Поднятые до абсолюта

— На Мирну. — Цапа пожал плечами, и на его лице появилось несвойственное ему выражение грусти.

— Чушь!

«Многие женщины умирают родами, Ничта, — зазвенел в ушах забытый спокойный голос, — многие соглашаются на рассечение чрева ради жизни своих детей».

«Но не все уверены в том, что умрут».

Мирна… Ей было тридцать, она не была восторженной девочкой, она знала, на что идет. Она знала, как мала вероятность удачи. Ничта не ведал жалости, он и теперь вспоминал ее жертву как нечто закономерное, заведомо вписанное в книгу Судьбы, а теперь и Истории. Он уважал Мирну, но сожалел ли о сделанном? Нет, он не сожалел. Для него Мирна осталась материалом для эксперимента. Так же как и ее нерожденный сын. И так же как тот мальчик, что полчаса назад сидел в кресле напротив — самоуверенный, а потому смешной.

Из дневников Драго Достославлена

(конспект Инды Хладана, август 427 г. от н. э.с.)

Подтверждая свою мысль о том, что Млчана давно не дикая страна, добавлю: почти сто лет назад в Хстове был открыт университет, по образцу других университетов Исподнего мира, коих я насчитал не меньше десятка. Но поскольку открыт он был немного позже остальных, то сумел отмежеваться от Храма еще при своем создании. И это неудивительно, поскольку культ Предвечного у молков, хотя и является государственной религией, никогда не имел особенной силы. Гораздо сильней тут суеверия и пережитки первобытных культов; большое значение в быту как простонародья, так и знати имеют календарные праздники: праздник Долгих ночей (зимнее солнцестояние), день Солнца (летнее солнцестояние), Сретение (встреча зимы с весной), т. н. Медведки (весеннее равноденствие), Яблочный гул (начало осени), Полог-день (первый снег), Медовый гул и многие, многие другие. Наряду с этими праздниками городские жители Млчаны охотно празднуют и День сотворения, и Благодать Предвечного, и Явление чуда.

(Ни единого слова об устройстве университета. — И. Х.)

Как и обещал, теперь я готов перейти к подробному рассмотрению климатических особенностей, столь благодатных для земледелия и скотоводства Млчаны. Дело в том, что особое место в культуре, религии и хозяйственной деятельности Млчаны занимают т. н. колдуны, способности которых в чем-то аналогичны способностям чудотворов нашего мира, к клану которых имею честь принадлежать и я. Колдуны Исподнего мира способны преобразовывать биоэнергию в энергию стихий. Подробные исследования этого явления позволяют выдвинуть гипотетическое предположение о том, что энергию колдуны получают от мрачунов нашего мира (коих называют «добрыми духами»).

(Подробное описание профессионального разделения колдунов и не во всем верные предположения о том, как деятельность колдунов Исподнего мира проявляется в Обитаемом мире. — И. Х.)

12 декабря 79 года до н. э.с. Исподний мир

Зимич проснулся среди ночи и долго лежал, всматриваясь в темноту. Заиндевевшее окно светилось в темноте голубым лунным светом: мороз ударил нешуточный. В тишине было слышно, как он потрескивает в стенах, словно стискивает дом в ледяной кулак. Капля воды сорвалась с умывальника в ведро, громко стукнув по его пустому деревянному дну. Из-за стенки доносилось тихое посапывание Стёжки.

Почему-то сильно болели руки, и Зимич подумал, что под повязками они могут незаметно обрастать чешуей. Он долго щупал ладони, но не почувствовал ничего кроме боли. Ему пришло в голову встать и размотать повязки, посмотреть, что под ними. Глупо, конечно, но без этого он не смог бы уснуть.

Зимич вышел в кухню и сунулся в печь за угольком, чтобы зажечь свечи, как вдруг увидел за окном сполохи высокого огня. Пожар? Сквозь морозный узор ничего кроме пламени он не разглядел, поэтому недолго думая надел валенки и выбежал на крыльцо.

Это был не пожар. Огромный костер горел в десяти шагах от дома, облизывая снежные шапки на ветвях подступавших к избушке сосен. Пламя было ровным и бездымным, мирно потрескивали дрова, а перед костром стоял хозяин, но стоял как-то странно, раскинув руки и подняв голову. Он что-то говорил, но не так, как человек говорит сам с собой, что-то бормоча себе под нос или шевеля губами. Он говорил громко и отчетливо, будто разговаривал с кем-то. Если бы Зимич не видел настоящего колдуна, то решил бы, что Айда Очен — колдун. Впрочем, в Лесу колдовали многие. Кто-то умел лечить болезни, кто-то занимался ведовством, кто-то — чародейством. Но настоящих колдунов, тех, которые могли гнать облака и останавливать лесные пожары, было немного. Один на пять-шесть деревень.

Слова, которые произносил Айда Очен, не напоминали заклинания — и все равно оставались непонятными.

— Я хочу вернуться в Славлену… Я скучаю. — Он делал паузы, словно слушал невидимого собеседника. — Мрачуны не высунутся из Храста, я уверен. Да, все получается, как задумано. О чудовище не беспокойтесь.

Зимич замер на крыльце, не зная, уйти ему в дом или остаться. Если остаться, получится, что он подслушивает, а если уйти и сделать вид, что ничего не заметил, выйдет совсем уж нечестно.

Но говорил хозяин недолго — огонь вдруг опал, словно устал рваться в небо, и забился на углях синими язычками. Хозяин опустил руки и выдохнул, как будто долго держал на плечах невидимую тяжесть, а потом оглянулся и подмигнул Зимичу.

— Не спишь? — спросил он весело.

— Я думал — пожар, — ответил Зимич.

— Нет, это не пожар. — Хозяин ногой намел снег на угли, они недовольно зашипели и быстро погасли. — Что ж ты не оделся? Холодина-то какая!

Только тут Зимич заметил, что продрог до костей. Мороз…

— Пойдем в дом, попьем горячего. — Хозяин, поднявшись на крыльцо, дружески сгреб его за плечи и подтолкнул к двери.

Вина Зимичу не хотелось, но Айда достал из печки чугунок с медовым настоем из трав. По кухне пополз пряный аромат.

— Здорово пахнет, правда? — Он поднес горшочек к носу. — Никаких заморских вин не надо. Садись, чего стоишь.

Зимич помялся: он чувствовал себя неловко.

— Послушай, ты извини, что я за тобой подглядывал.

— Брось, — отмахнулся Айда. — Я и не прятался.

— А… ты ведун?

— Нет. Я не ведун. — Глаза хозяина смеялись. — Я волшебник. Я умею творить чудеса.

Зимич не понял, шутит он или нет.

— Не веришь? Вот смотри. — Айда достал из-за пазухи белый камень и положил его на раскрытую ладонь. — Задуй свечу.

Зимич ловко прихлопнул огонек двумя пальцами.

И тут на ладони хозяина вспыхнул свет, немного желтоватый и удивительно яркий, как сотня свечей, — будто солнце заглянуло в дом. Зимич зажмурился.

— Нравится? Зачем нам свечи? — Хозяин водрузил камень на полку возле стола. — Пусть горит.

Зимич с удивлением оглядел кухню. Даже солнечным днем здесь не бывало так светло! Была видна каждая щербинка на стене, каждая трещинка на побелке печи!

— Теперь веришь?

Зимич неуверенно кивнул. Таких чудес не могли делать и настоящие колдуны.

— Послушай, — он взял в руки кружку с горячим настоем, — я давно хотел у тебя спросить… Не потому что ты… волшебник… Мне показалось, что ты образованный человек.

— Несомненно. Я этого и не скрываю. Кстати, давно хотел показать тебе мою библиотеку.

— Я не об этом, — Зимич замялся, — я… Ты же знаешь, я убил змея…

— Знаю. И что? — Лицо хозяина вдруг стало жестче и серьезней.

— Как ты думаешь, это правда? То, что человек, в одиночку убивший змея, сам станет змеем?

— Конечно. Чистая правда. — Айда невозмутимо повел плечом.

Зимич сглотнул. Он не ждал такого ответа. Он думал, хозяин хотя бы немного это смягчит. Оставит хоть какую-нибудь лазейку для надежды.

— Глупый, чего ты боишься? — Грустная улыбка коснулась лица Айды. — В этом нет ничего страшного. Напротив, это хорошо.