Подаренная чёрному дракону

Она словно замерла и слабо покачала головой. Но меня этот ответ не удовлетворил.

– Я хочу слышать тебя.

– Нет, лорд, - её шёпот был еле различим.

– Тогда почему ты смотришь на меня как на монстра. Я в своём праве. Ты должна думать обо мне. Заботиться обо мне. Любить меня, а не его. Меня! Не этого проклятого медведя.

Я ещё никогда не чувствовал себя столь уязвлённым. Обделённым. Непринятым и нежеланным. Отвергнутым.

– Почему, Розанна? Почему ты выбираешь его?

– Я не люблю его, - её губы шевелились, но слова казались беззвучными.

– Нет?!
– взревел я.
– Ты постоянно просишь за него, боишься за него. Но ты принадлежишь мне. Мне! Хватит вести себя так словно я чудовище. Ты моя, пора бы тебе признать это.

– Нет. Я своя и только своя, - она вскинула голову и впилась в меня колючим взглядом.

А в глазах, таких любимых, ярких как первая весенняя трава, стояли слёзы. Трусливая храбрая малышка. Её дерзость и такая ранимость выводили меня из себя. Подойдя к ней вплотную, я ухватился за подол её нижней рубашки и дёрнул её вверх. Розанна тихо вскрикнула. Сжав в кулаке тряпку, я откинул её в сторону и, наконец, смог оценить свою супругу.

Красавица. Теперь я понимал этого медведя. Я бы тоже бился за такую роскошь до последнего вздоха. Белоснежные мягкие бёдра, тонкая талия, налитая спелая грудь, такая аппетитная.

Вздрогнув, она попыталась прикрыться от меня руками.

– Нет!
– прорычал мой зверь.
– Не смей прятаться. Хватит отталкивать меня. Ты сказала мне "да" у алтаря, на твоих руках мои брачные плетения. Ты моя жена. Я имею право быть любимым и обласканным тобой.

Прикусив полную губу, она сдерживала слёзы.

– Что не так, Розанна? Почему ты не желаешь меня? Почему?
– по её щекам скатились крупные капли.

Как я ненавидел себя в этот момент.

Ненавидел за то, что желаю её до боли.

Ненавидел за то, что не могу утолить свой голод.

Она опустила взгляд. Я готов был сейчас убить того, кто занимал её мысли. Задушить своими руками.

– Чем он лучше меня?
– запустив пятерню в волосы, упёрся второй рукою в стену.

– Если бы у вас была сестра, которая зависела от вас, вы бы меня поняли. Но ваш брат силён, как и вы, поэтому вам неведомо это чувство: желание защитить, помощь, уберечь.

– Что?
– на меня словно ушат холодной воды вылили.

– Если бы у вас была сестра, а не сильный брат, - повторила она, - вы бы знали, что чувствую я каждый раз, как вы грозитесь его убить. Эту беспомощность, рвущую сердце.

– А этот Юнор?
– мой зверь разом притих, вспоминая ту, что почти потерял. Не уберёг.

– Нет, - она покачала головой, - Юнор мне дорог, но Густов... Когда мама исчезла, он сделал всё, чтобы я не оставалась одна. Он отводил от меня гнев отца. Меня ни разу не тронул ни один мужчина в этом замке, потому что Густов защищал. Но он не любил меня как женщину. Никогда. Мы искали друг в друге родственное тепло.

– Он хотел взять тебя в жёны, - напомнил я ей.

– Да, - она пожала плечами - и я согласилась. Он нашёл бы свою женщину, я признала бы её сына и тихо отошла в сторону, не мешая его счастью. А он позаботился бы о

моём спокойствии, безопасности. Мы никогда это не обсуждали, но оба знали, что именно так и будет. Нет между нами любви.

Она всё же подняла руки, стеснительно прикрывая своё тело.

А меня разобрала ещё большая злость.

Если бы у меня была сестра! Кнесе. Я вдруг представил, что моя незаконнорождённая сестрёнка, которую отец и старший брат так и не признали, стоит, привязанная к позорному столбу. Чтобы я сделал?!

Злость разбирала. То же, что и моя жена.

Развернувшись, я просто вышел из комнаты, оставляя Розанну одну. Я не мог совладать с собой. Не понимал, что меня так раздирает. Зверь требовал свою женщину, а я просто хотел осознать, что со мной творится. Остановившись, сел на пол, вспомнив, что без рубашки.

– Дьярви, - услышав родной голос со стороны лестницы, вздрогнул.

– Что тебе?
– меньше всего я сейчас хотел разговаривать именно с ней.

– А может, ты уже признаешься сам себе, что любишь эту ведьму, и прекратишь терзать и её, и себя. И найди ты уже этого медведя, знаешь, не вяжется тут всё. Прости, но ты сейчас так кричал, что я невольно подслушала. Ты совсем не контролируешь своего Зверя.

– С каких пор ты стала такой умной, Кнесе, - прорычал я.
– Ты-то куда лезешь?

– Ну, как ты поглупел от любви, так я и поумнела, - огрызнулась сестра.
– Ты никогда так себя не вёл, брат. Я никогда не видела, как ты развоплощаешься. Помирись уже со своим сердцем и признай, что не только дракону она истинная женщина, но и тебе любимая жена.

Какой-то шорох заставил меня поднять голову. Прислушавшись, не услышал более ничего.

– Дьярви, - Кнеса положила ладонь на мою голову и потрепала волосы, - неужели это так страшно - любить?

– Страшно, сестрёнка, - я тяжело вздохнул, - особенно когда не получаешь ответных чувств. Страшно сгорать от страсти и видеть холод в глазах того, за кого и жизнь бы отдал.

– Так ты не рычи. Будь ласков, ты ведь не тиран, брат. Не ломай её, а, наоборот, помоги найти себя. Ей ведь страшно. Посмотри вокруг, что творится в этом замке. Я такое услышала о старом альфе, что волосы дыбом. Говорят, он жестоко её обижал: служанки шептали, что леди хотя бы больше не придётся спать на лавке в огороде. Они много о чём говорили и о её характере, в том числе. Она не пожалуется, будет терпеть и улыбаться. А этот медведь берёг её от похотливых взглядов и лап, но я не слышала, чтобы хоть кто-то обмолвился, будто между ними связь была любовная. Ты ослеплён своей злостью, но тебе не на что злиться.
– Кнесе спустилась на пару ступенек и присела передо мной.
– Иди уже к ней, братец. Извинись за свои выпады. Скажи, что любишь и обними. Обязательно обними. Заделайте уже мне племянницу и успокойтесь.

– Тебя послушать, Кнесе, так всё просто и легко.

– А что сложного? Неужели тебе так мучительно сознаться в своей любви.

– А если я не тронул её сердце?!

– Так она будет знать, для кого бьётся твоё. Любовь, она ведь заразная. Сама не заметит, как захворает этим недугом.

– И всё же не твоё это дело, сестрица, - проворчал я.

Она засмеялась, почти как в детстве. Я порой не узнавал её лица, но не голоса, не смеха. Потянувшись, обнял её и прижал к своей груди.

– Дьярви, глупая твоя голова, а если она увидит.

– Расскажу, кто ты есть.

– Давно пора, проблем бы не было.

– Тогда узнают остальные.

– Этого я не хочу, мне нравится моё положение, - Кнесе мягко отстранилась.
– Я не готова снова стать тебе сестрой в глазах остальных. Мой позор не смыть.

– Нет на тебе никакого позора, он на мне и Вегарте.

– Я не хочу, брат, мне страшно. Но ты не глупи, у тебя такой шанс на счастье. Не упускай его. Дураком будешь, если не откроешься перед ней. Остынь, ты же не Вегарт, у тебя всегда была холодная голова.