Под тихое мурчание...
Шрифт:
— Это-то я знаю, что они любят так делать, но где они могли прятаться? — Таисия завертела головой, оглядывая углы своей комнаты. — Я знаю все места, где они бы поместились, и вроде бы везде все проверила — на шкафу, под кроватью…
Грушев тоже заглянул под кровать, где не было ничего, кроме какой-то небольшой коробки, за которой точно не могли спрятаться две кошки, а потом взгляд его упал на завернувшийся угол расстеленного на полу одеяла.
— А под одеялом они не могли скрываться? — поинтересовался он, приподняв этот угол.
— Да пожалуй, могли! — мрачно усмехнулась Тая, поднимая Шерстикома за шиворот и заглядывая ему в глаза. — Я
— А они, видимо, выбрали момент, когда ты отвернулась, и забрались под одеяло, — предположил Егор голосом сыщика, ведущего расследование. — Скорее всего, в тех местах, где лежат подушки, чтобы не так заметно было.
— Да, наверное, так оно все и было, — согласилась девушка и, подхватив свободной рукой белую Милокошь, посадила обоих «хвостатых разбойников» на кровать. — Ну, что скажете в свое оправдание, ворюги?
Две пары невиннейших кошачьих глаз — небесно-голубая и изумрудная — уставились на Таисию и Егора со скорбным укором. Еще немного — и Грушев, наверное, поверил бы, что эти двое ни в чем не виноваты.
— Тая, а если ты превратишься в кошку, ты сможешь с ними общаться? — спросил молодой человек. — Интересно, как бы они отмазались?
— Нет, разговаривать с баюнами такие, как мы, не могут, — не без грусти ответила девушка. — Человек в кошачьем облике может только понять самые простые эмоции настоящих котов. Но это и в своем облике можно. И про эту парочку мне нетрудно догадаться — они наверняка хотели бы сказать, что думали, будто бы я приготовила это все для них.
— Мурррррк! — тихо заурчала Милокошь, словно подтверждая ее слова, и Полуянова, не выдержав, рассмеялась:
— Ладно уж, брысь отсюда, негодники! Считайте, что вам повезло!
Пушистая парочка не заставила ее повторять это дважды — серая и белая тени мгновенно спрыгнули на пол и вылетели в коридор. Тая подошла к двери и захлопнула ее за ними, а потом повернулась к своему другу:
— Нас оставили без закуски, но мы ведь не дадим им совсем испортить нам вечер?
— Ни в коем случае! — Егор еще во время «допроса» кошек заметил стоящую на столе бутылку легкого красного вина, два бокала и штопор и теперь сгреб все это в охапку и опустился на одеяло. — Закусим булкой и конфетами, — он кивнул на ломти белого хлеба. — Я так понимаю, это были бутерброды с чем-то мясным?
— С колбасой и бужениной, — вздохнула Тая, присаживаясь на одну из подушек рядом с ним.
— Ничего, в следующий раз я тебе такие же приготовлю, и ни один кот к ним не подберется, — пообещал Грушев, извлекая пробку из бутылки. — А пока… давай выпьем… за что-нибудь!
Спустя полчаса они уже не сидели на подушках, а лежали друг напротив друга, чуть приподнявшись на локте, и медленно потягивали вино из наполненных во второй раз бокалов. Верхний свет был выключен, и единственными источниками света был электрический камин в углу и поставленная на блюдце свеча в виде букета цветов.
— Ты научишь меня тоже превращаться в кота? — задал Егор вопрос, который так сильно беспокоил его со вчерашнего дня и который он все никак не мог решиться задать. — Обещаю быть примерным учеником!
— Я вообще-то обязана это сделать, даже если ты окажешься двоечником, — усмехнулась в ответ Таисия. — Но, надеюсь, из меня получится хороший учитель. Раньше мне никого обучать не приходилось — всеми занимался или Михал Саныч, или мои родители. А самого Михал Саныча учила Тимофеевна.
— Кстати, о твоих родителях, — сделав еще глоток,
Грушев придвинулся поближе к девушке. — Когда соберешься им писать, возьми меня с собой. Я хочу с ними познакомиться — хотя бы по почте.Тая посмотрела на него поверх своего бокала — в ее черных глазах отражались почти неотличимые от настоящего огня языки пламени в камине.
— Им я тоже обязана сообщить, что среди таких, как мы — пополнение, — сказала она. — Но я бы в любом случае с удовольствием вас познакомила…
Она тоже слегка придвинулась к молодому человеку, и он обнял ее, отставив пустой бокал в сторону. И внезапно увидел у нее за спиной, на кровати, еще два светящихся глаза — янтарно-желтых. Черный кот Кусихвост, почти невидимый в полумраке, если не считать его нахальных глаз, внимательно следил за происходящим.
Егор прижал Таисию к себе, и она, тоже отставив в сторону бокал, доверчиво уткнулась лицом ему в плечо. Желтые кошачьи глаза распахнулись еще шире.
Грушев медленно провел кончиками пальцев по волосам, а потом по спине девушки, одновременно складывая пальцы другой руки в кулак и показывая его черному коту.
Желтые огоньки погасли.
Глава XVIII
Глава XVIII
Егора Грушева вряд ли можно было назвать усидчивым учеником. Двоечником он не был, но зубрить и повторять одно и то же ужасно не любил, так что, получив диплом, страшно радовался, что больше ему никогда не придется этого делать. Но, как оказалось, радость эта была преждевременной.
Освоить превращение в кота и обратно в человека было куда сложнее, чем разобраться в правилах русского языка или в производных. Эту науку нельзя было вызубрить, это задание не у кого было списать, да вдобавок еще и учительница Егору попалась, мягко говоря, не очень терпеливая.
— Ну я же десять раз уже тебе все объяснила! — возмущалась Таисия, подпрыгивая на месте и размахивая руками. — Что тут может быть непонятного?! Что такого сложного в том, чтобы представить себя котом?!
— Если бы это было так просто, я бы еще в детстве этому научился! — огрызался в ответ Егор. Он в упор не мог понять, чего требует от него Полуянова, и от этого злился и на нее, и на себя, и, заодно на весь свет со всеми обитающими в нем котами и кошками.
— Ты должен поймать это ощущение — что мир начинает чуть-чуть меняться, что ты видишь по-другому, слышишь лучше и запахи лучше чувствуешь, — принялась в очередной раз объяснять ему Тая, изо всех сил стараясь говорить спокойно и не показывать своего раздражения. — Наверняка у тебя и в детстве такое было, и позже, просто ты не обращал на это внимание или сразу отгонял такие чувства. А надо не отгонять, понимаешь? Надо, наоборот, сосредоточиться на них и захотеть, чтобы они усилились — и дальше все само пойдет, ты сначала начнешь чувствовать, как кот, а потом и сам станешь котом!
На последней фразе девушка вытянула вперед руки и, на мгновение сосредоточившись, прыгнула в сторону Грушева, который, уже зная, что сейчас будет, приготовился поймать ее. В руки ему влетела желто-шоколадная пушистая кошка с роскошным хвостом и большими небесно-голубыми глазами. Еще в полете она выпустила когти, чтобы удержаться на его дубленке, хотя в этом не было необходимости — Егор не уронил бы ее.
— Миаауу! — протяжно взвыла кошка, а потом вдруг изогнулась в руках у своего друга, и он почувствовал, как она с каждой секундой становится все тяжелее.