Подлецы и герои

На самом деле КАМ, хоть ее мало кто воспринимал всерьез, при Абаде стала эффективной и опасной спецслужбой. Как и любой другой афганец, заняв видный пост в государстве, генерал Абад набрал в КАМ своих родственников и соплеменников – то есть шиитов с севера. Шииты издревле были одной из самых презираемых групп в Афганистане и теперь, получив из рук власти возможность определять судьбы людей, они не останавливались ни перед чем. Кроме того, шииты, вынужденные столетиями жить во враждебной среде, ненавидимые большинством уммы [55] , опасаясь погромов и беспорядков, были прирожденными лжецами и разведчиками. На сегодняшний день генерал Абад мог с гордостью сказать, что раскинутая по Востоку и Северной Африке разведсеть шиитов-нелегалов превосходила сеть британцев, и британцы – кураторы КАМ не раз обращались к Абаду за помощью. Естественно, предоставляя информацию и помощь взамен, это были стандартные правила работы разведок, даже дружественных: бесплатных услуг и помощи не бывает.

55

На каждого шиита в мире приходится девять суннитов, и сунниты шиитов очень не любят, считая еретиками. А шииты суннитов тем более не любят, потому что они зверски убили их духовного лидера, четвертого имама, Али. Вот и представьте, какие отношения складываются между шиитами и суннитами.

Генерал Абад оставил машины у ступеней дворца – ступени, ведущие к парадным дверям, были невысокими, но широкими и отделанными мрамором, скользкими. На первом посту сдал все оружие, с оружием к монарху проходить не дозволялось.

– Где? – коротко спросил он.

– Их Величество изволят пребывать в спортивном зале, – чуть ли не пополам согнулся один из офицеров Гвардии. – Прикажете проводить?

– Нет, – коротко бросил генерал, – я знаю дорогу.

Показное повиновение офицера Гвардии его ничуть не обмануло – точно так же он перережет ему глотку, если поступит приказ. Доверять можно только родственникам. Если нет родственников, то соплеменникам. Если нет соплеменников, тогда сотрудникам и тем, кто тебе обязан. А полностью нельзя доверять никому.

Король в этот момент занимался на тренажере. Он был еще не старым человеком, минувшей зимой ему минуло сорок, и он следил за собой, ежедневно как минимум два часа уделяя занятиям спортом. Для этого в королевском дворце Тадж-Бек был построен настоящий спортивный комплекс с бассейном. Кроме того, король любил играть в теннис с офицерами британского экспедиционного корпуса в Афганистане. Любил он и другие игры, например конное поло, вот только играть в конное поло в Афганистане было негде.

Когда генерал Абад вошел, король не обратил на его нижайший поклон ни малейшего внимания. Его спортивный костюм с британским флагом на спине потемнел от пота – король сосредоточенно терзал велотренажер, даже не взглянув на вошедшего с докладом подданного. Генерал Абад остался скромно стоять у двери, ожидая, пока монарх соизволит заметить его.

Наконец король соскочил с тренажера.

– Пятнадцать миль, Абад. На милю больше, чем вчера. Черт возьми, это позволяет держать себя в форме.

– Вы отлично выглядите, Ваше Величество, – еще раз поклонился генерал.

Король подошел ближе, от него пахло потом.

– Что вы принесли мне, мой верный Абад?

– Ваше Величество, увы, но я вынужден огорчить вас, да простится мне это.

– Не переживайте, Абад. Сердце мое наполняется радостью, когда я вижу моих врагов, умирающих от пыток или лишающихся жизни на эшафоте. Говорите.

– Ваше Величество, мои агенты донесли мне об узурпаторе, появившемся неизвестно откуда и обосновавшемся в Герате. Он смеет нагло клеветать на Вас, Ваше Величество, и он смеет заявлять о том, что он и никто другой – двенадцатый пророк Махди, вышедший из сокрытия.

– В Герате? – задумчиво переспросил король.

– Так точно, Ваше Величество, в Герате.

– А как же генерал-губернатор провинции? Почему он молчит?

– Ваше Величество, генерал-губернатора провинции не интересует ничего, кроме золота. Верные люди донесли, что по утрам он пересчитывает подношения, а после обеда напивается как свинья или ударяется в блуд, да простит мне всевидящий Аллах!

Король пригладил пальцем аккуратные ухоженные усики. Поведение генерал-губернаторов его особо не волновало до тех пор, пока они платили в казну, то есть ему. Но и держать в секрете нахождение на своей территории такого возмутителя спокойствия – тоже не дело.

– Он твой соплеменник, Абад?

– Увы, Ваше Величество, я преисполнен стыда при мысли об этой свинье, которая каждый день совершает харам [56] .

– Не стыдись, ибо ты исполнил свой долг передо мной и государством Афганистан. Ты навестишь его не далее как послезавтра и скажешь, что он виноват передо мной. Пусть он преподнесет мне в подарок тонну золота в слитках – и меня не интересует, где это презренное животное возьмет тонну золота.

56

Харам– грех.

Король помолчал, собираясь с мыслями.

– Что ты знаешь о том несчастном, что называет себя Махди?

Король внимательно следил за своим приближенным, он был опытным человеком – и заметил, что в глазах Абада при упоминании Махди плеснулся страх. Все-таки Абад был шиитом, и от этого никуда не деться. Это нехорошо. Значит, поручать ему убить этого безумца, посягнувшего на привилегии королевской власти, не следует.

– Ваше Величество…

– Говори правду, Абад. Исполни свой долг до конца.

– Ваше Величество, мои люди доносят, что это молодой человек, не старше тридцати. Что рядом с ним – десятки мюридов, хорошо вооруженных. Люди говорят, что Махди исцелял больных одним прикосновением, а кое-кто утверждает, что собственными глазами видел, как Махди поднял мертвого. Говорят, что к нему приезжают люди, Ваше Величество, – и приезжают часто.

– Какие люди, Абад?

– Ваше Величество, это люди с той стороны границы!

А вот теперь испугался король. Он не питал никаких иллюзий по поводу того, кто правит по ту сторону границы, прикрывшись русскими щитами. Он знал, что шахиншах Хоссейни более сильный, более жестокий и более хитрый правитель, афганская армия не продержится против персидской – а у шахиншаха есть армия, только дураки утверждают, что ее нет, – и нескольких дней. Особенно если персам помогут русские. Король со страхом смотрел как на северную, так и на западную границы своего королевства. Он знал, что среди русских есть немало хитрых и умных людей, которых не отличишь от правоверного, а многие из них и впрямь являются правоверными. Он знал, что русские за долгие годы узнали Восток и научились добиваться своего на Востоке. Он знал, что в Казани имеются исламские университеты и исламские богословы. Он знал, что казанские богословы провозгласили фетву, в которой он сам, король Афганистана, и самый авторитетный богослов Афганистана, приближенный монарха Бурхунутдин Раббани, признаются действующими не по воле Аллаха мунафиками и осквернителями ислама. Он знал, что в его королевстве, в Афганистане, есть люди, которым известна эта фетва – а эта фетва не что иное, как смертный приговор. Он знал, что русские действуют не только фетвами – через северную границу течет поток оружия, которое попадает к враждебным пуштунским племенам, и с каждым годом обстановка в стране все более обостряется. Теперь мятежные племена уже не бегут в горы, завидев британские и афганские армейские подразделения, они устраивают засады на дорогах и встречают их огнем, огнем оружия, которое им дали русские.

Он также знал и то, что в Персии – это единственная такая страна в мире – большинство правоверных составляют не сунниты, а шииты. А шииты – из тех людей, которых стоит опасаться.

И король принял решение.

– Жди меня у парадной лестницы, в машине. Скоро поедем!

– Слушаюсь, Ваше королевское Величество.

Король больше не замечал генерала – он удалился в раздевалку.

Путь их был недолог – они ехали в крепость Бала-Хиссар, еще одну господствующую высоту. Там под защитой старых, более чем метровой толщины стен располагался четыреста сорок четвертый полк коммандос, одно из наиболее подготовленных подразделений афганской армии. Его готовили британские инструкторы-десантники – но не САС. Так и было рассчитано – полки коммандос превосходили Президентскую Гвардию в численности, но уступали в подготовке. Складывалось неустойчивое равновесие – лучшее, что могло быть для короля.

Четыреста сорок четвертый полк комплектовался представителями пуштунских племен, прежде всего племени Дуррани [57] . Здесь тоже соблюдалось неустойчивое равновесие – коммандос были из Дуррани, зато тяжеловооруженные части комплектовались представителями Джадран и особенно ненавидящих Дуррани Сулейманхейль. Дуррани контролировали милицию и коммандос, министр обороны был Джадран, основная масса солдат и офицеров армии была из других племен, в том числе воинственного Джадран. И тут принцип неустойчивого равновесия доминировал – любое племя, рискнувшее совершить какой-то шаг против монарха, автоматически вставало против других племен, поскольку другие племена стали бы подозревать его в стремлении к захвату власти.

57

Дуррани– жемчужное. Представители этого племени двести лет правили Афганистаном.