Подлунный квест

А голем, наконец остановившись, отвесил ей поклон — может, и не столь глубокий, как до этого штабс-ротмистру, но весьма и весьма почтительный — после чего протянул вперед свою огромную ручищу. Муравьева непроизвольно отпрянула, вжавшись лопатками в стену зала.

— Окажите любезность, сударыня, пожмите ему руку, — подсказала ей из-за спины голема Ирина Викторовна.

— Что? — растерянно захлопала глазами Маша. — А… Ну да…

Ладонь моей соседки робко легла в лапищу истукана. Грубые пальцы глиняного здоровяка сомкнулись на тонкой кисти Муравьевой, и я явственно представил, как сейчас затрещат хрупкие девичьи косточки, но ничего подобного, к счастью, не случилось. Голем разжал руку и сделал шаг в сторону — ко мне.

Все повторилось — поклон и последующее рукопожатие — только в отличие от Муравьевой, протягивая изваянию ладонь, я машинально привстал. Хват голема оказался крепким, но подчеркнуто аккуратным, и тем не менее, снова опустившись на скамью, я почувствовал, как по виску у меня медленно скатывается капелька ледяного пота.

Тем временем, истукан уже «здоровался» с Терезой.

…Дождавшись, пока голем поприветствует последнего кадета в ряду, Поклонская быстро подошла к нему сзади и внезапно положила ладонь истукану на затылок. Здоровяк тут же широко распахнул рот — словно рыбина, выброшенная на берег. Запустив пальцы в ощерившуюся пасть изваяния, Ирина Викторовна ловко извлекла оттуда давешний свиток. Кровавые глаза голема мгновенно закрылись, и он застыл в той же самой позе, что мы его и застали в начале урока.

— А если бы укусил? — в звенящей тишине хмыкнул Вильгельм фон Функ.

— Исключено, — покачала рыжей шевелюрой штабс-ротмистр. — Тот, кто вложил программу, всегда может ее изъять. Другое дело, что если по нашим и европейским традициям доступ к центру управления големом осуществляется через рот, то на востоке все несколько… скажем так, вариативнее.

— Неужели, через… — начал было кто-то — кажется, Гончаров.

— Вернемся к теме свитков, — прервала его, не позволив увести разговор в сторону, Поклонская. — Да будет вам известно, что для программирования — как, собственно, и изготовления — големов совершенно не обязательно быть сильным магом — как я уже упомянула, Лев бен Бецалель являлся всего лишь мастеровым. Тем не менее, здесь требуются особые склонности. Так-то работающую программу способен написать любой одаренный, но кому-то придется для сего сочинить целый трактат — а кому-то хватит и дюжины слов, остальное будет доведено, скажем так, между строк. Вершина таланта — программирование голема ментально, вовсе без посредства пергамента. Но подобное в наше время мало кому доступно. Мне — так нет. Но, может быть, в ком-то из вас дремлет будущий Мастер големов? — обвела она нас долгим, словно бы оценивающим взглядом.

— Хм, почему бы и нет? — откликнулась Инна Змаевич.

— А вот сейчас мы сие и проверим, — улыбнулась Ирина Викторовна.

Откуда-то справа к нашим скамьям устремилась стайка писчих перьев, слева — косяк чистых листов пергамента.

— Ваша задача: поручить голему расчистить от снега дорожку, ведущую от казарм к восемнадцатому чертогу, — объявила штабс-ротмистр. — Вместо обычной техники письма используйте следующую пальцевую комбинацию, — Поклонская свела кончики указательного и безымянного пальцев, средний скрючила, мизинец отвела в сторону, а подушечку большого прижала к ладони. — С непривычки, возможно, не у всех сразу выйдет аккуратно — если что, попросите запасной пергамент, — продолжила она. — Формулировки выберете на собственное усмотрение — если все пойдет, как надо, вы сердцем почувствуете, что и как написать. Это ощущение трудно с чем-то перепутать, так что не ошибетесь. Но если вдруг его не поймаете — не огорчайтесь: тогда просто создайте четкую пошаговую инструкцию, сие тоже сработает. Как закончите — поставьте на пергамент свою метку и сдайте результат мне. А я нынче же вечером пропущу все ваши свитки через голема. Авторы трех лучших работ получат по дюжине призовых баллов. Все ясно?

Курс ответил подтверждающим мычанием.

— Тогда приступайте! — распорядилась Ирина Викторовна.

Глава 5

в которой я берусь за одну проблему,

нежданно решаю другую и сталкиваюсь с третьей

С программой для глиняного истукана я разделался одним из первых — вышло достаточно коротко и, как мне показалось, по-своему красиво. Не скажу, что прям вот сердцем почувствовал обещанный Поклонской прилив вдохновения, но перо у меня и впрямь скользило по пергаменту быстро и ловко. Самое трудное было — не наляпать глупых ошибок, от которых так предостерегала штабс-ротмистр: глаголицу я за время учебы худо-бедно освоил, но безупречной грамотностью похвастаться, увы, пока не мог. Из-за этого приходилось подбирать слова и выражения, в правописании которых я был более или менее уверен — что, конечно, процесс притормаживало.

Но даже несмотря на это, как уже было сказано, работу Ирине Викторовне я сдал раньше многих других. Может, у меня и впрямь талант к программированию этих гоблинов? То бишь, големов? Ну, должен же быть хоть какой-то, раз с целительством не сложилось!

Тех, кто «отстрелялся», Поклонская с занятия сразу же отпускала. Я хотел было, не медля, двинуть к Светке в лазарет, но Милана, знавшая о моих планах, буквально поймала меня за рукав кителя и попросила ее подождать — чтобы навестить Каратову вместе. Сама она еще вовсю корпела над своим пергаментом, кажется, успев даже забраковать пару черновиков. Не она одна, кстати: перед Инной Змаевич, например, валялись на полу целых три отвергнутых и крест-накрест перечеркнутых наброска — не факт, правда, что все ее.

Терять время мне не хотелось, но и отказать Воронцовой показалось неудобным, так что, скрепя сердце, я кивнул и вернулся на свою скамью. Маша, как раз сдавшая свой пергамент Поклонской и собиравшаяся уходить, спросила, что я тут забыл. Я объяснил — и она села рядом, заявив, что тоже пойдет со мной к Светке. Тут наш разговор услышала проходившая мимо Златка…

В общем, в лазарет в итоге мы отправились почти всей американской командой — для полного комплекта не хватало лишь Терезы, разделавшейся с программкой еще раньше моего и успевшей из зала благополучно свалить.

Впрочем, отправиться-то мы отправились, но на месте нас подстерегал нежданный облом. Не успели мы, весело переговариваясь и посмеиваясь, ввалиться толпой в больничную прихожую, как наперерез нам, словно крылатая ковидла на жертву, метнулась милейшая Лариса Георгиевна:

— Куда?! — перегородив проход свой широкой фигурой, прошипела она — почему-то вполголоса. — А ну назад!

— Простите? — недоуменно вскинула голову Милана.

— Быстро! Чтобы и следа вашего тут не было! — грозно прошептала целительница, настойчиво оттесняя нас к дверям.

— В чем дело? — выразительно вздернула брови уже Златка. — Мы хотели навестить пациентку!

— Светлану Каратову, — пояснил я — хотя это, по идее, было и так ясно.

— Нельзя! — неистово вращая глазами, заявила Лариса Георгиевна. — Комиссия у нее сейчас! Из Петрополиса сам академик Прозоров прибыл! И два университетских профессора с ним! Не хватало еще, чтобы они на вас наткнулись — решат, что у нас здесь не приличный лазарет, а проходной двор! Сгиньте, ну?! После придете, когда большие люди разъедутся!

— А что такого случится, если сии большие люди узнают, что пациентку навещают заботливые друзья? — запальчиво поинтересовалась Златка.

— Обзавидуются, наверное, — опередив с ответом целительницу, хмыкнула Воронцова. — Ладно, похоже, мы тут и впрямь не вовремя. Уходим.

Может быть, я и не был готов вот так вот взять и сдаться, но спереди на меня могучей грудью надвинулась Лариса Георгиевна, сзади требовательно потянули за хлястик шинели — не то Милана, не то Машка — и, махнув рукой, я вместе с друзьями отступил на улицу.

— Вообще, сие неправильно, — возмущенно проговорила Златка уже за порогом. — А если бы кому-то из нас требовалась помощь целителя? Она даже не уточнила — сразу гнать!

— Наверное, с первого взгляда поняла, что мы здоровы, как собаки, — предположил Ясухару.

— Почему собаки? — спросила Муравьева.

— У нас так говорят. Наверное, потому что иероглифы «здоровый» и «собака» читаются одинаково [1] .

— Как вы там, бедные, только живете с этими своими иероглифами? — усмехнулась Милана.

1

С чтением иероглифов это и в нашем мире примерно так. Но вот символом крепкого здоровья у «наших» японцев собака, вроде бы, не является…