Подарок ко дню рождения

* * *

Айвор не позвонил нам в тот вечер. Он увидел ту статью, когда летел в Лондон. Я забыл сказать, что еще была одна небольшая заметка в вечерней газете, составленная довольно умело и лукаво. Автор указывал, что Дермот Линч, водитель «машины похитителей», жертвой которых должна была стать Келли Мейсон, пролежав долгое время в коме, остался жить, хотя и стал инвалидом. (Как будто похищение, авария и выздоровление были событиями прошлой недели.) Джульетта рассказала нам об этом на следующее утро. Она позвонила нам после того, как Айвор уехал в министерство, и сообщила, о чем они прочли с утра в одной из газет правого толка.

Это был рассказ об аресте Шона Линча и о суде, где он отрицал обвинение в предумышленном убийстве. Разумеется, в этой статье ничего не говорилось о том, что привело к нему полицейских, и там не сообщали никаких подробностей о нем, кроме того, что ему тридцать три года (священное число) и он живет в Паддингтоне, на западе Лондона. Но в конце этой короткой статьи о суде еще раз появились две строчки о Дермоте, его участии в предполагаемой попытке похищения, его долгом пребывании в бессознательном состоянии и его «частичном выздоровлении».

– Как это воспринимает Айвор?

– Хорошо. Неплохо. Он крепкий, вы знаете, Роб. Он все время твердит: «Обо мне ни слова. Газетчики не связали меня с этим делом, и если повезет, этого никогда не произойдет». Он сегодня должен выступать в Палате, и он не только сделает это, но будет говорить так, словно ему совершенно не о чем беспокоиться.

Но я думаю, Айвор уже готовился к тому, что собирался осуществить. Я думаю, уже в тот день он принял окончательное решение, как поступить, если установят связь между ним, тем, что в трех газетах назвали «машиной похищения», и Шоном Линчем. Я не хочу сказать, что он смирился с тем, что его имя всплывет в этом деле; вовсе нет, об этом и подумать было нельзя. Он надеялся, что журналисты на этом остановятся. Он не думал о том, что может произойти, когда начнется суд над Шоном, до этого было еще далеко, но он места себе не находил, когда представлял, что может случиться завтра или в начале следующей недели. Мой шурин рассказал нам все это, когда мы вчетвером встретились вечером после его возвращения из Калдроуза.

Айвор Тэшем был оптимистом, что не мешало ему верить в судьбу; я слышал это в его голосе и, если это звучит не слишком мелодраматично, видел это в его глазах. Некое предчувствие отчаяния. То, что, как он считал – надеялся, – уже ушло, зарыто в землю, всего лишь ждало своего часа, чтобы снова возродиться. Айрис – из нас четверых она получила отличное филологическое образование – сказала, что это напомнило ей строчку из «Лира»: «Но боги правы, нас за прегрешенья казня плодами нашего греха» [12] . Кто спорит, у Айвора были грехи, но к этому времени он всерьез поверил, что избежал гнева богов.

12

У. Шекспир. «Король Лир», акт 5, сцена 3. Пер. Б. Пастернака.

– Если больше ничего не произойдет к концу выходных, – сказал он тогда, – мне, возможно, опять все сойдет с рук. Забавная вещь, но когда я вчера вечером прочел ту заметку в газете во время полета домой, у меня возникло ужасное ощущение, что я теряю почву под ногами – словно едешь в лифте, а он внезапно останавливается. А потом сегодня утром я опять перечитал статью – и привык. Я понял, что смогу это выдержать. Мне даже показалось, что все не так плохо. А сегодня в вечерней «Стандард», когда я прочел интервью с Мейсоном и увидел старое фото той автомобильной аварии, – единственное, о чем я тогда подумал: почему это я так вчера разволновался? Ко всему привыкаешь. Наверное, можно привыкнуть ко всему.

– Ох, дорогой. – Джульетта прикоснулась к его руке. – Больше ничего не случится. Тебе не надо к этому привыкать. Я уверена, что все закончилось.

Айвор не был в этом уверен, и я сомневаюсь, что его утешительница верила в то, что говорила. Ведь если подумать, когда мы произносим слово «уверены», мы на самом деле хотим сказать, что сомневаемся, но надеемся. На лице моего шурина появилось выражение мрачной решимости, и, оглядываясь назад, я думаю, что именно в этот момент он принимал решение, как ему поступить, если дела примут дурной оборот. Мы рано распрощались. Они вернулись в Вестминстер, а мы – к себе на границу Барнет – Хартфордшир, где все наших три отпрыска, по только им известным причинам, задавали жару моей матери.

Я не знаю, о чем говорили Айвор и Джульетта в тот вечер, хотя трудно представить, что это намного отличалось от того, что мы обсуждали за ужином. Айрис и я долго лежали без сна, пытаясь угадать, какой следующий шаг сделают средства массовой информации. Мы оба думали, что, поговорив с Дэмиеном Мейсоном, они, естественно, должны прийти к Джерри Ферналу. Многое зависело от того, что мог рассказать им этот работник благотворительного фонда. Скажет ли он что-нибудь? Он никогда не общался с журналистами, но это было до того, как он нашел жемчужное ожерелье и понял, что его жена, которой он поклонялся, имела любовника. Это сильно зависело от того, хочет ли Фернал выставить себя рогоносцем (пользуясь определением Айвора) и хватит ли у него дерзости выдвинуть обвинения против министра короны. Айрис была уверена, что хватит. Я в этом сомневался. Он должен знать больше всех участников этой истории.

– Если он нашел моего брата в комнате, полной людей, и практически швырнул в лицо его подарок, – заметила Айрис, – у него хватит смелости на что угодно. Может быть, он хочет отомстить. Он может захотеть большего, раструбив эту историю на весь мир. А что такое министр короны в наши дни? Сейчас не восемнадцатый век.

Никто из нас не предвидел, с какой стороны придет разоблачение. Это могла быть Филомена Линч, или жена Джерри Фернала, или какой-то очевидец сцены с жемчугом, или мать Джейн Атертон – мы думали обо всех. Мы даже и предположить не смогли, что позволит одному упорному журналисту вытащить всю ту скверную историю на свет божий. Мы не знали всех тех, кто так или иначе принимал участие в той истории или владел информацией относительно той автомобильной катастрофы. Я уверен, что Айвор даже и представить себе этого не мог, когда лежал без сна рядом с Джульеттой в ту долгую ночь.

Глава 28

Несколько дней выдались относительно спокойными. Первая статья о Дермоте Линче появилась утром в четверг, в тот день, когда Айвор полетел в Калдроуз, и потом мы все вместе ужинали вечером в пятницу. В субботних газетах ничего не писали об убийстве Джейн Атертон или о Шоне Линче, и в воскресных тоже, хотя эти газеты – настоящая колыбель скандалов. Я даже подумать боюсь о том, как пережил эти дни Айвор. Видимо, он испытывал те же самые чувства, когда погибла Хиби Фернал, когда он ждал и надеялся, что к Дермоту никогда не вернется сознание. Но теперь было еще хуже. С тех пор многое изменилось. Он поднялся вверх по служебной лестнице, получил немаленькое наследство, стал хозяином известного дома, в конце концов, у него появилась красивая невеста, он произнес много удачных речей, даже подошел к краю (я снова процитирую мою жену) «того яростного света, что льется на высокий берег мира». Теперь для него все это должно быть неизмеримо хуже. Но ничего не произошло. Пока.

Того журналиста, который вытащил эту историю на свет, звали Дэвид Менхеллион. Айрис говорит, что это корнуоллское имя. В своей первой статье он упомянул, что Джульетта Киз, тридцати пяти лет, невеста Айвора Тэшема, члена парламента от Морнингфорда и государственного министра Министерства обороны, раньше была сожительницей актера Ллойда Фримана, погибшего во время аварии «автомобиля, в котором, «предположительно», он пытался похитить Келли Мейсон и потребовать выкуп у ее мужа, мультимиллионера Дэмиена Мейсона». Нельзя дискредитировать покойников, поэтому тут Менхеллион был вне подозрений. Дермота он упомянул только как водителя машины похитителей. Но все это было уже известно. Когда Джульетта обручилась с Айвором, она сама заявила в интервью, что когда-то была замужем за Аароном Хантером, а позже у нее была связь с Ллойдом Фриманом. Они с Айвором познакомились через общего друга, актрису Николу Росс. Это заявление почти не комментировали, но Менхеллион выжал из него все, что мог. Мог ли мистер Тэшем сам быть знаком с Ллойдом Фриманом? Если был, то не должен ли он ответить на некоторые вопросы? Это необычно, если не сказать больше, это невозможно, чтобы член правительства дружил с похитителем и человеком, который, весьма вероятно, шантажировал мистера Мейсона.

Прочитав это два раза, я подумал, что в целом это довольно неубедительно. Всего лишь материал для скандальной газетенки. Разумный читатель должен быстро понять, что Айвор мог знать Ллойда Фримана только как актера и впервые встретить его в компании Джульетты. Айвора это тоже не слишком беспокоило.

– Все это уже было достоянием публики, – так он выразился на своем политическом жаргоне, к которому прибегал, когда был чем-то встревожен.

Однако на следующий день ситуация резко изменилась. Передовица из таблоида, написанная Менхеллионом, сначала показалась нам простым продолжением статьи предыдущего дня, где говорилось о прошлом Джульетты. В первых трех абзацах не содержалось ничего нового. Затем он задавал свой первый риторический вопрос: что Айвор Тэшем, государственный министр Министерства обороны, делал в то время, пока его нынешняя невеста жила в своей квартире на Куинс-парк со своим возлюбленным Ллойдом Фриманом? У него, писал Менхеллион, был «бурный» роман не с кем иным, как с двадцатисемилетней Хиби Фернал. Хиби погибла во время аварии в машине похитителей вместе с Ллойдом Фриманом.