Подарок от лучшего друга

Стон Кэт сказал Марко все без лишних слов.

Они целовались очень долго, исследуя друг друга губами и языком, чувствуя, как сплетается в одно целое их дыхание, пока, наконец, Марко не отодвинулся, выругавшись про себя.

– Какого черта, Кэт?

Она удивленно посмотрела на него, широко распахнув глаза:

– Понятия не имею. Можем мы… просто не говорить об этом?

– Кэт…

– Марко, прошу тебя. Учитывая все обстоятельства, давай не будем больше ничего анализировать.

Его рука скользнула по ее подбородку, затем вниз по шее и остановилась в районе ключицы.

– Нам все равно придется рано или поздно об этом поговорить.

Кэт вздохнула:

– Я знаю. Только не сейчас, ладно?

Когда она потянулась к нему, ища его губы, он отпрянул назад и увидел, как сильно напряглось ее тело. Это показалось Марко убийственным. Застонав, он обнял ее лицо и впился в ее губы глубоким поцелуем.

Они целовались вечно. Глубокая классическая музыка и фоновый диалог на французском только разжигали их чувственность, призывая хотеть большего.

Марко снова отшатнулся:

– Нам стоит…

– Остановиться?

– Ты спрашиваешь или приказываешь?

Марко услышал учащенное дыхание Кэт и заскользил взглядом по изгибу ее чувственных губ. Затем остановился на взгляде ее голубых глаз. Неужели она?..

Это невозможно.

Или он прав?

Марко спрыгнул с дивана и пошел на кухню, не сопровождая свои действия ни единым словом.

Этот взгляд он не спутает ни с чем. Взгляд, полный желания и страсти. Он часто видел его у других женщин.

Но это была Кэт. Его Кэт.

Нет, дело не в этом.

Обеспокоенный, Марко возился на кухне, пока Кэт ждала его в гостиной. Внезапно тишину прервал сигнал его мобильного.

Марко застыл.

– Ты слышала?

– Что?

– Мой мобильник запищал.

– Это значит, что связь восстановлена, – сказала она.

Марко нахмурился и взял телефон в руки. Кэт достала свой и тоже открыла его, чтобы пробежаться по сообщениям.

Марко читал сообщения, чувствуя, как разочарование ворочается внутри его раненым зверем. Это смешно. Они не смогут остаться здесь навсегда. Им надо возвращаться к своим жизням. К реальности. К работе, к результатам теста. К надоедливым журналистам.

Марко вздохнул, пробегая рукой по волосам. Совершенно очевидно, прессу заинтересует то, что они оказались запертыми наедине на острове во время циклона. Возможно, об этом захочет рассказать Грейс. А еще теперь снова надо думать о результатах анализов Кэт, что ужасно его пугает.

Марко посмотрел на Кэт и увидел, что она смотрит на экран телефона и хмурится. Она теперь – лакомый кусочек. С журналистами она, возможно, и справится, но Грейс… Начальница Кэт очень требовательна и въедлива. И нужно обладать недюжинной силой характера, чтобы работать на нее. Он знал, что она упрашивала Кэт об эксклюзивных правах на передачи с ее участием каждую неделю. До настоящего момента она держалась, но, учитывая последние события, Марко начинал сомневаться, что Грейс будет и дальше принимать отрицательный ответ.

Внезапно Марко ощутил непреодолимое желание схватить Кэт и убежать с ней куда-нибудь, где они смогут сохранить анонимность. Может, в Японию? В Гималаи? На Аляску? Аляска – это вариант…

Или они могут просто остаться здесь.

Мысли Марко прервало громкое восклицание Кэт:

– Звонил генетик! Пришли результаты моих анализов.

Марко развернулся, но Кэт уже распахнула двери в патио и вышла во двор. Громкий щелчок двери прозвучал совершенно безапелляционно.

Она вышла без него.

Черт. Марко занялся приготовлением кофе, отказываясь и дальше анализировать ситуацию. Как обычно, она расскажет ему обо всем в свое время, и, как обычно, он будет рядом с ней, какие бы результаты она ни получила.

Он застыл, чувствуя, как на него накатывает паника, которую он тщетно пытался игнорировать все прошедшие дни, оставляя его наедине с безысходностью.

Он не может потерять ее. Только не свою Кэт. Не ту женщину, которую он самозабвенно любит.

Стоп. Что?

Марко не успел осознать то, что пришло ему в голову, потому что дверь распахнулась и на пороге появилась бледная безмолвная Кэт.

– Кэт?

– Я знаю, что доктора не имеют права обсуждать эту тему по телефону, – медленно начала она. – Но доктор Харди знал мою маму, и я не была уверена, когда мы окажемся на материке и… – Кэт замолчала, чтобы сделать вздох и посмотреть Марко в глаза. – Прости, я никак не могу сосредоточиться. Просто…

– Кэт, ты убиваешь меня, – тихо произнес он. – Что он сказал?

– Они проводят повторный тест, – начала она. – Но…

– Да?

– Первичный тест оказался, – ее глаза блеснули слезами отчаяния, – положительным. Он оказался положительным.

О боже. Нет.

На мгновение земля остановилась. Марко начал понимать, что теперь произойдет.

– Что? – Она была… Ей придется…

Нет. Только. Не. Это.

Нет.

Он просто стоял и смотрел на нее, не желая верить происходящему. И тут он заметил, как по щекам Кэт бегут дорожки слез, и почувствовал, что его сердце готово разбиться на миллионы осколков.

Он потянулся вперед, и она разрыдалась. В пару шагов преодолев разделяющее их расстояние, Марко подошел к Кэт и прижал ее к груди.

Она вся обмякла в его объятиях, и ее тело начало сотрясаться от рыданий.

Гнев раздирал Марко на части. Ужаснее всего было осознание, что он ничем не может помочь ей, не может унять ее слезы. Все, что он мог, – это держать ее в объятиях и слушать ее рыдания с разрывающимся на части сердцем.

Кэт всегда была такой сильной, и теперь Марко не мог смириться с мыслью, что жизнь сломала ее. После смерти матери она никогда не позволяла себе думать о возможном будущем. Она была настроена прожить свою жизнь без знания смертного приговора. Но теперь… теперь…

Он еще крепче прижал ее к себе, чувствуя, как дрожит каждая клеточка ее тела. Марко стало невыносимо трудно дышать, и он вдруг почувствовал, как и по его щекам текут слезы. Он нужен ей сильным. В противном случае он окажется бесполезным.

Но как ему справиться с собой, если его душу на части раздирают боль, гнев и чувство глубокой несправедливости?

Гнев нарастал с каждой секундой, но, слава богу, ему, наконец, удалось справиться со слезами.

– Мы сделаем еще один тест, – пробормотал он, лаская дыханием волосы Кэт. – А потом еще один. Они могли ошибиться – это случается постоянно.