Подпольный Баку
Шрифт:
Их провели на маленькую, тесную веранду, которая сообщалась с просторной гостиной.
Опять стали вызывать по одной - теперь уже на суд хозяйки дома. На этот раз девушки не возвращались назад. Те, кто оставался на веранде, не могли знать, как решалась судьба вызванных.
Едва вызывали следующую, все думали: "Наверное, ее возьмут!" - и сердца у девушек учащенно бились.
Женю вызвали девятой по счету. Войдя в гостиную, она увидела хозяйку дома, которая полулежала на широкой бархатной тахте с книгой в руках. Рядом, в пепельнице, дымилась тонкая длинная папироса. В кресле у ее
– Нравится вам эта, Ханифа-ханум?
– спросила хозяйка дома.
– Внешне довольно привлекательна. Интересно, что она собой представляет...
– Это мне тоже хотелось бы узнать, - медленно протянула Сона-ханум. Красивая, ничего не скажешь. Настоящая русская красавица. По-моему, она еще невинна.
Женя украдкой оглядела гостиную. Сколько роскоши! Она знала, что бакинские богачи живут на широкую ногу, в достатке, но не представляла себе, как это выглядит в действительности.
А действительность превзошла все ее ожидания. Женя не могла представить себе, что прием служанки на работу в дом Гаджи Зейналабдина Тагиева дело столь сложное, связанное с многочисленными формальностями и испытаниями для желающих устроиться.
Хозяйка начала задавать Жене вопросы, отличные от тех, которые задавались ей внизу, в конторе.
– Ты можешь писать?
– Да, госпожа, могу.
– Разборчиво пишешь?
– Да, госпожа, у меня хороший почерк.
– Сейчас мы узнаем это. Садись, будешь писать.
К Жене подошла пожилая русская женщина и, взяв ее за руку, подвела к небольшому круглому столику, на котором были бумага, перо и чернильница.
Женя села, взяла в руки перо. Взгляд ее упал на листочки, - лежавшие на столе, исписанные всевозможными почерками. Она догадалась, что не только ее одну подвергли этому испытанию.
Хозяйка начала диктовать:
– В четвертом, пятом и шестом гардеробах находится выглаженная и вычищенная одежда. Одежда, которая висит в седьмом, восьмом и девятом гардеробах, нуждается в чистке и глажке. В одиннадцатом, двенадцатом и тринадцатом гардеробах висит одежда, вышедшая из моды... Вот и все. Дайте, я взгляну, что она нацарапала.
Женя поднялась из-за стола.
Пожилая русская женщина подала хозяйке листок, на котором Женя писала.
Сона-ханум бросила на него взгляд, затем подняла глаза на девушку, обернулась к Ханифе-ханум.
– Чудесный почерк, просто не ожидала! Красивый и разборчивый. Я немедленно взяла бы ее на работу, если бы была уверена, что все, что она делает, так же красиво.
Она затянулась папиросой и начала расспрашивать Женю:
– Тебе приходилось выполнять домашнюю работу? Справишься?
– Справлюсь.
– У кого ты научилась?
– У матери.
– Твоя мать жива?
– Нет, умерла.
– Есть ли у тебя в Баку родственники или знакомые?
– Никого.
– Кто же в таком случае может поручиться за тебя?
– Я живу в доме генерала Алиханова, у моей подруги Серафимы, горничной Заринтач-ханум. Заринтач-ханум считает, что я аккуратная и работящая.
В разговор вмешалась Ханнфа-ханум:
– Ах, вот оно, что?!. Вы слышите, Сона-ханум? Надо будет поговорить
с Заринтач.Хозяйка продолжала:
– Скажи, у тебя на теле нет болячек?
– Нет, госпожа.
– Ты не больна?
– Здорова, госпожа.
– Зубы не вставные?
– Все целы, госпожа.
– Ты была замужем?
– Нет, госпожа.
Хозяйка умолкла, и Женя решила, что миновали все испытания. По ее мнению, теперь оставалось одно - приговор миллионерши. Однако она ошиблась. Капризная жена знаменитого бакинского богача придерживалась сложной системы приема на работу служанок. Она обратилась к пожилой русской женщине:
– Возьми ее и осмотри хорошенько.
Женщина повела Женю в соседнюю комнату.
Выходя из гостиной Женя услышала, как Сона-ханум сказала подруге:
– И походка у нее легкая. Не стыдно будет показать гостям.
В соседней комнате русская женщина сказала Жене:
– Сними платье, я должна осмотреть тебя.
Через несколько минут неприятный осмотр был закончен.
Одеваясь, Женя думала: "Какая дикость! Сколько еще на свете самодуров! Рассказать кому-нибудь - не поверят. Все, как в глупой книжке, как в приключенческом романе из восточной жизни".
Ее опять привели в гостиную. Женщина сказала хозяйке:
– Я осмотрела ее. Девушка хорошо сложена, кожа чистая, на теле нет болячек и увечий. По грудям видно, что она не женщина. Рот в порядке, зубы ровные, красивые, дурного запаха не чувствуется.
Сона-ханум поманила пальцем Женю.
– Подойди ко мне, девушка. Я беру тебя. Но у меня есть условия. Во-первых, ты будешь жить в моем доме и должна быть готова в любой час служить мне. Во-вторых, получать ты будешь немного - десять рублей в месяц. Но ни в чем ты не будешь нуждаться - у тебя будут еда, питье, одежда. Понятно тебе? Ты согласна?
Женя, потупив голову, тихо сказала:
– Согласна, госпожа.
Женя приступила к работе только через три дня, после того, как ей сшили платье из старого платья Соны-ханум.
Утром, в половине десятого, она явилась в комнату перед спальней госпожи. Здесь, кроме нее, уже собрались все девушки и женщины, которые прислуживали Соне-ханум.
Прозвенел звонок, вспыхнула лампочка под табличкой, на которой было написано: "Подать чай!"
Одна из девушек, в обязанности которой входило подавать чай, быстро вошла в комнату госпожи, через минуту выбежала оттуда и спустя несколько минут появилась с серебряным подносом в руках, на котором стояли маленький чайник, стакан молока, тарелка с сыром и маслом, лежало несколько ломтиков черного хлеба и два марципана.
Опять прозвенел звонок. Зажглась лампочка под табличкой с надписью: "Гардеробщица!"
Женя подумала: "Вызывают меня", и вошла в спальню госпожи. В руках она держала блокнот и карандаш.
Сона-ханум ела булочку, запивая молоком. Заглянув в тетрадь, которая лежала на ночном столике, она сказала:
– Принеси одежду - номера третий, девятый, двадцать первый, восемьдесят первый и сто пятый.
Через несколько минут Женя принесла требуемые госпожой вещи.
По третьему звонку вошли две девушки и увели Сону-ханум в ванную комнату.