Подарок

Вик искренне радовали успехи давнего друга и бывшего жениха, с которым по прошествии стольких лет, они смогли вернуть ту степень доверия и свободу в общении, что была у них до памятного объяснения в Бате. Изредка встречаясь с Альбертом, видя его худощавое, умное лицо, она могла предположить, что молоденькие студентки не пропускают ни одной лекции голубоглазого профессора, сгорая от желания отдаться точным наукам. И возможно, в обозримом будущем у баронессы Кобург появится, наконец, подходящая ее сыну невестка.

Она посмотрела в сторону своего сына, который продолжал увлеченно возиться на траве с коротколапым Фокси, бросая ему резиновый мячик и бегая за ним наперегонки. Приглашение к столу было сначала им проигнорировано, но строгий тон матери и обещание лишить на сегодня сладкого, тотчас прервало их игру.

— Интересно, от кого же он унаследовал такое упрямство, от тебя или своего отца? — заметила Виктория-старшая своей дочери, наблюдая за внуком, который нехотя приближался к накрытому столу.

Аккуратно вытерев мокрой салфеткой испачканные руки, он сел в плетёное кресло с подложенной расшитой подушкой, с интересом высматривая самый соблазнительный кекс на блюде. Вик, глядя на вихрастую голову сына, улыбнулась своим воспоминаниям, и светлая грусть пробежала по ее лицу…

— Его отец человек волевой и привык поступать по своему, да и я не особо покладиста… Однако, эти качества могут пригодиться Билли в будущем, — невозмутимо ответила она матери, — Тебе с молоком или со сливками, юный джентльмен?

Выбор был сделан, и все присутствующие за столом в тишине наслаждались вкусом и ароматом свежезаваренного чая. Щенок нетерпеливо крутился у самых ног Билли, пытаясь схватить из рук маленького хозяина кусочек кекса. Предусмотрительный и осторожный Мистер Финдус грел полосатое брюшко на веранде, вальяжно растянувшись на спине, изредка приглядывая прищуренным глазом на суету за столом, предпочитая держаться подальше от молочных зубов этого короткопалого недоразумения по клички Фокси, уши немолодому коту были дороги как никогда прежде.

— Столько лет… Он до сих пор не знает? — продолжила мать, когда после чаепития малышу разрешили выйти из-за стола. Она так и не узнала от Вик имени отца Билли и не понимала причин затянувшегося женского одиночества своей дочери.

Роберт, раскурив новую трубку, позвал мальчика прогуляться в сторону роскошной клумбы с цветами, чтобы рассказать о некоторых, самых примечательных экземплярах. Цветоводство было его тихой потаённой страстью, что не могло ни сблизить их с Викторией-старшей — большой фанаткой роз всех видов и оттенков.

— Прости, что опять касаюсь этой темы, но Билли день ото дня становится старше, задает вопросы… Я знаю, что ты уже решила, как жить дальше и советчики тебе не нужны, но дорогая… Мальчику нужен отец…Подумай об этом… Просто я так люблю тебя и хочу, чтобы вы были по-настоящему счастливы..

Вик промолчала, непроизвольно сжав тонкими пальцами подлокотник садового кресла. Да, она думала, думала об этом не раз в оглушительной тишине своей одинокой спальни, не находя сил избавиться от того глубокого и сильного чувства к человеку, которого уже никогда не будет в ее жизни. Изредка, поддавшись голосу разума, она принимала робкие знаки мужского внимания и соглашалась на свидания. Но каждый раз, невольно сравнивая мужчину сидевшего перед ней с Уильямом, она не могла представить себя в чужих руках. Поэтому все новые отношения заканчивались банальным ужином, дружеским поцелуем в щеку, недоумевающим взглядом и разочарованием незадачливого поклонника.

— Знаешь, Альберт обещал приехать сегодня — сказала мать, желая сменить тему. — Это так мило с его стороны, он ведь сейчас так занят, несмотря на отпуск, Роберт… профессор мне об этом рассказывал. Какая-то сверхсекретная научная программа для правительства….
– она неожиданно смутилась своей осведомленности делами двух профессоров из Кембриджа, — Я говорила тебе, что Аделаида на континенте? Она взахлёб пишет мне о тамошних красотах и потрясающем воздухе Швейцарских Альп. Одни её фотографии на фоне лугов и коров чего стоят. Не бальнеологический дорогой курорт, а ферма по цене Версаля! Вот что значит любящий, чуткий сын! — Мать опять выразительно посмотрела на Вик, — И муж из него вышел бы прекрасный…

— Я знаю… Альберт звонил мне после ланча, уточнял, буду ли я здесь сегодня вечером. Странно…

— Он так внимателен. Бедный мальчик. Угораздило же его когда-то встретить тебя, — с наигранным упреком сказала Виктория-старшая.

— Не думаю, что со мной он был бы счастлив, мама. К тому же у него теперь богатый выбор — отбоя нет от восторженных студенток, а осенью к ним присоединятся первокурсницы. Твой профессор недавно намекнул, что устал читать ему лекции о высоком моральном облике профессорской братии и святости университетских стен.

Мать покачала головой.

— Что же, как бы там ни было, вы оба нашли себя. А вместе или порознь, это ваш выбор. Но все же, его приезды к нам стали так редки…

— Ты же не думаешь…?

Мать выразительно промолчала, давая понять, что она не теряет призрачной надежды на их чудесное сближение с Альбертом, некоторое время назад заметив, что они почти вернулись к той дружеской непосредственности, что была прежде. Кроме того, маленький Билли всегда был рад его видеть и называл дядей Альбертом.

— Ох, мама, ты как всегда предсказуема.

— Пусть так — мать протянула руку и сжала ее ладонь. — Но, обещай, что не станешь рубить с плеча как пять лет назад, если…

Вик понимающе улыбнулась матери, но так ничего и не ответила.

От затянувшейся паузы в разговоре их отвлекло шуршание шин по дорожной гальке, а через минуту на короткой аллее, ведущей от проселка к дому, появился новенький, чересчур пижонский для профессора Кембриджа, спортивный автомобиль Альберта.

— Вот и он! Пунктуален, как всегда! — радостно объявила Виктория старшая. — И, по всей видимости, не один!

Молодой профессор вышел из водительской двери и подождал своего спутника. Когда с пассажирского места на дорогу неспешно опустились мужские ботинки, что-то тревожно забилось у Вик внутри. Закатное солнце мешало разглядеть гостя, и она прикрыла глаза ладонью. Высокая широкоплечая фигура направлялась вслед за Альбертом к накрытому столу на лужайке, в походке мужчины чувствовалась легкая хромота.

С каждой секундой Вик казалось, что ее сердце делает резкий и громкий прыжок, отзываясь в груди гулким и долгим эхом. Этот мужчина даже отдаленно не был похож на знакомых университетских коллег Альберта, да и ни на кого в целом мире.