Подари мне вечность
Шрифт:
Вампир вышел из гостиной и направился в подвал. Спускаясь по лестнице, он услышал голос Мэдэлин.
– Меня подожди, я сегодня еще даже не обедала, - недовольно буркнула она, догоняя брата. Хэлл обернулся. На Мэдэлин было платье изумрудно-зеленого цвета из атласа, подчеркивающее все ее многочисленные достоинства. Его сестра всегда обожала этот цвет. Он отлично подчеркивал огненность ее волос.
Она медленно спустилась по лестнице и встала рядом с братом.
– Джуд приходил.
– Знаю, я его видел.
– Он какой-то странный последнее время, ты
– Да, пожалуй, - задумчиво проговорил Хэлл, и они вошли. Подвальное помещение было намного больше обычного. Окна отсутствовали, впрочем, как и что-либо еще, кроме огромного холодильника, сверху донизу заставленного небольшими бутылочками с кровью. Мэдди подошла к холодильнику и открыла его.
– Я даже в его голову не могу залезть…он закрывается от меня.
– От меня тоже.
– А зачем он к тебе заходил? – спросила Мэдэлин, беря одну бутылочку себе, а другую протягивая брату.
– Просил помощи…в одном деле. Но я ему отказал, - соврал Хэлл.
Мэдди искоса взглянула на него, улыбнулась и хлебнула из бутылки.
– Фу…какая же пакость…- проворчала она, - Это все равно что пить из трупа. Никакого удовольствия!
Хэлл закатил глаза и цокнул.
– Кто тебе мешает пойти и убить кого-нибудь?
– Никто…- ответила Мэдди, и загадочно улыбнулась. Хэлл вздохнул.
– Ты что-то задумала, не так ли?
– Нет.
– Врешь.
– Нет же…
– Мэдэлин…- предостерегающе произнес Хэлл. Мэдди сделала глоток из бутылки и вздохнула.
– Я тут подумала…неплохо было бы иметь личного донора…ну, чтобы пить каждый раз свежую кровь, а не эту… - она кивнула на бутылку, - гадость!
Хэлл пораженно уставился на сестру.
– Ну что? – невинно спросила она, - Хочу себе нового мальчика-донора.
– Мэдди, тебе было мало Стивена? Помнишь, чем это закончилось?
– Да все нормально закончилось! Я его даже не убила…
– Вот именно! Вместо этого ты обратила его! Идиотка.
Мэдэлин грациозно пожала плечами, даже не обидевшись на брата за нелестные слова.
– Ну, извини, я заигралась. Он был таким милым…и так любил меня. Хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
Хэлл фыркнул и, допив до конца бутылку, направился к двери. Мэдди улыбнулась про себя.
– У нее чудесный братик, не так ли? – промурлыкала она. Хэлл тут же оказался рядом. Мэдди смотрела на него с вызовом. Он никогда не осмеливался хотя бы пальцем тронуть сестру, и она это знала. Он ничего не сможет сделать, если она решит обратить юного Томми Вудса.
– Мэдэлин, даже не думай, - прошипел Хэлл, надвигаясь на нее. Его черные глаза метали молнии.
– А почему бы и нет? Он симпатичный…и понравился мне, - сказала она, облизывая губы, - Так сильно, что я хочу его заполучить немедленно.
– Господи, зачем тебе это? Решила снова взяться за старое? Мы ведь жили нормальной жизнью! Неужели она тебе не нравилась?
– Это жалкая жизнь, - выплюнула Мэдди, - А я никогда не была жалкой. И никогда, слышишь, братец, никогда не буду. Так смирись
с этим. Ну, или попробуй остановить меня?Хэлл лишь вздохнул и поспешно покинул сестру. Он знал, что она пойдет на все, чтобы заполучить то, что ей нужно. Не зря она была первым и единственным созданием его главного врага.
Дождливый вечер седьмого мая 1856 года начался для Хэллоуина Скрима, как всегда начинался уже шесть лет – с бокала свежей крови. Он проснулся ужасно голодным, так как накануне вечером не успел подкрепиться. Но на это была веская причина.
Елизавета Вернэ.
Девушка необыкновенной красоты. Дочь французского живописца Жана Вернэ и русской княжны Софии Сафоновой. Она покорила сердце Хэллоуина сразу же, как только он ее увидел. Это произошло на балу. Как только она вошла в зал, все взгляды сразу же обратились к ней. Ее наряд поражал легкостью и изяществом, глаза сверкали, словно бриллианты. Она улыбалась, и от этого на душе Хэллоуина становилось теплее. Он стоял далеко от нее, но все же слышал, что она говорила:
– О, мистер Гордон, вы мне льстите! Право, я сейчас раскраснеюсь!
Она заливисто засмеялась.
Мистер Гордон, мужчина почтенных лет, расхваливал ее красоту и обаяние, наверняка лишь для того, чтобы мать Елизаветы, княжна Сафонова, выдала ее за него замуж. «Старый извращенец», - подумал Хэлл, и стал искать глазами сестру. Когда у него это не получилось, он решил подключить сознание. Он подумал о Мэдэлин, и тут же услышал ее мелодичный голос:
– Что ты хотел, братец?
Перед ним стояла его сестра во всей своей красе. Муслиновое платье подчеркивало ее изящную фигурку, а на тонкой шее и руках сверкали драгоценности высшей пробы. Хэлл удивлялся, как ловко его сестра овладевает всем этим богатством, не тратя ни цента.
– Ты знаешь, кто эта девушка? – спросил он, указывая в сторону Елизаветы. Мэдэлин посмотрела на девушку оценивающим взглядом и заговорила:
– Это Елизавета Вернэ, дочь какого-то французского художника и княгини Сафоновой. Она тебе приглянулась, братец? – спросила Мэдэлин удивленно.
– Да. Она просто неотразима…- ответил Хэлл и снова перевел взгляд на Елизавету. Сейчас она действительно раскраснелась и выглядела от этого еще лучше. Коричневые кудри подпрыгивали при ходьбе.
– Я могла бы познакомить тебя с ее семьей… - пропела его сестра, - Ну и с ней самой, разумеется. Хочешь?
– О, конечно, Мэдэлин!
– Ой, только не делай такое восхищенное лицо, пожалуйста! Она всего лишь очередная девица…
– Нет-нет, я убежден, что она не такая, как все…
Мэдэлин внимательно посмотрела на брата. Его лицо светилось от счастья, глаза пристально следили за каждым движением Елизаветы Вернэ, и сердце, которое давно было мертво, билось, словно живое.
«Он влюбился в нее»– разочарованно подумала Мэдэлин. И она была права. Хэллоуин Скрим отдал свое мертвое сердце девушке, по имени Елизавета.