Подозрение

– Костик, как ты не понимаешь! Знаменка - небольшой поселок, в котором все друг друга знают. Друг Димы позвонит домой, озадачит кого-нибудь из знакомых и ему столько историй расскажут! Мы еще сортировать замучаемся.

– Так, значит, слово Знаменка не было для тебя пустым звуком, и ты все это время молчала?
– проговорил Костик и крепче сжал объятия.

Соня захлопала ладошкой по кровати, прося пощады:

– Было! Было пустым звуком, честно! Правда! Я только сейчас вспомнила.

– Честное слово?
– Костик, склонился над Сониным лицом и пристально посмотрел ей в глаза.
– Честное слово?

И реальность отступила еще на два часа.

Решили возвращаться в город, когда стрелки часов уже сомкнулись на двенадцати. Хмурый Костик сосредоточенно смотрел на дорогу. Соня наблюдала за ним с тревогой. Костик с таким напряжением всматривался в исчезающий под капотом асфальт, будто ожидал, что свет фар вот-вот выхватит из полночной мглы нечто ужасное, будто боялся пропустить, не заметить. Ничто больше его не интересовало. Соня это проверила. Пару раз она пыталась заговорить, пошутить, но Костя лишь торопливо улыбался, да что-то неразборчиво бурчал. О чем думал он? О ком? Соня решила обидеться, заерзала на сиденье, уронила на пол пластиковую бутылку с водой, привлекая к себе внимание. Напрасно. Костик на раздражители не реагировал.

Город приближался. Неотвратимо. Они проехали пост ГАИ, и дорога пошла под уклон. Скоро будет поворот, а за ним стела с надписью: "Добро пожаловать в...". Добро пожаловать в омут будничных дней, городского смога и ваших проблем.

Соня опустила боковое стекло, облокотилась о дверцу машины, посмотрела вверх. Где-то там, высоко-высоко, ветер как спохватившийся пастух, сгонял в стадо разбежавшиеся облака. Лишь изредка луна, застенчиво и будто извиняясь, выглядывала в редкие просветы и улыбалась грустно. Им.

– А над городом небо светлее, - тихо сказала Соня.

– Что? Ах, да, конечно, огни...

Огни города: тысячи лампочек в квартирах не спящих, ждущих, и тысячи уличных фонарей, освещающих дорогу идущим, соединили свой свет, и он окутал город прозрачным куполом, вознесся до самого неба.

Интересно, подумала Соня, кто из ее сослуживцев сейчас не спит, кто напряженно вглядывается в темноту за окном и вздрагивает от каждого шороха? Кто ждет, что за ним вот-вот придут люди в погонах?

– Едем в офис?
– вдруг спросил Константин.

– Что?

– Поедем, посмотрим завещание.

– Завещание?
– Соня не сразу сообразила, о чем он говорит.
– Да ты что?! Разве можно его вскрывать без полиции? Ты забыл, что мы оба под подозрением?

– Договоримся, - Костик не отрывал взгляд от дороги.
– Тем более, Кононов просил тебя вскрыть конверт без лишних свидетелей. Волю умершего надо уважать.

– Что значит договоримся?
– Соня повернулась и ждала ответа, но Костик молчал.
– Как мы договоримся?! Мы подозреваемые!

– Там видно будет, - буркнул Константин.
– Едем в офис.

По тону Костика, Соня поняла, что ее согласия не требуется, и промолчала. Они въехали в город.

Глава 11

Нападение

В эту ночь в офисе дежурила Валентина Тимофеевна - их третья ночная дежурная - грузная женщина пятидесяти лет. Она долго не открывала дверь, разглядывала нежданных визитеров. Сначала на экране монитора, затем через окно и, будто не веря приборам и своим глазам, вновь и вновь переспрашивала:

– Кто там?

– Валентина Тимофеевна, это я - Константин Полянский, а со мной Софья Громова! У нас срочное дело, вопрос жизни и смерти, откройте!

Соня поежилась от неудачного каламбура - вопрос жизни и смерти, а Костик тем временем продолжал увещевать бдительную охранницу. Наконец, послышался звук проворачиваемого в замке ключа. Дверь открылась.

Валентина Тимофеевна еще раз недоверчиво осмотрела нарушителей спокойствия.

– Что случилось?
– спросила она и попыталась прижаться к проему двери, чтобы пропустить внутрь Константина.

С первого раза проскользнуть мимо тучного тела Валентины Тимофеевны у Костика не получилось. Со второго - тоже. Отказавшись от бесплодных попыток просочиться в узкую щель, Костик изящно взмахнул рукой и склонился в полупоклоне:

– Только после вас, Валентина Тимофеевна!

Женщина приняла подобное обхождение как должное и прошла в зал. Костик юркнул следом. Соня семенила за Костиком, попутно оправдываясь:

– Валентина Тимофеевна, мы на минутку, нужно важные документы забрать. Вы только ключи нам дайте от моего кабинета, я свои это... потеряла. А потом мы сразу уедем.

Валентина Тимофеевна укоризненно покачала головой и полезла в стол за ключами.

Костик протянул раскрытую ладонь, однако Валентина Тимофеевна посмотрела на нее с недоверием и передала ключи Соне.

– Подождите хотя бы, пока я кабинет с охраны сниму, - сказала Валентина Тимофеевна и сняла телефонную трубку.
– А то охрана приедет, разбирайся потом...

Нетерпение Костика пересилило разумное предостережение Валентины Тимофеевны. Он бежал по коридору, и Соня еле успевала за ним - слишком широкое Шурино платье мешало, опутывало ноги. Наступив на собственный подол, Соня споткнулась и упала на колено. Поднимаясь, она краем глаза уловила некое движение. Повернулась. Она ослышалась, или раздался легкий щелчок замка двери Тамариного кабинета?

– Костя, - позвала Соня, все также стоя на одном колене посреди коридора.
– Костя!

Но Константин уже скрылся в приемной.

– Солнышко, дай ключи!
– послышалось оттуда.

Соня в мгновение ока преодолела десяток метров и спряталась за Костину спину, беспрестанно косясь на коридор.

– Там кто-то есть, - дрожащим голосом проговорила Соня.

– Где?

– В кабинете Тамары. Мне показалось... нет, я видела, как кто-то закрыл дверь изнутри!

Костик повернулся к Соне, затем выглянул в коридор.

– Тебе показалось, - не очень уверенно проговорил он, - кабинеты сданы на сигнализацию. Если б, кроме нас, в здании кто-нибудь был, то Валентина сказала бы нам об этом.

– Я видела, - упрямилась Соня.
– Валентина может и не знать. Вдруг в здании вор!

– Ну, ладно, проверим, - Костик нахмурился.

Осторожно, чуть ли не на цыпочках, он прошел по коридору, остановился у двери Тамариного кабинета, протянул руку...

Истошный кошачий мяв взорвал тишину. Соня отпрыгнула назад и чуть не потеряла сознание - кровь ударила в голову, сердце поднялось вверх и, казалось, застряло посреди горла, мешая дышать.