это время подозреваемый будет находиться в отделе, в распоряжении местных, то бишь вот этих самых оперов. И расколоть подозреваемого за это время, выколотить из него признание и передать почти раскрытое дело тем, кто придет забирать его себе, – тут даже не дело чести, не желание утереть нос заносчивым коллегам из управления, хотя и такой аспект несомненно присутствует; в первую очередь, тут маячит возможность заработать нехилые служебные очки на быстром раскрытии убийства Гаркалова-младшего. Можно надеяться на повышение, на досрочные звездочки, на то, что возьмут на заметку, а со временем заберут в ту же управу, для начальства райотдела это возможность повысить показатели, быть хваленным на совещаниях разного уровня, попасть на хороший счет и тэ дэ, и тэ пэ…

Бить его, наверное, в отделе не станут. А вот прессовать начнут плотно и старательно. Но Алексею сейчас было все равно.

– Давай-ка бабки бери, какие есть, бритву, зубную щетку и шагай, – с деланным сочувствием скомандовал Зубастый. – Понадобятся… Паша!

В номер, распахнув приоткрытую дверь, заглянул совсем молодой парень в форме с сержантскими нашивками и с «калашом» на плече.

– Примешь бойца и волоки в машину.

…Закончив повесть, которой нет печальнее на свете, Карташ махнул водки и запил водой из кружки. Хата номер четыре-шесть-* понемногу начинала кружиться и качаться перед глазами.

Сокамерники некоторое время молчали.

– Ну чисто как в сериале… – сказал наконец Квадрат.

– Наркологическую экспертизу делали? – перебил Эдик – насквозь оперским тоном.

Алексей вяло пожал плечами:

– Да, чего-то проверяли вроде. Через сутки примерно… Никаких следов в крови. Значит, просто пьяный был. Да я и не отрицал…

– Есть наркотики определенных групп, которые без следа выводятся из организма за несколько часов, – покачал Эдик головой. Сделал паузу и добавил: – Причем, не обязательно наркотики… Эти тупорылые уроды тебе прямо говорили – мол, ты убил? И понятые слышали? Эх, блин, жалко меня там не было… Что – «а что»? А то, что подобные обвинения может только суд выносить! А теперь рассказывай, что подписывал, когда, что не подписывал…

– Так, стоп, – перебил Дюйм. – Эдик… Эдик, опер херов, я к кому обращаюсь!

И посмотрел на мента долгим взглядом, в котором явственно читалось: «Ты че! А вдруг это подсадка?», – и добавил другим уже тоном:

– Не тяни ты парню душу, не видишь, и так ему паршиво…

– Да ладно, – выговорил Карташ. Язык уже несколько заплетался. – Пусть спрашивает, я-то чист и невинен, как незачатый младенец.

Ну не рассказывать же им о своем славном прошлом и о Кацубе с Глаголевым…

– Слушай, а может, ты шпиён? – спросил Эдик. – Промышленный, а? Или агент ЦРУ. Под Гаркалова копаешь, чтоб, значит, Россию развалить? Тогда почему не в фээсбэшной тюрьме сидишь?..

– Ага, – слабо усмехнулся Алексей. – Честь имею представиться: агент Бен Ладена, личный номер три-два-два-два-два-три. Собираюсь вот «Кресты» взорвать, на устрашение правильных урок…

– Да ладно, не заводись. Коли правду рассказал и ничего не утаил, значит, все просто. Не бывает, вишь ты, сложных преступлений, уж поверь специалисту. Либо вокруг женщин все вертится, либо вокруг денег. И только. Остальное – вариации на тему.

– Ну да, я из-за бабок бабу загасил. Очень смешно.

– Э, брат, – пригляделся к Карташу Дюйм, – да ты уже поплыл… Давай-ка баиньки. Переспи это дело, здесь вечер помудрее утра будет…

И в самом деле, водка ударила в голову, резко потянуло в сон. Карташ безропотно кивнул, молча поднялся. Покачиваясь, раскинул постель, и полез на уготованную шконку, прямо в одежде.

– Ты офуел? – услышал он сквозь дрему яростный шепот Дюйма. – Если хата не «плюсовая» [12] , так языком можно трепать? Чего ты к нему с вопросами полез?

И – равнодушный ответ Эдика:

– Про тебя, что ль, я трепал? Расслабься, ваша честь. Мужик и правда не при делах.

12

То есть камера не прослушиваемая.