Подари мне белые сны

Жизнь «на улице» не прошла бесследно для Алекса. Кроме умения жить в коллективе и выживать своими силами, в погоне за куском хлеба он получил самые разнообразные навыки, помогающие не умереть с голоду. Но самым ценным, что у него осталось с того периода, были старые связи и знакомства с людьми, столкнуться с которыми у него не было ни малейшего шанса при жизни под боком у матери.

Алексу не раз приходилось работать бок о бок с мастерами, делающими ремонт, и он знал эту кухню изнутри. Он знал, кто умеет работать, а кто нет, с кем стоит иметь дело, а кого надо бы гнать взашей. Не раз он наблюдал, как ребята не вытягивают заказ просто потому, что не слушают заказчика и дизайнера. Если Кира доверит ему свой дом, она получит в точности то, что хочет. Но если бы не она, он никогда бы не предложил себя в этом качестве. Контролировать рабочих — дело муторное и хлопотное. Но, с другой стороны, он ведь сам создал этот проект, будет жаль, если неумелые руки испортят его. И потом, увидев Киру, такую несчастную от навалившихся проблем, ему захотелось вообще больше никогда не уходить из этого дома, быть рядом, подставлять плечо всякий раз, когда ей это потребуется. И почему Кира так боится просить о помощи? Ведь сильная женщина так же нуждается в помощи, как и любой человек. Это так естественно, так нормально — обратиться к друзьям. Просто такие, как Кира, ни за что не хотят признаться в том, что у них тоже есть проблемы. Полагают, что этим проявят слабость, распишутся в собственной неполноценности. Алекс улыбнулся, представив, что бы ответила Кира на эти рассуждения.

Закончив с краном и колесом, он посмотрел на часы. Он обещал Груне, что придет на обед, она собралась там сготовить что-то вкусненькое. Надо бы позвонить, предупредить, что опоздает, чтобы не ворчала.

— Я уже все равно не успеваю на встречу, — неуверенно проговорила Кира, протягивая ему влажные салфетки для рук. — Может, пообедаем вместе?

«Интересно, это просто из чувства благодарности? Или ей действительно захотелось провести со мной время?» — подумал Алекс, оттирая черные пятна с ладоней.

— С удовольствием. Только у меня к вам есть вполне конкретное предложение насчет того, где мы можем пообедать.

— Да? Какой-нибудь любимый ресторанчик, куда ты обычно водишь своих моделей?

Алекс улыбнулся, настолько по-женски отреагировала Кира. Значит, не так уж он ей безразличен, как она пытается показать.

А Кира и сама не знала, как у нее вырвалась эта глупость. «Боже, как пошло. Я реагирую, как сварливая, ревнивая подружка», — подумала она и засмеялась, представив себя со стороны. Алекс засмеялся в ответ, словно угадав ее мысли.

— Нет, лучше, чем ресторан. К себе домой.

— Домой?

Вот уж чего Кира не ожидала, так это приглашения домой.

— А ты живешь один? Или мы идем на званый семейный обед?

— Я живу не один, а с… — Алекс замялся, не зная, как представить Груню, — с Груней, подругой дней моих суровых, как писал Пушкин. Она была моей няней еще с пеленок и сейчас помогает мне.

— А твои родители?

— Папа живет отдельно. Мама умерла.

— Прости…

— Не стоит. Дело прошлое. Так что, идем? Груня обещала приготовить что-то вкусненькое. Вы не разочаруетесь.

Кира улыбнулась с оттенком удивления и кивнула. А Македонский, оказывается, имеет няню. Звучало странно — няня для великовозрастного детины. Скорее всего, сейчас она работает в качестве домработницы, просто Гуров не захотел ее так представлять. Надо же… Мама умерла. Он как-то странно об этом сказал, без горечи, без грусти, просто и обыденно, словно о соседке. Она не могла точно сказать, что именно поразило ее в его тоне, но не так обычно говорят о смерти матери. Интересно, что там за Груня такая? Небось, матрона, опекающая мальчика с младенчества и сейчас чувствующая себя на правах родни. И что она подумает, когда увидит, что ее подопечный привел домой женщину старше его? Впрочем, одернула себя Кира, а с чего она решила, что это будет нечто из ряда вон выходящее? Кто знает, может быть, Алекс коллекционирует романы с женщинами постарше и ничего необычного для него в этом нет. Кто знает.

— Вот грибочки, пирожки на закуску, сейчас соляночку принесу, — тихо приговаривала Груня, расставляя на столе тарелки с едой.

Она и бровью не повела при виде Киры, тут же сориентировалась и добавила на стол еще один прибор. Алекс несколько церемонно усадил Киру, принялся за ней ухаживать. Кира почувствовала себя в старинной усадьбе, несмотря на современный интерьер.

— Сразу видно — здесь живет дизайнер, — произнесла она, оглядев комнату. Игра разных материалов, красок и форм сделали из квартиры картинку из журнала об интерьерах. И главное, что Алекс сумел сделать все, используя достаточно простые и недорогие решения.

— Нравится?

— Да. И квартира такая большая. В наследство от мамы досталась?

Тут Груня кашлянула и чуть не уронила супницу.

— Вроде того.

Алекс вновь дал понять, что не собирается развивать эту тему.

— Вы обязательно должны попробовать суп.

— Сейчас и второе будет, — добавила Груня и вновь засеменила на кухню.

Кира уже и забыла, когда в последний раз она так обедала — первое, второе, третье. Дома в последнее время она обходилась чем-нибудь простеньким. Готовить для себя одной вовсе не хотелось. Бутерброд с тунцом или пакет замороженных овощей вполне удовлетворяли ее диетические гастрономические потребности. Для мужа она еще старалась в свое время, придумывала всякие изыски, а после развода перешла на самый упрощенный вариант. Для Левы она не меняла своих привычек. Когда им хотелось чего-нибудь особенного, они просто шли в ресторан. «Я бы тоже не отказалась от такой няни, — подумала она, с завистью глядя на безупречно сервированный стол. — Интересно, откуда такая школа у Груни? Кто-то же ее научил всему этому. Значит, у Македонского и впрямь непростая история за спиной, хоть он и тщательно это скрывает».

После обеда Алекс показал Кире свою комнату. Там было несколько фотографий. Что-то в них показалось Кире странным. Комната, в которой человек вырос, обычно содержит в себе отражение всех этапов его взросления. Хоть маленький кусочек, но остается от каждого периода. В комнате Алекса было много фотографий детского и подросткового возраста, были игрушки тех лет, а потом — пробел. Словно не жил он здесь до последнего времени. Никаких следов его юности. Только одна мятая фотография в рамке, где он сидит в обнимку с парнем довольно потрепанного вида. Да и у самого Алекса вид был, как у уличного бродяги. Кира пригляделась к этому снимку — на нем у Македонского был какой-то безумный взгляд, беспокойный, горящий, лицо — худое, с заострившимися чертами, во всей позе чувствовался надрыв, словно он готов вот-вот сорваться и прыгнуть с крыши.

— Интересный снимок, — тихо сказала она, оглянувшись на Алекса.

— Да, снимок из далекого прошлого.

— Ну, судя по возрасту, не такое уж это и далекое прошлое.

— А разве дальность прошлого определяется тем, сколько прошло лет?

Кира не ответила. Он прав. Ведь и для нее ее замужняя жизнь, Андрей, сборы за границу, мечты о дипломатической карьере мужа — все это уже кажется далеким прошлым, хотя прошло всего ничего, каких-то два года, отодвинувших весь тот период жизни далеко назад.

— Для меня прошлое отдаляется, когда в нем слишком много боли и ошибок, — сказала она задумчиво. — Хорошее всегда хочется держать поближе, его не отпускаешь, хранишь, цепляешься за воспоминания о нем, даже когда от них остается лишь иллюзия. А плохое прошлое пытаешься забыть как можно скорее, гонишь его прочь, насколько это удается сделать.

— Для меня прошлое — это прошлое, даже если оно хорошее. Его в любом случае отодвигает настоящее. Чем больше мой сегодняшний день наполнен жизнью, тем быстрее летит время.

— Что-то мы сегодня расфилософствовались, — засмеялась она, отгоняя грустные мысли. — У меня к тебе тысяча вопросов, но, боюсь, ты не захочешь на них отвечать.

— Когда-нибудь отвечу. Когда вы тоже будете готовы к ответам.

— Алекс, — медленно проговорила Кира, старательно выбирая интонацию и слова. — Поверь, ты очень хороший парень и нравишься мне, но не стоит приближаться ко мне.

— Почему?

— Потому что… Потому что я тебе не пара. У нас ничего не выйдет. Из тебя и меня не получится «нас», понимаешь?