Подарок золотой рыбки

— Наверное, — проговорила она медленно. — Насколько я понимаю, наш отец пришел в себя. Он рассказал тебе что-нибудь о своем появлении в Китайском квартале?

— Нет, он вообще ничего не помнит о прошлой неделе. Надеемся, что память вернется. До тех пор мы будем действовать вместе, чтобы защитить наших родителей. — Пейдж увидела, что Райли возвращается с рекламной листовкой в руках. — Нашел расписание занятий?

— Кое-что. Но время неудобное.

— У меня такое чувство, что ты найдешь на это время, — усмехнулась она.

— Можешь заниматься со мной вместе.

Пейдж рассмеялась.

— А ты доверял бы мне с мечом в руке?

— Только если мой меч был бы длиннее твоего.

— Слово настоящего мужчины.

Райли не успел ответить, к ним подошел Бен.

— Я готов. Пожалуйста, простите за задержку. Если вы не против, отправимся к моему дяде.

Пейдж улыбнулась Райли, который с тоской посмотрел на двух партнеров, готовых к схватке, вооруженных на этот раз длинными заостренными копьями.

— Пойдем, — сказала Пейдж, беря его за руку. — Ты можешь поиграть в воина позже. Нам есть чем заняться.

20

— Мой дядя, Гай Фонг, до сих пор преподает каллиграфию вечером по субботам, — объяснял Бен, когда они поднялись на второй этаж и остановились перед дверью квартиры. — Он, должно быть, уже заканчивает. Если ученики еще не ушли, придется тихонько подождать. Он терпеть не может, когда его прерывают.

Пейдж кивнула, и Бен открыл дверь. Как он и говорил, три подростка сидели за обеденным столом и старательно выводили китайские иероглифы длинными, щедро украшенными кисточками.

Они подошли поближе, посмотреть, как рисуют дети. Пейдж удивилась точности и вниманию к деталям. И конечно, сосредоточенности учеников, которым, наверное, хотелось заняться чем-то другим в субботу вечером. Дядя Бена, невысокий человек с квадратным лицом и густыми черными волосами, стоял около стола. Пронзительно черными глазами он наблюдал за юными подопечными. Этому человеку с суровым лицом лет сорок или чуть больше, подумала Пейдж. Но не сказала бы точно. Возможно, отрешенность от сиюминутности внешнего мира всех участников действа прибавляла возраст и учителю.

Время тянулось медленно в этой квартире, где детей учили древнему искусству, детей, которые росли в скоростную эпоху видеоигр и фастфуда. Казалось невероятным, что они согласились рисовать иероглифы, а не стучать по клавишам компьютера или двигать мышкой по коврику перед экраном. Но, видимо, господин Фонг — человек, приверженный традициям. Пейдж уважала подобную преданность. Приятно наблюдать, когда что-то сохраняется в первозданном виде и передается от одного поколения к другому. Сейчас так мало сохранилось этого в мире.

Она также начинала понимать, откуда у отца страсть к Китаю и всему китайскому. Он любил старинные вещи, неизменные традиции, ритуалы и церемонии. Он родился не в том веке и не в том месте. Может быть, как и господин Фонг, он — человек, предназначение которого — показать нынешнему времени ценности и обычаи других эпох.

Через несколько мгновений дети положили свои кисти, и напряжение в комнате уже не ощущалось с прежней силой. Господин Фонг одобрительно кивал, принимая каждый лист, поданный ему. Он сказал несколько слов, лица детей расплылись в улыбке, и лицо учителя тоже. Он открыл шкаф, вынул три ярких апельсина и дал каждому.

— Для процветания и удачи, — сказала Алиса, отвечая на невысказанный вопрос Пейдж. — Для долгой и плодотворной жизни.

— Дядя, — обратился Бен к родственнику, когда дети ушли. — Это друзья, о которых я говорил с тобой. Ты помнишь Алису Чен?

— Алиса. — Мужчина поклонился ей. — Как поживает твоя семья? Твои дедушка и бабушка в порядке?

— Да, спасибо.

Бен продолжал представлять всех, и господин Фонг приветствовал каждого поклоном. Он предложил им напитки, но они отказались и сели в гостиной.

— Я говорил тебе по телефону, — начал Бен, — что мои друзья ищут информацию о древнем наборе — двух драконах, соединенных вместе, и шкатулке, в которой, по преданию, держали флейту.

— Да. — Господин Фонг взял папку со стола. — Я сделал копию статьи, которую нашел.

Бен кивнул и передал папку Пейдж. Она открыла папку, чувствуя, что вот-вот увидит нечто очень важное. На фотографии она увидела двух драконов, один обращен вправо, другой — влево. Они сцеплялись вместе в передней части длинной прямоугольной шкатулки.

— Вот оно что, — пробормотала Пейдж. Райли и Алиса придвинулись к ней, когда она читала подпись под фотографией. «Древняя китайская бронза извлечена из захоронения в 1903 году, в настоящее время экспонируется в Национальном дворце-музее». Она посмотрела на господина Фонга. — Откуда вы это взяли?

— Из очень старой книги по китайскому искусству. Не это ли вы ищете?

Пейдж взглянула на Райли. Он смотрел на фотографию и хмурился.

— Как ты думаешь?

— Я думаю, дракон моей бабушки слева, у него голова повернута вправо, так ведь?

— Не помню.

— Он такой, как на картине моей матери, — поддержала Алиса.

— Если он был в музее, тогда что с ним случилось? — спросила Пейдж.

— Национальный дворец-музей был расформирован во время Второй мировой войны, — объяснил господин Фонг. — Почти тридцать тысяч ящиков с артефактами разослали по всему Китаю, чтобы сохранить от разграбления врагами. После войны понадобилось шестнадцать лет для возрождения музея. Некоторые предметы исчезли, в том числе и этот набор с драконами.

— Вы знаете, что случилось с ним дальше? — спросил Райли. — Попадали ли они в список произведений искусства, которые появлялись на аукционах или в частных коллекциях?

— Некоторые полагают, что шкатулка и драконы прибыли в Соединенные Штаты вместе с другими музейными вещами, потом проданы без огласки, в частном порядке.

— Но нет ли записей или других доказательств, что части этого набора или весь набор все еще существует? — спросила Пейдж.

— Нет, пока бабушка мистера Макалистера не нашла дракона у себя на чердаке, — ответил господин Фонг. — Бен рассказал мне о случившемся, и я удивился — как он попал на чердак вашей бабушки.