Поднебесные убийцы

Как показал осмотр пятого купе, его пассажиры несколько раз через выставленное окно по веревке взбирались на крышу своего вагона. Затем ползком по крышам пробирались к восьмому. Закрепив на оконном стекле купе, где находились Лавров и академик Дёмин, специального крохотного «жучка», они прослушивали их разговоры.

– …Видимо, как только из вашего с ним разговора выяснялось, что Петр Михайлович намеревается выйти из купе, они тут же начинали ожидать его появления в санузле, – дымя сигаретой, повествовал Скибкин. – Вообще-то, если разобраться, для убийства это место идеальное. А что? Грохот в тамбуре стоит постоянный – кто услышит выстрел? Спохватятся человека не сразу – мало ли, почему он в туалете засиделся? А за это время можно сто раз скрыться. Кстати, на крыше вагона – кровищи… Иван, мой помощник, когда там осматривал, говорит, как будто кабана зарезали. Видимо, киллеру вы перебили пулей плечевую артерию. Не думаю, что он выживет. Хотя… Если вовремя наложили жгут – может, и вытянет.

– Но ему в любом случае нужно будет делать переливание крови, – задумчиво заметил Андрей. – А это сделать реально только в стационаре. Так что на этот момент он уже или сам умер от кровопотери, или добили свои же «кореша».

– Ну-у-у?.. – Капитан недоверчиво воззрился на собеседника, всем своим видом выражая сомнение.

– Ну, нашли же на днях в Москве-реке их соглядатая, который «засветился» перед налетом на квартиру академика… – Лавров поморщился. – Это у нас испокон веков была такая общественная мораль, что жизнь человека бесценна и уникальна. Даже сейчас это есть, когда большинство в той или иной мере и очерствело, и осатанело. А у них, в условиях сверхскученности, психология совсем иная. Жизнь человека там ничего не стоит, и ее сохранение – личная проблема каждого.

– Ничего себе! – почесав нос, с сомнением хмыкнул Скибкин.

– Интернетом пользуетесь? Вот, не так давно был описан случай, когда на юге Китая, в каком-то городе – не помню названия – на улице легковушка сбила двухлетнего ребенка. И никто – ни сам шофер, ни прохожие на это никак не отреагировали. А почему? Потому что это была девочка – в Китае самый нежелательный ребенок. Ее потом еще и микроавтобус с пассажирами переехал. И тоже не остановился…

– Ё-о-о… Гм-гм! Ч-черт побери! – Закашлявшись, капитан нервно бросил окурок в урну. – Это что за зверье-то такое?! И что же им, водилам этим, за это ничего не было?

– Какую-то ответственность они вроде бы понесли… Но дело-то в том, что этот случай не единичный. При полутора миллиардах населения там ежегодно убивается самими родителями несколько миллионов детей женского пола.

– Ничего себе «шуточки»! Прямо даже не верится, что такое возможно…

– Верится не верится, но это факт. Похожей информации в Интернете с избытком. Еще пример. Вот, спас ты ребенка, а ему нужна медицинская помощь. По китайским законам половину лечения обязан оплатить спасатель. Такие вот у них там «пироги»…

– Ох-ре-неть! Прямо как страшная сказка на ночь! Это что же тогда получается? Если они к своим детям так относятся, то что бы стали творить здесь, если бы вдруг, например, смогли захватить Россию? – Скибкин поправил форменную кепку. – Же-е-е-сть… Не дай бог, конечно, такого!..

Закончив положенные формальности с оформлением бумаг, опергруппа убыла, и поезд снова помчался по своему рельсовому пути, отполированному пробежавшими по нему за долгие годы миллионами вагонных колес. Глядя в темнеющее окно и держа в руке сотовый телефон, академик Дёмин о чем-то меланхолично размышлял.

– Что пригорюнились, Пётр Михайлович? – оторвавшись от купленного на станции географического журнала, Андрей испытующе посмотрел на своего подопечного.

– Э-э-э-х… – тот безнадежно махнул рукой. – Сколько же сейчас у нас развелось и шкурничества, и продажных людишек. Боже мой!..

– Есть какие-то неприятные новости? – Лавров сразу же понял, откуда «дует ветер».

– Есть, Андрей, есть… – Дёмин устало вздохнул. – Когда вы разговаривали с капитаном, мне позвонили из Академии и сообщили, что у нас с вами появились весьма серьезные конкуренты.

– Бандюги из Триад?

– Именно!.. – ученый с сокрушенным видом покачал головой. – В общем, как рассказал мой помощник, к нашим федеральным властям еще несколько дней назад обратилось некое китайское негосударственное «культурно-этнографическое общество» с просьбой разрешить допуск на территорию Алтая их, как они назвали, историко-этнографической экспедиции.

– С целью?

– Якобы для сбора данных, которые бы подтвердили теорию какого-то их там ученого-антрополога, выдвинувшего предположение, что праалтайцы своими корнями происходят из Китая. Дескать, он изучил черепа из нескольких захоронений и нашел не менее сотни признаков их тождественности форме черепа ханьцев.

– Ни дать ни взять, прямо-таки расовый отдел Альфреда Розенберга… – рассмеялся Андрей.

– Вот-вот… И теперь они собираются провести исследования на современном уровне, с изучением структуры генома алтайцев. Но на деле-то понятно, что за всем этим стоят все те же Триады…

– И им, следует понимать, разрешение дали? – иронично спросил Лавров.

– Именно! Причем без какого бы то ни было детального изучения и рассмотрения заявки. Прямо как лакеи кинулись исполнять запрос, приняв решение менее чем за сутки! – Академик в сердцах стукнул кулаком по крышке столика, за которым сидел у окна. – Это как можно назвать? То у нас, было дело, смеялись по поводу «Вашингтонского обкома», дающего указания нашим федеральным верхам. Ну а теперь, я гляжу, и «Пекинский обком», причем мафиозный, командует нашими ведомствами вовсю… Куда катимся?!

– Ничего, Пётр Михайлович! Пусть, пусть едут эти мафиозники… – В голосе Андрея прозвучали нотки сарказма. – Пусть! Если надумают устроить нам какую-то подлянку, жизнь им малиной не покажется – уж это я обещаю!

Незадолго до отбоя он прошел по всем купе, где ехали члены экспедиции, чтобы проверить, как там идут дела. В основном дорожная жизнь научных работников и распределенных между ними спецназовцев протекала в обычном, «штатном» режиме, без намека на вероятность каких-либо форс-мажоров. Кто-то уже начал укладываться спать, кто-то, имея наклонности завзятого гурмана, даже в такой поздний час уплетал бутерброды с сыром и колбасой, запивая их чаем, доставленным проводницей Ларисой. Кто-то лениво перелистывал страницы книг и журналов, а кто-то никак не мог наспориться, уже давно забыв, с чего, собственно говоря, началась стихийная, но, тем не менее, чрезвычайно напряженная и жаркая дискуссия…

В самом отдаленном купе, в отличие от всех прочих, атмосфера сложилась и вовсе далекая от научной, и даже просто свойственной обычной дорожной компании. Постучав в дверь и услышав дружный хор необычно веселых и даже возбужденных голосов: «Вой-ди-те!..» – Лавров сразу же понял – тут что-то не так.

И действительно, обитатели этого купе – две лаборантки, «мэнээс» с пышным, есенинским чубом и спецназовец Юрка Борисенко выглядели чрезвычайно жизнерадостными, и даже сверх того. Ярко-розовые лица и блестящие глаза без подсказок говорили о том, что сложившийся здесь «квартет» уже успел употребить чего-то разгоняющего кровь и веселящего душу. Причем в весьма изрядной дозе. Красующаяся на импровизированном «дастархане» бутылка кубанского вина, наполовину уже опорожненная, скорее всего, была далеко не первой.

Цветя безудержными улыбками, лаборантки при появлении Андрея дружно издали ликующее: «О-о-о-о!!!..» и усердно начали приглашать его к их «шалашу». При этом взгляды у девушек были отнюдь не целомудренными.

Юрка, едва Лавров шагнул в купе, вскочил на ноги и, стараясь притвориться абсолютно трезвым, с преувеличенно строгим видом начал докладывать:

– Товарищ майор, за время ваш… ваш-шего присутствия… То есть отсутствия… Гм… В общем, никаких происшествий не случилось, – наконец-то завершил он, особо отчетливо, с чувством выделив последнее «не случилось».