Подпольная империя

Потом проходят скучные выступления директора, завуча по воспитательной части, классных руководителей и звёздных гостей — секретарей райкомов и горкомов.

Потом звучат ответные слова от учеников. После этого все расходятся по классам для участия в лёгких фуршетах, ну а после вкушения яств, а кое-где и горячительных напитков, снова возвращаются в актовый зал, где к тому времени становится темно, мигают разноцветные лампочки и гремит музыка.

Вот такая у нас программа. Классическая.

На свой выпускной я прихожу, конечно же, со своими родителями. Но, кроме них, приглашаю Платоныча и, соответственно, Марту. Завтра рано утром она улетает. Так что сегодня мы устраиваем ей последнее развлечение.

Усадив родителей и Большака в актовом зале, я беру Марту и веду на маленькую экскурсию по школе. Тут, собственно, и смотреть-то особо нечего. Провожу по коридорам. Вот тут у нас учительская, тут кабинет истории, а вот это портрет Менделеева. А это комитет комсомола. Хочешь глянуть?

Я открываю дверь своим ключом и завожу её внутрь. Поскольку здесь тоже смотреть нечего, собираюсь выходить, но Марта меня останавливает.

— Погоди, Егор.

Я поворачиваюсь к ней, останавливаясь у порога. Она подходит ко мне ближе и, чуть наклонившись, смотрит в глаза.

— Просто хотела сказать спасибо за заботу и время, которое ты посвятил мне. Было очень приятно.

— Да что ты, — улыбаюсь я. — Это мне было очень приятно. Расставаться с тобой не хотелось.

Она смеётся.

— Дамский угодник, — говорит она и делается серьёзной. — Когда ты решишь сделать заказ, сразу мне позвони. Или лучше папе, потому что сейчас я буду постоянно на сборах. Даже не в Риге. Вот, позвони и мы всё решим. Хорошо?

— Да, хорошо, конечно. Очень хорошо. Я надеюсь, в течение месяца мы уже точно определимся с ближайшими планами.

— Ладно, — говорит она и снова улыбается. — Спасибо тебе ещё раз за внимание и заботу. Мне с тобой было очень хорошо и приятно. Приезжай в Ригу. Я тоже тобой там позанимаюсь.

— С удовольствием, соглашаюсь я.

После этого обмена любезностями, Марта наклоняется и, чуть обняв легко и по-дружески целует. Легко и по-дружески, безо всякого сексуального подтекста. Но надо же такому случиться, именно в этот момент открывается дверь и за ней оказывается Наташка Рыбкина. Следила за нами, не иначе.

В её глазах я вижу ужас и боль. Она думает, что поймала нас на чём-то очень серьёзном и это глубоко ранит её сердце. Судя по всему. Иначе, я не знаю, как объяснить то, что она зажмуривается и хлопает меня по щеке. Получается довольно звонко.

— Врун! — вскрикивает она и, повернувшись, убегает.

Вернее, не убегает, потому что сразу же налетает на стоящую за ней и внимательно наблюдающую за происходящим Ирину Новицкую.

— Рыбкина! — строго восклицает Крикунов, сопровождающий Новицкую. — Простите, Ирина Викторовна.

Вот такой водевиль.

— Интересно живёшь, Егор Брагин, — качает головой первый секретарь горкома. — Ох, как интересно… Пойдём-ка со мной. На одну минуту.

12. Только я, только ты

Ириш, я всё объясню… Нет, не так. Ириш, это не то, о чём ты подумала… Нет, опять не то… лучше уж так… не виноватая я, он сам… пришёл. Она, в данном случае.

Это было бы смешно, если бы не было так глупо, даже без учёта далеко идущих последствий.

— Подождите, пожалуйста, снаружи, — непонятно к кому обращается Новицкая. — Нам с товарищем Брагиным кое-что обсудить нужно.

— Марта, прошу прощения, я на одну минуточку, — виновато улыбаюсь я. — Ирина Викторовна, это же…

Но Ирина Викторовна меня не слушает, а просто запихивает внутрь.

— Я пока ту девочку поищу, — улыбается и пожимает плечами Марта.

— Ира, ты чего, — пытаюсь взывать я к голосу разума, когда она закрывает дверь. — Это же Марта. Из Риги. Помнишь, я ходил с ней встречаться?

— А, ты, значит уже тогда с ней снюхался?

— Снюхался? Да что с тобой? У нас чисто деловые и дружеские отношения.

— Брагин! Я тебя предупреждала, чтоб никаких других баб? Какие у тебя могут быть с ней дела?

— Да блин! Всё те же, и у меня нет других баб, — развожу я руками.

— Да-да, я заметила. Нет, ладно бы эту каланчу, я бы ещё могла понять, мало ли, может экзотики человеку захотелось, но школьницу?

— Чего школьницу?

— Шпилишь, вот чего.

— Чего делаю? Ты откуда такие словечки знаешь?

— Всё Брагин, с этой минуты отлучаю тебя от тела.

— Нет! — кричу я, как Джимми из “Танцора диско”. — Нет, Ира, только не это!

— Не паясничай. Ты как вообще с первым секретарём разговариваешь, комсомолец?!

— Ир, ну харэ. Марта просто чмокнула меня в щёку. Ну, ты же видела.

— Только не нужно вот этих грязных подробностей.

— Она неделю гостила у Платоныча, а я её развлекал, водил…

— Ах, развлекал! Наглец! И ты даже не стыдишься мне об этом рассказывать? Так, с меня хватит!

— Да нет, безо всякого сексуального подтекста! Ну почему ты такая подозрительная! Она пришла с дядей Юрой на выпускной. А завтра утром улетает домой. У неё Олимпиада на носу. Она, правда, запасная, но тренироваться всё равно нужно.

— Хорошо осведомлён, как я посмотрю.

— Я её провёл по школе, она попросила, и в комсомольскую комнату завёл. Всё. Ну, она поблагодарила и поцеловала. В щёку, Карл!

— Чего?!

— Ничего, присказка такая. Она же на западе живёт, у них это принято. Итальянцы вон и с незнакомыми людьми целуются два раза. Два раза до и два раза после — когда встречаются и когда прощаются. И ничего, не поубивали друг друга из ревности, а там Сицилия, горячие страсти и чёрное вино из Аволы.

Новицкая смотрит на меня, как на моль.