Подмена

– Добро пожаловать в мир мужчин, дорогая. Вот такие мы в большинстве своем засранцы и похотливые скоты!
– огрызнулся Владимир, пряча глаза,- А ты, если и дальше будешь столь же принципиальной, то как и будешь вечно проигрывать таким сукам!

– Ладно,- смиряясь вздохнул мужчина,- Прости это и правда не то, что я должен на тебя вываливать. Хорошо, давай будем работать, как и работали, и надеюсь я найду способ избавиться от этой шалавы пронырливой.

– Как скажешь,- я поднялась так и не прикоснувшись к кофе.

– Ань, я между прочим серьезно. Проще надо быть. Может тогда и замуж выскочишь. А то твой вечно неприступный вид всех мужиков отпугивает нормальных. Вон только одни только озабоченные засранцы и рискуют, но и тех ты отшиваешь!

– Вов, в какой момент мы стали настолько близки, чтобы обсуждать мою личную жизнь?

– в замешательстве спросила я.

Знал бы ты, на самом деле, какую жалкую картину на данный момент представляет эта самая моя личная жизнь. Тайная глупая влюбленность в незнакомого мужика из-за которой я чуть не стала чертовым сталкером и идиотские бесплодные поиски партнера, в которых ищу волшебное исцеляющее снадобье от нездоровой зависимости, навязчивых мыслей и фантазий.

– Может, в тот, как она напрямую стала касаться предстоящей совместной нормальной работы? Или может, после того как сообщил тебе о том, как твоя новая начальница делала мне минет прямо в кабинете, я считаю себя вправе давать советы,- Владимир изогнул одну бровь, цинично ухмыляясь.

– А я сказала, что не хочу всего этого знать!
– отмахнулась я.

– Ань, я серьезно. Я не дурак и понимаю, что Светка теперь постарается тебя третировать, и не хочу из-за нее потерять такого работника. Так что, позволь себе маленькую гадкую радость. Каждый раз, когда она будет доставать тебя представляй ее отсасывающай мне. Может, она сейчас и взобралась повыше, но не позволяй себе забыть каким способом и усомниться в том, что ты гораздо лучше.

– Что же, спасибо за совет, но вряд ли мой вариант избавления от стресса на работе будет заключаться в грязных фантазиях с твоим участием. Нет уж, спасибо!
– покачала я головой.

Естественно Владимир оказался прав, и едва я вернулась на место появилась Света с ехидной ухмылкой на губах и завалила меня работой по самую макушку. При этом, она говорила со мной так, словно одолжение мне делает тем, что вообще снисходит до общения. И куда только делась недавняя подобострастная и заискивающая улыбочка и просительный тон, когда она клянчила моей помощи? Ну что же, Аня, эта твоя новая рабочая реальность.

Глава 9.

Выползла я из кабинета, когда на улице уже начало смеркаться. Выйдя наружу, увидела, что то, что мне из окна казалось небольшим дождиком, на самом деле было настоящим ливнем. Прыгая через огромные лужи и целые реки, с которыми, как всегда, не справлялись ливневки, я, изрядно вымокнув, добралась до машины. Но только для того, чтобы понять после десятка неудачных попыток, что сдвинуть ее с места мне не светит. Головная боль, скопившиеся за день злость и досада сжали горло и подступили жгучей влагой к глазам. Да что же, к такой-то матери, за день у меня сегодня!

Вернувшись в офис, похожая уже на мокрую курицу, я, помявшись с минуту, все же озвучила свою проблему парням из охраны. Как ни странно, но они были почти рады заняться хоть чем-то, кроме бесконечного слежения за мониторами, в которых ничего и не думало происходить. Попросив у меня ключи, двое из них практически помчались в темноту парковки с фонариками наперевес.

– Вы присаживайтесь, согрейтесь!
– сделал широкий приглашающий жест третий, чуть постарше остальных, не прекращая при этом откровенно пялиться на мою грудь.
– Кофе хотите?

– Нет, спасибо!
– я уселась в кресло в холле, самое удаленное от его рабочего места, и с чрезмерным вниманием уставилась на висящий на стене большой плоский экран.

Похоже, что в офисе уже вообще никого не осталось, и мысль о том, что я нахожусь в этом здоровенном здании наедине с тремя охранниками, казалась почему-то пугающей. Очень странно, потому как разве не обязанность охраны внушать окружающим чувство безопасности? Не знаю уж почему, но я защищенности точно не чувствовала. Наоборот, короткие взгляды, которые кидал в мою сторону оставшийся секьюрити, жутко напрягали меня, до такой степени, что на теле волоски вставали дыбом, и так и хотелось передернуться.

По телевизору шел какой-то новостной выпуск, и я рассеянно пропускала сквозь себя видеоряд, пока что-то не царапнуло странным образом, заставляя сосредоточиться на картинке и звуке.

– ...Следователи пока не дают комментариев и никак не классифицируют случившиеся в коттедже Аляны Винеску, хорошо известной в определенных кругах. Женщина позиционировала себя как потомственную ворожею и гадалку, а так же бралась за целительство и заявляла о способностях ясновидящей, - корреспондентка стояла у высокого, глухого кирпичного забора, на котором в качестве дополнительных совершенно излишних и даже нелепых украшений виднелись вмурованные, видимо, еще при строительстве причудливые кованые знаки. Из-за забора поднимался столб дыма, а мимо сновали люди в полицейской и пожарной форме. Я, нахмурившись, уставилась на экран и терла висок, выуживая из памяти, где я видела такой дурацкий забор. Ну! Ну же! Ах, вот оно! Сколько помню, каждую неделю мы с мамой ездили к какой-то ее знакомой. Не знаю, правда, зачем, и саму знакомую не помню, потому что забор был обычно последним, что я видела. По дороге меня вечно начинало клонить в сон, и просыпалась я всегда, уже когда ехали назад. Воспоминание было размытым и почему-то дискомфортным. После этих поездок я была разбита, и у меня болело все внутри. Такая противная распирающая боль, как будто твоим легким, сердцу и прочим органам тесно, и они норовят разорвать сдерживающую их оболочку из плоти. В общем, приятного в том, что я вспомнила, было мало. Усугублялось все еще и тем, что после последней поездки мама стала вести себя со мной холодно и даже агрессивно. Едва мы вошли в квартиру, я поняла, что она очень зла. Когда я попыталась поговорить, она впервые в жизни заорала на меня, сжигая на месте уничтожающим взглядом.

– Ненавижу тебя!
– кричала она, и я, не понимая, что происходит, просто пятилась от нее.
– Ты разочарование! Бездушное чудовище! Сколько бы я не билась - ничего с этим не поделать! Я столько сил потратила, всю себя вложила, но, видно, это твоя вина, что ничего не вышло! Не смей ко мне никогда больше подходить! Не смей заговаривать со мной!

Я смотрела на нее в шоке, не узнавая самого близкого и родного человека на свете в этой разъяренной фурии. Мне было страшно, больно и при этом безумно жаль маму, потому что она в этот момент выглядела не столько взбешенной, сколько изможденной и отчаянно разочарованной. Глубокие темные тени залегли под глазами, лицо осунулось, кожа потеряла свое здоровое сияние, а руки дрожали. Она, оттолкнув меня, ушла в свою комнату и заперла дверь. Я, испуганная и растерянная, позвонила отцу, и он велел вызвать доктора. Когда пришел врач, мама не открыла дверь и кричала, чтобы мы все убирались. Больше живой я ее не видела.

– Думаете, мы - простые охранники вам - таким фифам не ровня?
– я охнула и едва не подскочила от голоса почти над самым ухом. Как я могла так задуматься и пропустить, что третий охранник подошел ко мне почти вплотную?

Попыталась развернуться, но тут сильная потная рука обхватила шею, вжимая меня обратно в мягкое кресло. Мужчина наклонился надо мной, перегибаясь через спинку, и гадко ухмыльнулся.

– Какого черта!
– возмутилась я и рванулась, но рука на горле сжалась сильнее. Следов не будет, но дискомфорт уже ощутим.

Сердце сорвалось в безумную скачку, а каждая мышца тела напряглась в протесте.

– Что, думаешь, ты слишком хороша для того, чтобы даже глянуть в мою сторону, заносчивая сучка?
– прошипел он, пахнув несвежим дыханием.

Я выдохнула, стараясь привести свои мысли в порядок, и посмотрела в его наглые желтовато-зеленые глаза. В конце концов, мы в офисе, здесь камера, за дверями двое его коллег. Ничего ублюдок мне не сделает.

– Руки убери, урод! Завтра же ты не только на улицу вылетишь, но и под суд пойдешь за домогательства!
– старалась говорить так уверенно, как только могла.