Подписчики

Черный камень слегка кольнул запястье. «Я получила сообщение с производства, — прозвучал голос в голове. — Я должна вернуться под камеры. Я за пределами камер уже пять минут. За это время я потеряла семьдесят семь зрителей».

Марлоу увидела в зеркале, как вспыхнула от чувства вины. Словно бы сеть знала, о чем она думала в тот момент: вот было бы занятно тоже удрать.

«За время, проведенное вне камеры, я потеряла восемьдесят девять зрителей», — продолжал голос в голове.

Восемьдесят девять — это ерунда. В среднем аудитория Марлоу составляла больше двенадцати миллионов. Вот почему Ида смогла сбежать без последствий, подумалось ей, а она не может. У Иды примерно миллион-полтора подписчиков. Она не являлась любимицей публики, особенно после того, как превратилась из тусовщицы в обыкновенную домохозяйку. У нее даже спонсора не было. Марлоу же, напротив, самая популярная женщина на платформе, представляемой крупным рекламодателем — «Истерилом». Подписчики, наблюдающие за каждым ее движением, — люди из разных частей Америки, принадлежащие к различным расам и возрастным группам. Общее у них — груз проблем. Именно так сеть представляет ее на рынке — как олицетворение неблагополучия, знаменитость из «Созвездия», которая сталкивается с теми же трудностями, что и аудитория. Сеть раскапывает общедоступные данные, выискивая взрослых, чьи девайсы фиксируют частые слезы или обжорство, детей, чье сердцебиение выдает панику во время уроков физкультуры. «Познакомьтесь с Марлоу, — гласит реклама, которую сеть направляет прямо в их девайсы. — Она вас понимает». Грустные люди, которые рады, что с ними кто-то заговорил, сразу же регистрируются и начинают следить за ней. Они видят, что она не унывает и живет нормальной жизнью, а время от времени им напоминают, что это целиком заслуга «Истерила». Рассказывать американцам, что им купить, чтобы быть счастливыми, — это работа Жаклин. А работа Марлоу — рассказать, что для этого нужно принимать.

Желая потушить румянец, она успокоила себя перед зеркалом.

«Я должна вернуться под камеры», — твердил голос.

Волосы у Марлоу выглядели спутанными и лохматыми, а потому она снова стянула их заколкой, на этот раз потуже, и вернулась на вечеринку.

Глава третья

Орла

Нью-Йорк, Нью-Йорк

2015

Клуб, куда Ингрид отправила Орлу, находился в жутком квартале. К грязному красному ковру, брошенному у входа, пристал мусор. В дверях стоял вышибала и смотрел прямо перед собой, словно намеревался отгородить взглядом склад-магазин, расположенный непосредственно справа от него.

Орла осмотрела землю и нашла крошечный квадратик тротуара, где с трудом уместились бы две ноги, отмеченный ламинированными буквами: «ОРЛА КАДДЕН, DAMOCHKY.COM». Она протолкалась сквозь толпу и встала рядом с нервной худышкой в платье с вырезом до пупа. Сама Орла была одета так, словно хотела, чтобы ее пригласили войти последней. Упитанный латиноамериканец в очках в роговой оправе поднес телефон к худышке и снимал ее, пока она говорила:

— Мы находимся на презентации свитеров для собак от Хиларии Даль. Все знаменитости, любящие животных, пожаловались на это мероприятие.

— Пожаловали, бестолочь! — заорал латинос в очках, словно увидел пожар.

Хилария Даль была судьей в реалити-шоу, которое стравливало излечившихся от рака людей в конкурсе на лучшую выпечку. К тому времени, когда она пробралась к Орле, Хилария успела дать восемнадцать интервью, и в уголках ее рта запеклась слюна.

— Обожаю «Дамочек»! — завизжала она, бренча длинными серьгами.

Орла кивнула и растянула рот в улыбке.

— Итак, одежда для собак! Что вас вдохновило на этот проект?

Хилария переступила с ноги на ногу.

— Ну, это дело мне по душе.

— Какое именно? — уточнила Орла.

— Борьба со СПИДом, — ответила Хилария.

— При чем тут СПИД? — Орла взглянула на агента Хиларии, одетую во все черное женщину в наушниках с гарнитурой.

— Десять процентов дохода от продажи этой линии поступит в фонд лечения СПИДа, — рявкнула агентша.

— А еще я люблю животных, — добавила Хилария. — И мне нравится, что мое имя будет на одежде, которая станет их согревать, ведь они неизменно согревают нас.

Стоявшая рядом с Орлой худышка энергично закивала, прижав руку к груди.

— Пока мы занимаемся только одеждой для собак, — продолжила Хилария, — но я, кроме прочего, питаю слабость к кошкам. Так что мы стремимся расширить сферу деятельности и попасть на рынок одежды для кошек.

Орла не смогла вовремя остановиться:

— А разве кошки не могут носить то, что вы производите сейчас?

Хилария взглянула на своего агента.

— Думаю, они могут носить маленькие вещи, правда? — неуверенно произнесла она. — Например, шарфики из альпаки?

— Кошки могут, — подтвердила агентша, сердито зыркнув на Орлу.

— И все вещи на сто процентов веганские, — выкрикнула Хилария.

— Вы вроде бы только что упомянули альпаку, — заметила Орла. — А это животное, вроде ламы.

— Все, время вышло, — сказала агент и, взяв Хиларию под локоть, повела ее к дверям. Оглянувшись на Орлу, она отчетливо произнесла: — Чтоб тебе провалиться, — и добавила в гарнитуру: — Да не тебе. Хотя, если ты не выяснишь, куда делась Изабель, скоро я и тебя пошлю подальше.

Наступило временное затишье. Худышка пожаловалась роговым очкам, что преподаватель по импровизации считает ее слишком симпатичной для комедии, а тот в ответ помахал рукой перед ее лицом и проревел:

— ЗАТКНИСЬ НА ХРЕН ЖЕНЩИНА ОНА ПРИЕХАЛА.

Орла оживилась и вытянула шею, пытаясь разглядеть подкативший джип. Агентша Хилари наверняка уже отправила Ингрид имейл с требованием, чтобы Орла извинилась. Может быть, Орле удастся искупить вину, коротко переговорив с персонажем, которому роговые очки аплодировали тоненькими восторженными хлопками.

Вспышки защелкали так ярко, что Орле пришлось опустить глаза, и она увидела только пару приближающихся неторопливых ног, намазанных кремом. Худышка наклонилась вперед и произнесла, задыхаясь от благоговения:

— Флосс, это ну прямо величайшая честь.

И тут во вспышке света Орла, стоявшая впереди худышки, узрела свою соседку по квартире. Флоренс.

Орла стала разглядывать ее в профиль. Щека Флоренс так сияла перламутром, что Орла видела в ней свою тень. Флоренс медленно и сонно моргала темными водянистыми глазами с тяжелыми ресницами, похожими на тысячи ног мухоловки. Волосы у нее были объемнее, чем дома, и до смешного плохие — безжизненные наращенные, неестественно блестящие пряди воняли какой-то химией. Флоренс нарядилась так же, как Орла одевалась на официальные мероприятия: бра телесного цвета без бретелек и утягивающие живот эластичные панталоны до середины бедра. Только на Флоренс больше ничего не было.

Она была так красива, что Орле захотелось узнать побольше о ее недостатках, чтобы утешить себя, перечисляя их вслух.

Потом вдруг Флоренс послала худышке прощальный поцелуй и ступила на крошечный участок, отведенный Орле.

— Привет, — гнусаво пропела она. Орла вздрогнула от голоса, которым ее соседка говорила на публике. Он исходил откуда-то из глубин носа. — Ах, — продолжала Флоренс, — обожаю «Дамочек».

— Флоренс, — произнесла Орла.

— Зови меня Флосс! — захихикала Флоренс. Она перекинула волосы через плечо и погладила их, как домашнего питомца.

Обе девушки оказались в безвыходном положении: Флосс не узнавала Орлу, а Орла не имела понятия, кем Флосс тут представлялась. Пока Орла решала, что делать дальше, вперед выскочил агент Флосс — ну надо же, у нее есть агент!

— Я Джорди из «Либерти Пиар», — сказал он. — Вам, конечно, не надо представлять Флосс Натуцци из реалити-шоу «Хижина серфингиста». — Голос у агента был какой-то неуверенно-надломленный, словно он просыпался по утрам, уже не надеясь, что кто-нибудь воспримет его всерьез. Орла так и представила у него на столе недописанное заявление для поступления на юридический факультет. — Она также частый гость на модных показах в Акроне, — добавил Джорди, — где до недавнего времени она жила со звездой «Синих рубашек» Уинном Уолтерсом.