Подчинись мне

А потом мы оба расслабляемся, обмякая на кровати и тяжело дыша.

— Я люблю тебя, Тимур...
– произношу впервые за все время, и, кажется, сейчас самый, что ни на есть, подходящий момент.

— И я тебя, - отзывается мой муж, и от его признания в душе распускаются самые прекрасные в мире цветы.
– И я сделаю все для тебя, - Абрамов приподнимается на локтях, чтобы видеть мои глаза. — Не обещаю, что со мной будет легко, но я...

— Ничего больше не говори, - прижимаю палец к его губам, призывая замолчать. —Просто будь рядом. Я хочу, чтобы та был рядом, Абрамов!

— Буду, - уверенно и четко отвечает, так, как может только он.

А затем набрасывается на мой рот, чтобы снова подарить наслаждение от своей близости.

Эпилог

Варвара

— Мне все же не нравится, что у вас не было свадьбы, - мама с улыбкой смотрит на внучку, кряхтящую на перевальном столике, но при этом обращается ко мне.
– Может, хоть теперь устроите? Вон какая красоточка у вас родилась.

— Мам!
– одергиваю ее. Эта песня стара как мир, и я устала объяснять матери, что белое платье и фата еще не самое важное в жизни.

— Ну что?
– чувствую, этот разговор надолго.

— Нам это ненужно. Мне важно совсем другое. Вот вы с папой сыграли свадьбу в свое время, а дальше что?!

Мама что-то там бубнит, но я не обращаю внимания, продолжая собираться.

Сегодня очень важный день для нас всех. Меня и Никусю, наконец, выписывают из роддома.

Абрамов еще не видел свою дочку вживую, потому что наотрез отказался присутствовать при родах и навещать нас.

Понимаю, он боится. Тимур рассказывал, что к Никите не подходил около полугода.

Осознаю, что тогда были другие причины, и обстоятельства складывались в ином ключе, но все же не тороплю его сейчас. Для моего мужа снова стать отцом - важный шаг. Это, по-своему, новый опыт, который ему предстоит пройти с самого начала. И мне тоже.

Никуся начинает хныкать, и я спешу взять ее на руки. Мама не дает. В отличие от моего мужа, она провела со мной в палате практически все время.

Я давно не видела маму такой счастливой. С появлением внучки она будто расцвела. Я ведь не скажу, что моему замужеству она сильно обрадовалась. Несмотря на ее тягу к богатым мужчинам, мамуля считала, что Тимур слишком сильно обидел меня, даже несмотря на чудесное спасение из плена.

Их отношения начали оттаивать не так давно, когда моя мама, наконец, начала понимать, что угрозы этот человек больше не несет.

Да, Тимур сохранил свои диктаторские замашки, но я понимаю, что от них не избавиться просто так. У нас бывают споры, и нам еще долго предстоит работать. И я рада хотя бы тому, что мы движемся вперед, а не топчемся на месте или, еще хуже, летим на дно пропасти, в которой барахтались в самом начале.

Меня радует так же, что Абрамов стал больше времени проводить с сыном. Иногда у них не клеится, но кому бывает легко общаться с подростками? Никите через несколько месяцев шестнадцать, и его интересы сильно поменялись. Кажется, у него даже появилась девушка, но он умело уходит от этой темы и практически ничего не рассказывает. Даже мне. Хотя, за последние восемь месяцев мы сблизились, и парень доверяет мне, охотно идет на контакт.

В любом случае, все наши дела поднимаются в гору, и я надеюсь, что Ника только, укрепит наш союз, нашу крепкую дружную семью.

— Она не замерзнет в этом конверте?
– беспокоится мама.
– Нужно было все же покупать тот, который я предлагала. Я была бы спокойнее.

— Мам, весна на улице, а конверт зимний. Вряд ли Никусе будет холодно. Тем более, в машине.

Хочешь, попроси Тимура включить температуру на двадцать пять, думаю, он не откажет.

Заканчиваю последние приготовления и выглядываю в окно. Вижу Тимура и Никиту. Улыбаюсь, понимая, что Абрамов заставил сына нацепить костюм. Тот с опущенной головой ковыряет носком ботинка тротуарную плитку. Видно, битва за внешний вид была нешуточной.

Улыбаюсь снова, глядя на этих двоих. Кто бы мог подумать, что я смогу так сильно, полюбить.

Когда-то мне казалось, что я люблю Егора. Но теперь понимаю, что любви к нему у меня не было и в помине. И только сейчас мое сердце по-настоящему раскрылось, приняв в себя сразу двоих мужчин. А теперь еще и дочку.

Тимур что-то говорит сыну, и я понимаю, как сильно он волнуется. Даже с третьего этажа заметно, как напряжено его лицо. Но я уверена, стоит ему только взять Нику на руки...

— Вы готовы? — слышу голос медсестры.

— Готовы, готовы, - улюлюкает моя мама с внучкой.

— Тогда пойдем-те, там фотограф уже приехал.

Медсестра умело забирает Никусю, я подхватываю сумку с вещами, и мы спешим на выход.

В роддоме было, в общем-то, неплохо, но мне очень хочется домой.

Медсестра пеленает малышку на камеру, а затем мы выходим в холл, где нас уже ждут новоиспеченный отец и его первый сын.

— Поздравляю, папочка, - девушка не дает моему мужу опомниться, и тут же вручает ему дочку.

Испуг в глазах Тимура веселит меня.

— У тебя такой взгляд, - улыбаюсь я, устраиваясь рядом.

Фотограф делает пару снимков, и теперь мы можем поговорить.

— Скажешь хоть что-нибудь? — интересуюсь у мужа, а он впервые будто язык проглотил.

— Она такая крохотная, - заключает Никита, глядя на сестру.
– Привет!
– здоровается он с Никусей, а потом передает мне шикарный букет.
– Поздравляю, Варь. Это я выбирал, если что. А этот сутра двух слов связать не может.

Мы с Никитой хихикаем, на что получаем гневный взгляд от Тимура.

— Ну, ну!
– моя мама вдруг встает на его защиту.
– Накинулись! Не обращай на них внимание, Тимур! Красавица, правда?!

— Правда, - слышится в ответ, и мы с Никитой переглядываемся, не в силах узнать голос

Абрамова.

— Вылитая Варька в детстве, - подытоживает мама.
– Такая же курносая и глаза в пол лица.

— Такая малюсенькая...
– говорит Тимур.

— Да, это тебе не пятнадцатилетний подросток, - приобнимаю мужа.
– Но ты будешь хорошим отцом, Абрамов, - глажу его по плечу, подбадривая.
– Потому что ты уже хороший отец, и тебе нечего бояться. Поехали домой?! Мы с Никусей очень скучали по дому.

Тимур несет дочку бережно и осторожно. Кажется, что весь мир сейчас не имеет для него никакого значения.

А потом мы празднуем наше возвращение домой. В узком семейном кругу. Я, Абрамов, Никита, моя мама, отец Тимура и Алла Егоровна.

Абрамовы так и не смогли простить Маргариту Анатольевну. Александр Сергеевич говорит, что его жена сильно подавлена и долгое время уже сидит на антидепрессантах.

Тимур не хочет даже слушать. Все, что он обещал матери в тот день, реализовал на сто процентов.