Подкидыш для бывшего босса
Шрифт:
– Жанна, выясни, в какой больнице находится Дарья Колесникова. Как выяснишь – сообщи.
– Хорошо. Максим Леонидович, может все-таки полицию? Органы опеки? Надо же куда-то сообщить.
– Зачем?
– Ну, вам ребенка подкинули. Это же уголовное дело? Наверное. Ну, то есть, ребенка в таком случае могут у матери отобрать?
– Жанна, когда мне нужно будет узнать ваше мнение – я задам вопрос. А пока – занимайтесь теми делами, которые я вам поручил.
– Хорошо, извините. Только…
– Что еще? – стараюсь не рявкать грозно, чтобы не испугать
– А вдруг она вас обвинит в том, что вы ребенка украли?
Дарья? Меня? Это было бы совсем смешно.
– Ну, к счастью, у меня есть свидетель, ты. Ты же подтвердишь, что мне ее подкинули?
– Да, конечно. Но… Я бы позвонила в полицию. Таким мамашам детей доверять нельзя.
– Ты считаешь, ей в приюте лучше будет.
– А вы так не считаете? Наш благотворительный фонд курирует три приюта, там очень прилично.
– Да, спасибо за информацию. Свободна, Жанна.
Она выходит. И что за женщина может считать, что ребенку лучше в приюте?
Глава 3
– Девушка, вам вставать нельзя! – грозно говорит медсестра и тычет указательным пальцем в сторону больничной койки.
Голова слегка кружится, но в остальном, состояние терпимое. Уже совсем не тошнит и ребра почти не болят. Спешила вчера на вечернюю смену в кафешку и выбежала на красный свет.
Парень, что сбил меня, отвёз в больницу.
Полицию вызывать не стали – всё равно я сама виновата. Бежала сломя голову.
В который раз набираю номер своей подруги Арины, но она почему-то не отвечает.
Беспокойство за дочь, которую пришлось оставить с ней, не даёт сидеть на одном месте. Когда думаю, как они там вдвоём управляются, так хочется бросить всё лечение и сбежать из-под надзора врачей.
Всю ночь не спала, переживала. У Дариночки как раз зубик режется, она, наверное, спит плохо. Маленькая моя девочка… как же ты там без мамы…
Открываю на смартфоне её фотографии. Сердце скручивает от тоски по моей кнопочке. Смотрю на радостное личико с пухлыми щёчками, и сама невольно улыбаюсь. Мамина радость… мамино солнышко…
Потерпи, маленькая моя, мамочка скоро приедет.
Медсестра, видимо, убедившись в том, что пока я сбегать никуда не собираюсь, выходит из палаты, оставляя меня одну. Скоро Новый год и все, кто мог, выписались домой.
Через несколько минут дверь палаты снова открывается. Я не смотрю на вошедшего – наверное, уборщица пришла полы мыть.
Сворачиваюсь клубочком под одеялом и продолжаю разглядывать фотографии дочки.
– Ну здравствуй, – холодный мужской голос заставляет меня вздрогнуть.
Так резко сажусь на кровати, что комната перед глазами начинает неумолимо вращаться.
Сердце бухает где-то в висках. Боже мой… у меня слуховые галлюцинации от препаратов, которыми меня тут лечат, или…
Поражённо оборачиваюсь на посетителя.
Высокий и широкоплечий, он пристально смотрит на меня.
Максим… господи… а он что тут делает? Быть не может…
Пытаюсь
проморгаться, чтобы понять, что он мне не мерещится.Мой бывший босс совсем не изменился. Всё та же стильная щетина, волевой подбородок и мужественные черты. На зачёсанных назад волосах блестят ещё не растаявшие снежинки.
Мужчина смотрит на меня хмуро, если не сказать сурово…
В животе всё скручивает от волнения. Ведь когда-то он был со мной совсем другим… Ласковым, нежным… Я помню обаятельные ямочки, что появлялись на его щеках при улыбке. Помню, как его глаза стреляли в меня озорными лучиками, когда он шутил…
Помню, как его большие широкие ладони гладили меня по волосам… помню мягкие губы, что дарили столько любви и страсти…
Но всё это оказалось ложью. Ведь в нашу последнюю встречу он был таким же как сейчас – холодным и неколебимым будто камень.
– Скажи сразу, что тебе надо, – с ходу заявляет он.
Подходит к койке, но не садится.
– Мне? – тихо шепчу я, будто заколдованная, продолжая смотреть на некогда любимого мной человека. – Мне ничего не…
– Если ты хочешь ещё денег, – глаза Максима будто льдинки. – То скажу сразу – я не ведусь на шантаж.
Беспомощно хватаю ртом воздух… Господи… о чём он говорит?
– Мне не нужны твои деньги, – чувствую, как в горле встаёт ком. Слова даются мне с трудом. – Мне от тебя вообще ничего не нужно!
– После того, как ты сняла одним днём всю сумму с той корпоративной карты, что я тебе дал, – цинично усмехается он. – После этого с трудом верится, что тебе «ничего не нужно».
От жестоких слов глаза начинает жечь. Да, я и правда сняла с подаренной им карты сто тысяч… Нам с Даришкой просто не на что было жить! Конечно, для строительного магната Колесникова эта сумма сущие копейки. Уверена, его обувь стоит дороже…
– Я их тебе верну! – быстро отвечаю я, гордо смотря на него.
Показное равнодушие даётся мне с трудом. Того и глади, из глаз слёзы потекут.
– Не сомневаюсь, – с сомнением хмыкает он. – Сразу после того, как заберёшь обратно свою дочь.
Пальцы до боли впиваются в одеяло. Я… я просто не нахожу слов. Откуда он узнал про Дарину? И почему она у него… наваждение какое-то… Нет! Этого просто быть не может!
– Как… – оторопело начинаю я, неспособная подобрать нужные слова. – Дарина… как…
– Твой ребёнок у меня, – резко обрывает меня бывший. – И если ты думаешь, что можешь повесить её на меня, устроить скандал, или выбить алименты, то ты, Даша, – он делает особенное ударение на моём имени. – Крупно ошибаешься! Мы сделаем тест ДНК, и тогда ты со своим ребёнком свалишь на хрен из моей жизни!
Чёрт… она очень плохо выглядит. Похудела, бледная, под глазами синяки, а волосы…
Вспоминаю, что первое, что меня поразило – роскошная шевелюра шоколадного цвета. Длинные, до пояса, пышные. Я просил, чтобы она не собирала их в косу или пучок, мне нравились распущенные, даже на работе специально под нее изменил дресс-код.