Подарок для Мажора

— Видишь ли, Сашка, — широко раздвинув ноги и сложив перед собой руки, Мажор сгорбился и подался вперёд, — Я негодяй, который влюблён в хорошую и жутко закомплексованную девушку. Правильные, хорошие методы с тобой не работают. Да и на их проявление мне нужно как-то суетиться и выигрывать время, чтоб ты не сбежала, а честно и порядочно это делать не получается. Хочешь правды? Да пожалуйста. Я расскажу тебе всё. Но готова ли ты услышать то, что может поставить между нами жирную точку и повлиять на твои чувства к дочери?

Глава 34

Глава 34

Мажарский Павел

Маленькая, глупая девочка…

Куда она лезет? Зачем ей эта правда?

— Что ты несёшь? — простонала она. — Я тебя спросила о причинах повторного теста, а ты уже такого нагородил…

Не смог сдержаться от язвительной ухмылки и колкого замечания:

— Ты специально игнорируешь все мои признания и намёки о своих чувствах к тебе? В это так сложно поверить?

— Во что? В то, что ты ветреный? Что тебе сегодня одна нравится, а завтра какая-то другая? Конечно, я охотно в это верю. Просто не считаю чем-то важным и значимым, Паша. Ты перебесишься, а я… Что я? Мы почему вообще это обсуждаем? — разволновалась и раскраснелась Маркова. — Я про тест, а ты мне зубы заговариваешь…

Как всё сложно? Во что я ввязался? Почему нигде нет руководства для драконов по охмурению принцесс?

— Я как раз об этом и говорю, Сань. — кисло усмехнулся и кивнул на лист, что держала в руках девушка. — Ты бы относилась ко мне так же, если бы я принёс результаты теста, где сказано, что наше родство с Викой исключено? Ничего бы для тебя не изменилось?

— Да что за чушь? Я же сама, сама тебе предлагала провести тест повторно!

— Так я его и провёл. Почему ты злишься?

Ошалев от моей невозмутимости, Сашка тяжело задышала и замотала головой:

— Нет, ты точно придурок. Как ты его провёл? Втайне от меня? Очень интересно, когда ты только умудрился материал собрать… И зачем? Что тебя не устроило в первом результате? Его если и хотели подменить, то не успели же. Просто признайся уже, что пожалел о том, что с нами связался и покончим со всем этим!

Ну… держись, Маркова!

— Вообще-то, результаты успели подменить, Саша. Я даже склонен думать, что никаких результатов вообще не было, потому что вряд ли наши образцы вообще отправляли в лабораторию. Слишком всё быстро и слаженно вышло в клинике у дяди Бори.

— А зачем твоему отцу и… — Сашка шумно сглотнула, непонимающе нахмурив брови, — И этому дяде Боре надо было, чтоб ты думал, будто ты Викин отец? Твой папаша хотел тебя на свою сторону переманить? Вы с ним заодно, да? Это для того, чтоб отобрать у меня дочь?

Вот и что мне было с ней делать? Я ей ещё и половину правды не рассказал, а она уже завелась, как трактор.

— Сань, ты иногда такая дура… — вздохнул и на минуту спрятал лицо в ладонях, собираясь с мыслями.

— Я? Ты что-то проворачиваешь за моей спиной, а дура я?

— Именно. — убрал руки от лица и строго взглянул на неё. — После того как постарался дядя Боря, результаты подменили ещё раз. Точнее, не подменили, а просто распечатали на принтере. И да, это был я. Поэтому я обратился в другую клинику и сделал более глубокий анализ. На родство. Он у тебя в руках. И если ты спросишь меня, на кой хрен мне это было надо, то вспомни то, чего ты в упор не хочешь видеть и слышать — я влюблён в тебя, Саша! Я не собираюсь упускать возможность построить с тобой отношения и семью. Отношения нельзя строить на расстоянии. Открываться другому человеку нельзя по какой-то виртуальной связи. Мы должны быть друг с другом. Должны жить вместе. — Чем дольше я говорил, тем больше становились её глаза. Мне казалось, что вот-вот грянет истерика, но Саша не издавала ни звука, пока я перед ней выворачивался наизнанку. — Мне уже не двадцать лет. Я прекрасно осознаю, что влюблённость, как и любое другое увлечение, может надоесть или потерять свою привлекательность. Но с каждым днём я убеждаюсь в том, что мне в кайф видеть тебя в своём доме. Мне по кайфу возиться с мелкой и тобой. Всё по кайфу. Это не то, что принято называть конфетно-букетным периодом, да, но это гораздо глубже и лучше! Я уже знаю, какая ты настоящая. Знаю, какой просыпаешься, какая ты хозяйка и мать, вижу твои привычки и эмоции, понимаю, какой моя жизнь будет с тобой. Я уверен, что у нас всё получится. Тебе просто нужно чуть-чуть спрятать свои колючки, чтобы я смог подойти ещё ближе. Мы вместе, ты и я, сможем вырастить Вику достойным человеком. Мы уже это делаем, потому что у нас с тобой, пусть и у каждого по-своему, но есть свой опыт, перенятый у наших родителей. Пусть мы ни хрена не знаем, как правильно и как лучше, но мы точно знаем, как делать не надо. Вика — не моя биологическая дочь. Она моя сестра. Но я готов и хочу растить и воспитывать её с тобой, не только потому, что влюблён в тебя, а потому что уже успел привязаться к этой капризной попе, потому что привык, потому что не хочу, чтоб она была хоть каплю похожей на моего отца. И я уверен, что мы справимся. Уверен, что мы построим нечто великолепное и крепкое… — запнулся.

Сашка испуганно вжалась в спинку дивана и скосила взгляд на игровой коврик:

— Мы тебе конструктор какой-то, что ли? Ты что мне пытаешься сейчас сказать? Вика… — она сузила глаза и неверяще прошептала, — Дочь твоего отца? Он и Маша…

— Мне очень жаль, что я вывалил это всё на тебя скопом. Жаль, что пришлось всё именно так рассказывать. Возможно, я чего-то не должен был делать, что-то не должен был говорить, но уже всё — край. — я рвано выдохнул и задумчиво кивнул. — Если узнает отец, а он может догадаться и уже что-то подозревать, то ты обязана владеть той же информацией. Хотя ты вообще не должна была видеть того, что увидела. Я даже спрашивать не буду, что ты хотела найти в моей корзине для мусора…

Сашка молчала. Я тоже разумно помалкивал, давая ей время всё хорошенько осмыслить. Ждал чего угодно, но не слёз и шумных вдохов. Я бы с радостью предпочёл быть опять избитым, выслушать нотации, оскорбления и недовольства, лишиться некоторых вещей из гостиной, что могли бы быть разбиты или сломаны в припадке бешенства, но всё шло, как и всегда, совсем не так, к чему я себя морально готовил.

— Твой отец — чудовище. Ты — сын чудовища. И Вика — дочь чудовища. Зачем ты мне это сказал? — часто и шумно дыша, выговаривала она. — Как мне теперь с этим жить? Как быть хорошей мамой, зная, кто её отец и что он, возможно, сделал с Машей?

От напряжения у меня перед глазами хоровод из цветных пятен промчался. Таких выводов я боялся больше всего. Только из-за них я отказался от прямого противостояния с отцом. Выбросил результаты, которые хотел швырнуть в его наглую рожу, подавил чувство справедливости, толкающее на полное выяснение всех деталей его отношений с Машей и истинных мотивов войны с Сашкой… А оно… Нагнало. Оглушило. Испугало.

— Ты не такая. Даже не смей думать, что на твои чувства к дочери это может как-то повлиять. — пробормотал и пошёл к дивану. — Ты слышала, что я говорил? Мы вместе воспитаем её достойным человеком. Я теперь её отец. Точка.

Опустился на колени перед всхлипывающей девушкой и тут же получил листом из корзины для мусора в лоб. Сильно. Жёстко. По лбу. Не врезала, а прям припечатала.

— Ну, колючка… — прошипел, перехватив шустрые ручонки и крепко сжав.

— Пусти! Сейчас же!

— Ага. Слушаюсь и повинуюсь. — хмыкнул, дёрнув девушку на себя.

Прижался к её рту, ловя возмущённые мычания, вдохи, охи и бормотания, пока сопротивление не стихло, а Сашка не вздрогнула, подаливо приоткрыв губки.

Глава 35

Глава 35

Маркова Александра

Меня ещё никто и никогда не целовал так. Никто не говорил мне и десятой части из того, что бормотал Мажор, покрывая моё лицо поцелуями. И дыхание дрожало, и руки, и губы, и зубы, кажется, стучали друг о друга…

Опомнилась, услышав детский плач сквозь грохот собственного сердца, и с ужасом отпрянула.

— О боже, — выдохнула, рвано дыша, отдёрнув руки, что бессовестно сжимали мужские плечи, — Я… Там Вика…