Подари мне эту ночь

Вздрогнув, она отвернулась и попыталась уйти, но он ей не позволил. Его ладони легли на ее плечи, и едва заметная сила его хватки грозила увеличиться, если она не успокоится. Защитные стены, окружавшие ее сердце дали трещину. Чем сильнее она старалась застыть в его объятиях, тем беспомощнее становилась. Между ними воцарился какой-то волшебный покой, пока каждый из них пытался разгадать тайну другого.

— Нет, не выполняет, — хриплым голосом сказал Бен, нарушив молчание. — И ты ищешь что-нибудь получше. Значит, начинаешь видеть, каков он на самом деле, а?

— Не правда! То есть, да, я знаю, какой он на самом деле, и мне он все равно нравится!

— Он нравится тебе из-за внешности и денег, и, конечно же, из-за приятных личностных качеств. И в то же время ты презираешь его за то, что он — мягкотелый дурак. Ни одна женщина не сможет терпеть мужчину, который позволяет ей собой помыкать.

Она свирепо уставилась на него, сквозь нежную округлость ее щек проступила резкость скул, когда она стиснула зубы.

— Когда ты так говоришь, все выглядит ужасно. Я не такая.

— Я вычислил тебя с самого первого момента нашей встречи. О, конечно пришлось внести несколько поправок, но все же я тебя раскусил.

— Не может быть, чтобы ты начал понимать меня, — сказала она высоким голосом.

— Ты знаешь, кто такой угонщик, Адди?

— Тот, кто ворует скот.

— А точнее - делец. Он никому не позволит стать между ним и тем, чего он хочет. Я такой по природе, Адди, и ты такая же. И ни один из нас не уважает человека, который позволяет нам себя использовать. У меня такое ощущение, что очень скоро обаяние Джефа тебе надоест, и ты начнешь искать кого-нибудь, кто не даст тебе собой манипулировать. Не стоит обижаться. Ты ведь знаешь, что это правда.

— Нет, — ту же ответила она. — Ты совсем не знаешь меня, или что происходит между мной и Джефом.

Улыбка его стала язвительной.

— Не знаю?

— Нет, — сказала она холодно. — Джеф сможет обо мне позаботиться. И я им не манипулирую!

Бен ухмыльнулся, заметив, как ее бледность сменилась здоровым румянцем негодования.

— Будь честной. Ты водишь его за нос.

— Не правда!

Он насмешливо улыбнулся.

— Такая впечатляющая преданность мужчине, который ничего о тебе не знает. Готов поставить свой последний цент, что ваши разговоры с ним не заслуживают упоминания. Но, возможно, тебя интересует вовсе не его интеллект. Вполне может быть, что он дает тебе славно покувыркаться с ним на травке. Надо признаться, выглядит он сносно, и кроме того есть ведь еще и крайне соблазнительное ранчо, которым владеет его отец…

— Мои отношения с Джефом — не твое собачье дело!

— Не мое что?

— Ты знаешь, что я хотела сказать!

Глаза его сверкнули, и она поняла, что он над ней смеется.

— Да, я знаю, что ты хотела сказать.

Ей вдруг пришло в голову, что он был смертельным врагом Рассела. Ей отчаянно хотелось, чтобы это было не так.

— Бен… ты же никогда не обидишь моего отца, так ведь?

— Обижу Расса? — Он выглядел ошеломленным. — Боже всемогущий, нет. Конечно, нет. С чего ты это взяла?

— Он доверяет тебе больше, чем кому-либо. Ты ему ближе всех остальных. Тебе легко его ранить.

Лицо Бена стало бесстрастным, словно маска вернулась на место. Вся его теплота испарилась в мгновение ока.

— Я ему обязан. Он помог мне, когда я нуждался в помощи, дал мне возможность тяжело трудиться и хорошо зарабатывать. И даже если не брать в расчет честь, у меня есть и практические соображения оправдать его доверие ко мне. С какой стати мне кусать руку, которая меня кормит? Я был бы психом, если бы причинил ему вред. — Он выпрямился и качнул головой в сторону дома. — Идем. Я провожу тебя обратно. — Губы его искривились в сухой усмешке. — Никто тебе не говорил, что у тебя талант портить настроение, Адди?

— Какое настроение?

Бен рассмеялся, покачал головой и взял ее под руку.

— Иногда, правда нечасто, мне даже жаль Джефа Джонсона. Идем.

Глава 4

Как только Уоттс щелкнул кнутом, а Каролина сумела удобно разместиться на плетеном сидении, легкий экипаж отъехал от главного входа.

— Каро, тебя не растрясет?— взволнованно спросила Аделин, взбивая подушки и подкладывая еще одну под спину Каро. — Если поездка в город может тебе как-то повредить, я…

— Да нет, я же не еду за тридевять земель. Мне просто необходимо выбраться с ранчо, или я закричу от тоски. Ты не помнишь, как было с Лиа? Я могла заниматься, чем хочу, ходить, куда угодно, до самой последней недели. Хотя, возможно, ты и не помнишь. Тебе было только десять лет. Забавно, мама родила нас с разницей десять лет, и я рожаю этого ребенка через десять лет после рождения Лиа. Возможно, она станет второй мамой для этого ребенка, совсем как я когда-то стала второй мамой для тебя.

Женщины разговаривали почти шепотом, чтобы не беспокоить Уоттса. Он работал на ранчо и вызвался отвезти их в город. Дети, роды – темы, обсуждаемые исключительно женщинами, мужчины предпочитали слышать об этом как можно меньше.

Если бы Уоттс услышал, о чем они толкуют, он не смог бы остаться равнодушным. Это был молодой парнишка, чуть-чуть постарше Адди, чуть-чуть пониже среднего роста, коренастый и широкоплечий. Его синие глаза были наполнены предчувствием беды и необъяснимой злобой. Хотя он всегда был безукоризненно вежлив, Адди не покидало чувство смутного беспокойства, когда ей приходилось к нему обращаться. Уоттс был подчеркнуто вежлив, но Адди чувствовала непонятное презрение по отношению к себе.

— Вы уже выбрали имя для младенца? — спросила она Каролину.

— Если будет мальчик, назовем его Расселом, если девочка, Сарой, в честь прабабушки.

— Согласна, — отозвалась Адди, чувствуя комок в горле. – Это замечательное имя.

Выбор был правильным. Это было имя ее мамы. Но она уже не будет мамой Адди, потому что сама Адди находится здесь. И она — не Аделина Уорнер, и в этом—то вся загвоздка.

Возможно, она будет рядом с Сарой, когда она взрослеет, и узнает ее с той стороны, которую ей не суждено было узнать.

Адди не покидало чувство нереальности происходящего, как будто она спит и видит сон. Но стоило ей посмотреть на милое, пополневшее лицо Каролины, она поняла, что все это происходит в действительности. Солнце припекало сзади. Толчки экипажа, силуэты ковбоев на некотором расстоянии от него – это не плод ее воображения. Она не могла отрицать очевидное, происходящее прямо на ее глазах. Но сможет ли она перестать горевать о потере той, другой своей жизни, в которой было все понятно? Адди не могла точно описать свои чувства к Уорнерам. Они ей нравились, она испытывала к ним невольную привязанность, но… она не могла любить Мэй и Рассела, как должна любить дочь своих родителей. Кейд и Каролина были очень приятными людьми, но к ним она также не чувствовала сильной привязанности. Она просто плохо их знала.

— Сразу после рождения малыша, мы с Питером решили, что вся наша маленькая семья переедет в Северную Каролину, — сказала Адди. – И я жду не дождусь этого события.

— Ты действительно должна ехать? – возразила Амелия. — Северная Каролина так далеко…

— Мамины родственники уже нашли для него работу, и я знаю, что нам очень хорошо примут. И я уверена, Лиа там понравится.

Нет, это не так. Однажды она вернется в Техас.

— А Питер не мог бы чем-нибудь заняться в Далласе или еще где-нибудь поближе к нам? Я знаю, его не интересует работа на ранчо, но ведь в Техасе всегда можно найти другое достойное занятие…