Поднимаясь из пепла

— Нет, — она покачала головой, — никогда. Почему ты спрашиваешь?

— Не важно, — пробормотала я и резко зашагала в сторону библиотеки. Стелла не стала бы лгать, я видела ее лицо. Тогда что происходит? Почему братство лжет? Я прислонилась к стене и схватилась за грудь. Мне вдруг стало не хватать воздуха, а перед глазами заплясали черные точки. Я должна поговорить со своим отцом. От одной мысли об этом меня начинало бросать в дрожь. Я шумно втягивала воздух в свои легкие, пока пелена перед глазами не рассеялась. Быстро пробираясь по коридору в сторону выхода, я, неожиданно для себя, сменила траекторию и направилась в крыло выпускников. Мне стоит поговорить с Ченом.

В большом крыле было слишком шумно для моих ушей. Я понятия не имела, где мне искать Чена, поэтому стала двигаться прямо по коридору, заглядывая в многочисленные открытые двери. Ученики сидели на стульях, партах или подоконниках, перекрикивая друг друга, что, впрочем, создавало еще больше шума. Я прошла дальше и оказалась около входа в спортивный зал. В основном, мы занимались на улице, где был большой стадион, но в самой школе был и внутренний спортивный зал, хоть и не такой внушительный, как уличная площадка. Я не большой любитель физкультуры, потому что мне приходилось очень быстро принимать душ и переодеваться. А поскольку я не планировала делиться историей появления шрамов на спине и теле, то еще и следить за любопытными глазами. Звук мяча эхом отскакивал от пустой площадки. Я рискнула зайти дальше и выглянуть из-за двери, надеясь отыскать знакомое лицо. Чен стоял посередине пустой площадки и забивал баскетбольный мяч в кольцо. Его тело было обнажено по пояс, показывая голый торс и крепкие грудные мышцы. Я прошлась глазами по его телу, внезапно ощутив прилив жара к своим щекам. Его спина и плечи были исполосованы множеством тонких шрамов, которые выглядели довольно старыми и зажившими.

— Что тебе нужно? — голос эхом отскочил от высоких стен и заставил меня слегка подпрыгнуть.

— Я хочу поговорить, — я шагнула вперед и вышла на площадку. Мои руки крепко схватили ремень сумки и стиснули его до боли в суставах.

— Тебе следует уйти, — Чен откинул мяч в сторону и направился в мою сторону. Я продвинулась вперед и столкнулась с ним на половине пути. Чен схватил меня за локти и немного встряхнул. Из моего рта вырвался писк, а глаза раскрылись от шока.

— У меня два варианта, — проговорила я сквозь стиснутые зубы, втягивая воздух носом, потому что паника от чужого прикосновения угрожала захватить мой разум, — получить ответы от тебя или от своего отца. Говорю по опыту, что вызвать гнев моего отца — это очень плохая затея.

— Как ты можешь быть уверенной, что сможешь пережить вспышку моего гнева? — он приблизил свое лицо к моему и фактически дотронулся до меня кончиком своего носа. Его шепот пробирал до мурашек, а запах будоражил мои внутренности. Его руки все еще удерживали мои локти, заключая мое напряженное тело в ловушку.

— Я рискну, — так же шепотом ответила я, уставившись в его черные глаза. Некоторое время мы молча стояли посередине зала, пока он не выпустил мои локти из своих рук и не шагнул в сторону.

— Иди за мной, — бросил он через плечо и направился в сторону двери. Я перевела дыхание и сглотнула, после чего последовала за ним к выходу. Чен натянул рубашку на тело и вышел на крыльцо, быстро направляясь к выходу. Я двигалась следом, стараясь не упустить его высокую фигуру из вида. Многие ученики уже разошлись по домам, но оставалось достаточное количество людей, чтобы спокойно затеряться в толпе. Чен свернул за старое здание и на пару мгновений мне показалось, что я все же его потеряла. Осторожно шагнув следом, я обогнула здание и увидела дверь, которая оказалась распахнутой настежь. Чен стоял около двери и наблюдал за моим приближением. Не решаясь подойти ближе, я остановилась на небольшом расстоянии и покрутила головой. Забор впереди помогал скрыть небольшой домик от посторонних глаз, а старое здание сзади служило идеальной маскировкой от взглядов школьников.

— Что это? — спросила я.

— Мое убежище, — ответил он и вошел внутрь. Я не могла заставить себя войти следом, опасаясь остаться с ним наедине в запертом помещении, поэтому осталась топтаться снаружи. Чен высунулся на улицу и посмотрел на меня, приподняв темную бровь.

— Ты так и будешь топтаться на месте?

— Я останусь на улице, — твердо ответила я, направляясь к поваленному дереву. Усевшись на сухой ствол, я поставила сумку на колени и обхватила ее руками, крепко прижимая к груди.

Чен некоторое время понаблюдал за моими действиями, после чего кивнул головой и вышел на улицу, закрыв за собой дверь. Он уселся напротив и вытащил сигарету, после чего затянулся, выпустив облако дыма. Я слегка закашляла и махнула рукой, разгоняя дым перед своим лицом.

— Что ты хочешь знать? — лениво спросил он, явно не реагируя на мои попытки увернуться от дыма.

— Что ты имел в виду, когда говорил о том, что мне лгут?

— Ты сама догадалась, иначе не пришла бы сюда, — он откинул голову на поваленный ствол и уставился в небо, слегка прищурив свои глаза.

— Я ничего не понимаю, — мой голос прозвучал жалобно, даже для моих ушей, — я не могу уложить все это в своей голове. Мне с самого детства внушали о том, что я грешница, что я должна искупить свою вину перед богом и человечеством. Я верила в это! А теперь все, кого я не спрошу, понятия не имеют об этом! Они смотрят на меня, как на чудачку, у которой отросла вторая голова или отвалился нос. Я никогда не находила никаких доказательств, но я верила. Вся моя жизнь была основана на вере. Теперь ее нет. Я чувствую пустоту у себя внутри и не знаю, чем теперь ее заполнить.

Мой голос сорвался и только сейчас я осознала, что по моим щекам катятся слезы. Я торопливо подняла руку и вытерла щеки ладонью, шмыгнув носом.

— Мне знакомо это чувство, — тихо произнес Чен, откидывая сигарету в сторону, — если ты хочешь услышать ответы, то я не дам тебе их, поскольку сам не знаю всего. Но одно я знаю точно, что есть секта извращенцев-педофилов, которые прикрываются религией, чтобы творить безумные вещи. Я долго терпел насилие со стороны своего отца, пока не узнал, что он вовсе не мой отец. Он усыновил меня, убив мою мать. Правда вышла наружу совершенно случайно, и фактически ударила меня по голове. Я больше не мог мыслить здраво. Я блять сходил с ума.

Чен вскочил на ноги и начал ходить кругами, потирая свою голову ладонями.

— Но почему? — всхлипнула я, понятия не имея, что хотела спросить.

— Почему мы? Почему они? Я блять не знаю. Ублюдки чувствуют безнаказанность, потому что у них есть то, чего нет у других. Ресурсы, деньги, власть, я блять не знаю, что еще.

— Так ты до сих пор, — я не могла заставить себя договорить фразу, но Чен все понял. Он затряс головой и на мгновение зажмурился.

— Нет, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы, — я вышел оттуда. Давно.

— Но как?

— Я убил этого ублюдка, — его взгляд был твердым, а глаза холодными, — после этого я никогда не сталкивался с ними.

— Ты убил отца? — я раскрыла рот от удивления.

— Он не мой отец, — Чен сплюнул себе под ноги и снова уселся на ствол дерева, вытаскивая очередную сигарету, — я не знаю, кто мой родной отец. После того, как я его убил, мой дядя взял на себя роль лидера нашей семьи. Он помог мне провернуть все, как несчастный случай. Все поверили, что мой отец упал с лестницы и сломал себе шею. Теперь мой дядя входит в братство пяти, но я блять не хочу даже знать, что они там делают.