Подчеркнуто звездами. Корона из сплетенных рогов. Опасные сны (сборник)

И всё же тайна её посещений Святилища обеспокоила меня. Ведь она вовсе не была девушкой авантюристического склада. Напротив, она росла скромной девушкой и находила удовольствие в типично женских занятиях. Она была очень искусна в шитье и почти также хорошо, как Фастафея, занималась заготовками и управлением хозяйством.

Я знал, что Гарн обещал её руку второму сыну лорда Фаркона. Великолепная партия — она сразу вводила Гарна в круг сильных мира сего. Правда, время свадьбы ещё не пришло. Мы, родственники лордов, не свободны в выборе невест и женихов. Все наши свадьбы должны учитывать интересы Дома, а не свои личные.

Крестьяне в этом смысле были свободнее, но и они иногда страдали, если тот или иной лорд считали, что какая-либо свадьба должна стать выгодной для его Дома.

Мы не говорили об этом, но я был уверен, что красивое лицо Инны, её спокойный уравновешенный характер привлекут к ней хорошего парня, который станет ей верным мужем. Я видел сына Фаркона — высокий юноша, достаточно привлекательный, в котором соединились и достоинства его отца и привлекательность матери — комбинация, не часто встречающаяся среди нашего народа, и я верил, что она будет счастлива с мужем.

Почему же теперь она нарушила все обычаи и тайно ходила в святилище? Она не сказала мне, хотя я спрашивал её об этом. Единственное, что она говорила, — это то, что ей нужно, и затем начинала плакать, так что я прекращал расспросы. Но я предупреждал об опасности и пытался взять с неё обещание, что она не придёт больше сюда.

Каждый раз она давала это обещание и клялась так искренне, что я не мог не поверить ей. Но затем я снова находил её на самом краю площади, как будто она стояла у двери в комнату, куда она должна войти, но у неё не хватало мужества сделать последний шаг.

Во второй раз я объявил, что больше не верю в её обещания, и что я теперь должен предупредить Фастафею, чтобы её держали в долине и не позволяли передвигаться без сопровождения кого-нибудь из женщин. И тогда она заплакала, медленно и безутешно, как будто у неё отобрали что-то ценное, чего заменить невозможно. И она повиновалась мне, но с таким несчастным видом, что я почувствовал себя жестоким лордом, хотя всё, что я делал, служило её же защите.

Вскоре после того, как мы закончили своё жилище, в воздухе почувствовалось дыхание зимы. Мы поспешили убрать хлеб и заготовить сено. Наши семена дали хороший урожай. Стиг ходил очень довольный и непрестанно повторял, что урожай гораздо лучше, чем он надеялся. Он уже начал строить планы засева новых полей на будущий год.

Гевлин из своей охотничьей экспедиции на западные окраины наших владений принёс третье свидетельство того, что на нашей земле когда-то жили люди. Он шёл вдоль реки, зажатой скалистыми берегами, и вышел в широкую долину. Там росли деревья, на которых дозревало множество фруктов. И по тому порядку, в каком стояли деревья, можно было с уверенностью сказать, что когда-то здесь был посажен культурный сад.

Мы выехали собирать урожай: Фастафея с женщинами, Эверад, я и трое наших воинов. Инна отказалась поехать с нами, сказав, что плохо чувствует себя. Фастафея оставила её в постели.

Мы ехали два дня, так как путь по скалистому берегу был весьма нелёгким. Весной, во время паводка, проход будет закрыт полностью, подумал я, увидев следы высокой воды на скалах.

Сразу же по прибытию мы принялись за работу. Пока все наполняли корзины, Эверад и я сделали короткие вылазки, чтобы хорошенько изучить эту новую долину. И мы оба пришли к выводу, что преимуществ для постоянного проживания здесь гораздо больше, и нам следует попытаться уговорить Гарна переселиться сюда.

Кроме фруктового сада в новой долине не оказалось следов присутствия Прежних, и это тоже обнадёживало. К тому же здесь не летали зловещие птицы-шпионы. К утру третьего дня мы были готовы пуститься в обратный путь. Все везли тяжело нагруженные корзины, и только два воина ехали свободными от груза, держа мечи и арбалеты наготове. Как бы ни красива и открыта была эта земля, мы все постоянно чувствовали внутреннее беспокойство, как будто мы жили на границе враждебного государства. Я всё время думал, откуда такое ощущение. Ведь если не считать птиц — а они давно улетели и не возвращались — мы не встретили в новых землях ничего угрожающего. И всё же мы все время держались настороже, как будто ждали нападения.

И в конце концов то, чего мы так долго ждали, случилось. Мы уже приближались к дому, когда навстречу нам выехал Гевлин в полном боевом снаряжении. При виде его мы поскакали вперёд, а наши женщины сгрудились позади и среди них наступила тишина, хотя раньше там постоянно слышался смех и шутки.

Гевлин опустил поводья и быстро пробежал по нам глазами, как бы отыскивая кого-то.

— Леди Инна, — остановился он перед Эверадом, — она не с вами?

— Нет… но она же болела… — проговорил он… — Фастафея! — Эверад повернулся к домоправительнице, которая вышла вперёд, глаза её расширились, лицо стало бледным, несмотря на загар.

— Миледи… что ты сказал про неё? — она стояла рядом с Эверадом, свирепо глядя на Гевлина. — Она же оставалась здесь. Я дала ей сонного настоя. И Трудас сидела рядом. Что вы сделали с ней?

— Она исчезла. Она сказала служанке, что ей стало лучше, попросила провизии в дорогу и объявила, что они вдвоём отправятся догонять вас. Когда девушка вернулась в комнату, госпожи уже не было!

И в этот момент я осознал свою собственную вину. Я догадывался, куда скрылась Инна. Но если она исчезла сразу после того, как мы ушли, значит её нет уже ночь и день. Мне оставалось только рассказать, что я знаю, и принять наказание.

Когда я увидел Гарна, то понял, что моя жизнь — в его руках, но это было ничто по сравнению с тем, что ждало Инну, если она попалась в лапы коту, с которым ходила в горах Гатея. Ведь моя кузина не могла приручить его. И я откровенно рассказал всё, что знал о тайных походах Инны к Лунному Святилищу.

Я увидел, как поднялся кулак Гарна, закованный в боевую перчатку. И я не сопротивлялся удару, который обрушился на моё лицо и швырнул меня на пол. Во рту появился солёный вкус крови. Рука Гарна потянулась к мечу. Я лежал перед ним, не делая, никаких попыток защищаться. Меч был уже на полпути из ножен. Это было его право — перерезать мне горло, если он того пожелает. Ведь я предал своего лорда, разрушил кровные узы — каждый понимал это. Верность господину — это первейший долг каждого. Нарушить её — значит остаться без клана и без родственников.

Но он отвернулся с таким видом, как будто я не стою того, чтобы меня убить. Он выкрикнул указания тем, кто был в доме, и все оставили меня. Ведь согласно обычаю я уже не существовал. Я с трудом поднялся. В голове шумело от удара. Но никакой удар не мог поразить меня больше, чем предательство своего лорда. Теперь для меня здесь нет жизни, никго не захочет иметь дело со мной.

Когда я поднялся на ноги, то увидел, что все они идут ко склону, который ведёт в Лунное Святилище. Однако я почему-то был уверен, что они не найдут там Инну. И хотя я был клятвопреступником и теперь мёртв для клана, для меня всё же кое-что оставалось.

Ничто не могло вернуть меня к жизни в глазах Гарна и клана. Но я остался жив, правда благодаря тому, что Гарн счёл меня недостойным смерти от его руки. Нет, я не мог повернуть время и сделать то, что должен был сделать раньше, но может быть, мне удастся чем-нибудь помочь Инне.

Хотя я рассказал всё о тайных посещениях Святилища Инной, я ничего не говорил о Гатее. Если бы мне сейчас удалось добраться до Мудрой Женщины и Гатей (а я был уверен, что они знают о Святилище больше, чем любой из нас), то возможно, мне удалось бы найти следы кузины.