Подарки фортуны

Она вручила изумленной миссис Блейк огромную корзину, упакованную в целлофан и битком набитую свертками, бутылками и банками.

— Разумеется, ваша племянница приготовила для вас чудесное пиршество, но думаю, что кое-что отсюда тоже может пригодиться.

— Я выиграла это? — Тетя готова была расплакаться. — Как чудесно! Нет, подумать только — какое везение! Но я, наверное, должна заплатить за лотерейный билет…

— Нет-нет, — быстро возразила медсестра. — Билеты для пациентов оплачивает больница. — Она очень надеялась, что бесхитростная миссис Блейк не станет задумываться над этим странным фактом.

Вскоре миссис Блейк уже была на Фиш-стрит, где ее радостно встретили племянники. Водитель машины отказался от чая, сославшись на то, что у него совсем нет времени. Тетю провели в гостиную, усадили около камина и немедленно принесли ей чашку чая с булочками. Все принялись говорить наперебой. У Фрэнни, которую леди Трампер милостиво отпустила пораньше, оставалось несколько часов до супермаркета. Допив чай, она пододвинула к креслу тети столик, поставила на него корзину и дала тете ножницы, чтобы разрезать целлофан.

Содержимое корзины оказалось восхитительным: чай — не в пакетиках, а в элегантных дорогих коробочках: «Эрл Грей», самый лучший «Ассам», «Оранж Пеко»; маленькие пакетики кофе «Капуччино», стеклянные баночки с паштетом, окорок, копченая лососина, цыпленок в желе, коробка крекеров, небольшой рождественский пудинг, фруктовый пирог, мороженые фрукты, коробка шоколадных конфет, трюфели, сыр «Стилтон», бисквиты — пресные и сладкие — и бутылка шампанского.

Фрэнни выставила все эти яства на стол и отошла подальше, чтобы ими полюбоваться.

— Это похоже на сон! — счастливо сказала она. — У нас будет замечательное Рождество. Я заказала цыпленка и собралась купить немного салата. Какой чудесный приз! А другие пациенты чтонибудь выиграли?

— Не знаю, дорогая. Я была так поражена. Вот как выгодно бывает полежать в больнице… — засмеялась тетя.

В канун Рождества Фрэнни, как обычно, приехала в дом леди Трампер. Несмотря на хмурое утро и сердитых попутчиков в автобусе, она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Тетя была снова дома и почти выздоровела, у Финна в медицинской школе все шло отлично, и им предстояло прекрасное Рождество. Мрачное лицо Баркера ничуть не испортило ей настроение, и даже весьма сдержанные изъявления благодарности от прислуги, когда она раздала всем маленькие подарки к Рождеству, почти ее не разочаровали.

Она старалась прочувствовать всю прелесть приближавшегося праздника, но, несмотря на то что везде красовались венки из остролиста, а в холле стояла большая елка, было очевидно, что леди Трампер не позволяла праздничному духу проникнуть в дом по-настоящему. Целый день она придиралась к Фрэнни, причитая по поводу друзей, которых ожидала к вечеру, а пришедшие утром счета привели ее в праведный гнев.

— Нет, это безумие — потратить столько денег! Счета можно будет оплатить и после Рождества; отложите их на потом. Подождут. — Заметив неодобрительный взгляд Фрэнни, она вспылила: — Вы, конечно, считаете, что я должна заплатить немедленно? Люди такого сорта все равно промотают деньги, пустив их на выпивку.

Этого Фрэнни оставить не могла.

— Да, я считаю, что вам следует оплатить их вовремя, потому что эти люди заработали свои деньги и им надо на что-то жить. У них есть дети и пожилые родители, которых надо содержать. И осмелюсь заметить, леди Трампер, что эти люди тратят на выпивку гораздо меньше, чем ваши друзья. Вот счет за шампанское — дюжина бутылок, больше чем по двадцать фунтов за каждую. Да на эти деньги целая семья может прожить две недели! — Для пущей убедительности она добавила: — А пить, по-моему, следует чай и кофе, ну и пиво на худой конец.

Леди Трампер начала задыхаться от возмущения.

— Вы… дерзкая девчонка! — наконец вьщавила она. — Я вас увольняю! Можете убираться. Мне очень жаль, что я вообще послушалась профессора ван дер Кеттенера.

— Я так и знала, что вы это скажете, — ответила Фрэнни, не очень расстроенная потерей работы. Главное, она выложила все, что скопилось на душе. Они живут в свободной стране, где каждый имеет право на собственное мнение. Фрэнни начала собирать свои вещи с письменного стола, за которым подписывала карточки для рождественского ужина. — Я проработала два с половиной дня… — Она принялась что-то рассчитывать и записывать на обратной стороне конверта. — Это значит, вы мне должны…

Леди Трампер фыркнула:

— Вы не получите ни пенни.

— Тогда мне придется подать на вас в суд, — объявила Фрэнни.

Леди Трампер уставилась на нее. Потом сказала:

— Возьмите все вам причитающееся из стола.

Поблагодарив ее, Фрэнни отсчитала нужную сумму и продемонстрировала ее леди Трампер.

— Надеюсь, вы найдете помощницу, которая придется вам по душе, — сказала она. — И желаю вам счастливого Рождества, леди Трампер.

Она тихо закрыла за собой дверь, спустилась на кухню, попрощалась с изумленной прислугой и вышла на улицу.

Сообщать тете и брату-об увольнении необходимости не было — у нее есть право на выходные, а после Рождества она найдет себе новую работу. Скорее всего, ночную, решила она, стоя в автобусе, зажатая между двумя мужчинами, уткнувшимися в газеты.

— Одна дверь закрывается — другая открывается. — Эту мысль Фрэнни нечаянно высказала вслух, и ее соседи, оторвавшись от своих газет, удивленно воззрились на нее.

Выходя из автобуса, она пожелала кондуктору счастливого Рождества и зашагала в направлении Фиш-стрит. До супермаркета она успеет выпить чаю и съесть тост без масла, сидя у камина, а потом приготовит бифштекс и бобовый пудинг, вкусный и сытный.

Фрэнни прошла мимо магазина, где продавались рыба и картошка, и вспомнила о профессоре. Сейчас он, наверное, уже сидит в кругу своей семьи. В зале стоит елка, его жена нарядно одета, а дети… если он женат, должны же быть дети… а может быть, у него есть невеста… Неважно, главное, всех их ждет великолепно накрытый праздничный стол…

Именно так и было. Вся родня профессора собралась, как обычно перед Рождеством, и сам он восседал во главе большого стола красного дерева в окружении своих трех сестер с мужьями, брата с женой и целой оравой племянников. Он сидел, слушая мерный гул разговоров и время от времени вставляя словечко, но его мысли были заняты Фрэнни.

Он понимал, что сейчас не время и не место для мыслей о ней, но Фрэнни прочно поселилась в его голове. Он считал, что все дело в жалости. Профессор и впрямь жалел ее, но еще больше восхищался стойкостью, с какой девушка переносила невзгоды, не теряя любви к жизни. Несмотря на ловко переданную корзину с угощением, навряд ли Рождество принесет ей много радости.

Он обвел взглядом комнату и невольно подумал, что эта обстановка показалась бы Фрэнни роскошной. Просторный зал с высоким потолком и деревянной обшивкой. В одном конце — камин, три высоких окна с бордовыми бархатными портьерами выходят на улицу. В центре зала — огромный стол, сверкающий серебряными приборами. Полированный паркет покрыт толстым абиссинским ковром под цвет портьер.