Подари мне семью

– А с чего ты решил, Лебедев, что так хорошо меня знаешь? Может, я не розы люблю, а пионы?

Произносит ехидно. Постукивает ногтями по подлокотнику. Издевается.

– А, может, я вообще теперь цветам предпочитаю гамбургеры и картошку фри?

– Раз так, значит заскочим в Мак после переговоров.

Чеканю твердо и сильнее стискиваю руль, попутно косясь на Ильину, которая расплывается в несмелой улыбке. Такой, от которой становится светлее вокруг и все начинает петь.

Сам не замечаю, как уголки моих губ тоже ползут вверх. Настроение выправляется. О недавнем инциденте на фирме вспоминать не хочется.

К офису «Дельты» мы прибываем ровно в назначенный срок. Минуем систему охраны, достойную президента, и в сопровождении вежливой секретарши попадаем в просторный кабинет с панорамными окнами.

Вид на вечернюю Москву открывается великолепный. Думается, протяни руку – сможешь потрогать облака. Пушистые, предзакатные, перистые. Скользящее по небосводу солнце окрашивает их в приятный желто-оранжевый цвет.

– Здравствуйте, Антон Юрьевич.

– Ну, привет, Никита Сергеевич и…

– Кира. Можно, просто Кира.

Гордин, подтянутый мужчина лет пятидесяти, уверенно жмет мне ладонь, галантно целует Кире запястье и указывает на два громадных кресла из коричневой кожи.

Сам занимает место напротив и лукаво щурится.

– Очаровательная у тебя спутница.

– Мой новый юрист.

Сообщаю с необъяснимой гордостью и не отказываюсь от кофе, пока Кира закапывается в бумажки. Проверяет все до последней запятой, сосредоточенно закусывает нижнюю губу и спустя десять минут возвращает мне листки с коротким «можно подписывать».

Выдыхаю с облегчением. Отец долго гонялся за Гординым, но у них все время что-то не складывалось. Поэтому я ликую, оттого что у меня получилось закрыть этот гештальт.

– Рад нашему сотрудничеству, Антон Юрьевич.

– Думаю, сработаемся, Никита Сергеевич. После командировки приглашу вас на уху из Байкальского осетра. Любите уху?

– Любим.

Отвечаю за двоих и тепло прощаюсь с Гординым. Чувствую, как большая гора падает с плеч, и делаю глубокий вдох, когда мы с Кирой выходим на улицу.

Порыв прохладного ветра ударяет в лицо, облизывает шею, подхватывает клочок бумаги, валяющийся на асфальте. И я замечаю, как зябко ежится Ильина. Без слов снимаю с себя пиджак и накидываю ей на плечи, предлагая.

– Ну, что, отметим первую совместную сделку в Маке?

– Только недолго. Мне домой пора.

Помявшись, все-таки соглашается Кира. Плотнее кутается в пиджак и наверняка пропитывается запахом моего одеколона. Торопливо преодолевает расстояние до мигающей фарами Ауди и спешит скользнуть в салон.

Я же совсем не чувствую холода и даже подкатываю рукава рубашки. Но печку и обогрев сиденья включаю ради озябшей девушки.

– Два бигмака, две средних картошки фри, два сырных соуса и два ванильных капучино. Может, еще пирожок?

– Не надо.

– Пирожок не надо.

Подъехав к ресторану быстрого питания, я покладисто озвучиваю заказ и медленно продвигаюсь в очереди из автомобилей, чтобы забрать в окне выдачи два бумажных пакета с фаст-фудом.

В то время как я прикладываю карту к терминалу и расплачиваюсь, как благодарю вежливую девушку в желтой кепке, как откатываюсь к полупустой парковке, желудок громко ворчит. Напоминая о том, что неплохо радовать его чем-то, кроме литра хорошего и не очень кофе.

– Приятного аппетита.

Передаю Кире ее порцию и, не дожидаясь, пока она развернет упаковку, вгрызаюсь в сочный бургер. Едва не мычу от удовольствия и боготворю повара, слепившего этот шедевр. Проголодался.

В два счета расправившись с бигмаком, я приступаю к картофелю и замечаю, что Кира следует моему примеру. Обмакивает золотистые ломтики в сырном соусе и изящно отправляет их в рот.

Никаких диет. Никакой боязни поправиться. Никаких воплей о том, что есть жирное на ночь вредно. Нормальная земная девушка.

– Так все-таки, какие цветы, Кира?

Произношу негромко, возвращаясь мыслями к недавнему диалогу. Не то чтобы я планировал засыпать своего нового юриста букетами, но любопытство берет свое. По какой-то необъяснимой причине хочется знать, что обожает сидящая рядом девушка. Фанатеет ли она по легкому року, ходит ли на концерты «Сплина» и так же не любит горький шоколад, как раньше?

– Розы. Белые. Ты был прав.

Отвечает серьезно она и замолкает, обхватывая пальцами картонный стаканчик с капучино. Греется. Я же не спрашиваю, почему ее молодой человек не знает таких банальных вещей, и молча еду по названному адресу.

Останавливаюсь около частного дома с невысокими коваными воротами, двигатель не глушу, но выхожу попрощаться.

– До завтра, Кира. Спокойной ночи.

Держу безопасную дистанцию. Не наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, как это принято у друзей, ведь никакие мы с ней не друзья. Бывшие, которых столкнул его величество Случай.

Утопаю в омутах, превратившихся при этом освещении в серо-стальные. Получаю нейтральное «спасибо, что подвез». И долго смотрю в ровную спину, пока Ильина, наконец, не находит ключ, не отпирает замок и не скрывается за дверью.

Прочесав волосы пятерней, я возвращаюсь в нагретый салон и опускаю стекло, позволяя прохладе просочиться внутрь. Выруливаю обратно на трассу, встраиваясь в гудящий поток, и набираю маме.

– Привет, мамуль. Я освободился, еду. Ждете?

– Конечно, сынок. Я пирогов с творогом напекла. Голодный, наверное?

– Успел перекусить по пути, но пироги твои буду.

– Хорошо. Пока, родной.

Едва успеваю договорить с мамой, как на телефон поступает другой вызов. Мне кажется, что мобильник сейчас даже звенит иначе, чем обычно. Громче, требовательней. Как будто предупреждает о настроении звонящего.

– Алло. Здравствуй, Даш.

– Привет, любимый. Мы приземлились. Ты меня не встретишь?

– Мы это обсуждали вчера. Возьми, пожалуйста, такси. Мне надо забрать Маришку.

Выдыхаю устало и, теряя концентрацию, едва не вылетаю в отбойник. Ругаюсь сквозь зубы, сильнее вцепляюсь в руль и спешу попрощаться с щебечущей что-то Дарьей.

– Все. Дома увидимся. Неудобно говорить.

Глава 6

Никита

Элитная многоэтажка в центре зеленого островка. Квартира с высокими потолками и французскими окнами в пол, через которые проникает очень много света. Четыре спальни, две террасы – большая и маленькая, самый настоящий камин.