Подлинная история девочки-сорванца. История вторая.

Потому что утром я поднялась легко и радостно, тело наполнилось весёлой жаждой деятельности, я поняла, как хорошо жить на свете, какие все вокруг чудесные!

Вот братик Юрка спит, тихонько дышит, даже не сопит. Если бы не знала, что он здесь, не нашла бы, откинув одеяло на него!

Толик наверху спит, повернувшись на правый бок, выпятив в мою сторону тощий зад. Свернулся клубочком. Вроде не холодно. Наверно, привычка так спать.

Я не стала никого будить, а то начнут толкаться возле умывальника!

Потянувшись, я с удовольствием поняла, что разлука с Сашей меня нисколько не тяготит, напротив, приятно думать, что завтра он прибежит ко мне, мы будем вместе, а ещё лучше, сбежим куда-нибудь из этого сумасшедшего дома! Как мы вчера… Я даже прыснула в кулачок, вспоминая наши неудачные попытки посидеть вдвоём.

Быстро одевшись, выбежала на двор, в морозное утро.

Ещё совсем темно, только на востоке слегка посветлело. Небо ясное, холодное, яркие звёзды сияли в черноте. Зато днём будет светить солнце, потеплеет.

Белеет снег, лишь натоптанные тропинки тёмными прихотливыми строчками разбегались по двору. Вот эта строчка ведёт туда, куда мне надо каждое утро.

– Санька, привет! – воскликнул Борька, подбегая ко мне, когда я уже возвращалась домой.

Борька хлопнул по моему плечу ладошкой, попытался обогнуть меня по сугробу, и смешно завалился в снег.

– Помоги! – улыбаясь, протянул он мне голую руку: варежка свалилась, когда он, падая, взмахнул руками. Я протянула ему руку, а Борька вдруг потянул меня, и я упала рядом с ним. Злодей засмеялся, но не обидно, радостно.

Я хотела рассердиться, но не смогла. Побарахтавшись, мы выбрались из сугроба.

– Бориска, мне, наверно, нельзя ещё так играть, а ты меня в снегу валяешь!

– Я легонько! – оправдывался Борька, ползая по сугробам в поисках варежки. Он был весь в снегу.

– Теперь снег отряхивать, - без радости в голосе добавила я.

– Пойдём к моему крыльцу, там веник есть, отряхнём друг друга.

Делать нечего, пошли. Борька взял веник, стал осторожно меня обметать. На его лице сияла довольная улыбка.

– Бориска, ты чего радуешься? – удивилась я.

– Так… - я не стала его пытать, в ответ обмахнула его от снега и пошла домой. Видать, сегодня просто день такой будет хороший, решила я, вот всем и весело.

Дома уже все шевелились. Пока мои братцы раскачивались, я, без суеты, почистила зубы и умылась.

Опять дёсны болят и чешутся. Что теперь? Клыки?! Скоро буду с клыками. Сейчас-то они мелкие и ровные, а вот у Саши настоящие, белые, крупные, красивые…

Я отогнала видение Сашиных клыков и села за стол. Мама уже раскладывала овсянку.

– Мама! – закричал из нашей комнаты Юрик. Что он там? Всегда сам справлялся.

Мама ушла к Юрику, я же думала, как затолкать в себя овсянку.

– Ну, вот, ещё новости… - мама осеклась, увидев, что я собралась кушать.

– Что, Юрик заболел? – с тревогой спросила я.

– Заболел, но об этом потом. Ешь.

Прибежал мой названый брат, весёлый, раскрасневшийся. Не иначе, побесились с Борькой на дворе.

Быстро умывшись, Толик присел к столу, и несколькими судорожными глотками съел овсянку.

– Я всё! – закричал он, довольно улыбаясь.

– Вот видите! – сказала мама, - Толику нравится, а вы всё мучаете кашу. Ешьте быстрее, пора собираться.

– Так что с Юркой? – спросила я, глядя на братика. Братик сопел, вылизывая ложку.

– Вечером узнаешь, не обрадуешься, - пообещала мама, - кстати, когда Саша придёт?

– Завтра, - удивилась я маминому вопросу.

– Ладно, позвоню его маме.

Крайне заинтригованная маминым поведением, я пошла одеваться. Толик пришёл следом.

– Что ты без стука? – спросила я.

– А? – вытаращился Толик.

– Когда я переодеваюсь, надо постучаться! – заявила я. Толик забыл закрыть рот.

– Я же могу не только платье надевать, - пояснила я. Толик понял и покраснел:

– Саша, извини, не подумал я…

А я подумала, что Толик настолько привык ко мне, что уже совершенно не обращает на мой вид никакого внимания. Ну и пусть, зато он хороший друг и незаменимый помощник.

Мы оделись, и я взяла Юрика за руку:

– Пошли в садик, горе… или уже не горе?

– Горе! – вздохнул Юрка.

На улице я спросила его, что случилось.

– Глисты, - коротко ответил Юрик.

– И тебя отправили в садик? – остановилась я.

– А что со мной делать? – рассудительно спросил Юрик, - наверно, в садике уже у всех глисты, нам там врач будет выводить, а вам мама вечером.

– Нам? – удивилась я.

– Да, мама сказала, всем, кто со мной общался, купит таблетки и заставит их есть.

– Весёленькое дело! – сказала я, - А как же теперь мы в школу пойдём? Всех заражать? И Борьку…

Я представила, как эта гадость распространяется: школа, ребята играют друг с другом, потом родители, потом коллеги по работе, потом… Мама моя!

– Подумаешь, - равнодушно ответил Толик, - у меня тоже были. Я сходил к школьному врачу и спросил, что делать. Она выписала мне рецепт, дала таблеток, когда я сказал, что у меня нет денег, и я избавился от них.

Интересно, подумала я, а ведь я всегда сидела с Толиком рядом, и ничего не было со мной…

А вот с Юркой мы спим в одной постели, обнимаемся. Потом я целуюсь с Сашей…

Или это распространяется как-то по-другому? Надо расспросить маму, или сходить к школьному врачу. Как-то раньше я совершенно равнодушно относилась к таким происшествиям. Наверняка что-то было, просто я не обращала на такие мелочи внимания. Вот когда поднимается температура, дело другое! Лежишь и болеешь.

Я не подозревала, насколько обычным было это дело в наше время. Не зря нам всё время твердили, что всегда надо мыть руки с мылом, не брать в рот ничего, кроме еды и питья, даже ручки грызть запрещали. Пришёл домой с улицы, вымой руки, сходил по утренним делам, тщательно вымой руки с мылом!