Подруга игрока

Гримаса сошла с лица Феликса. Он пожал плечами:

— Что ж, — сказал он, — если Гастингсу нравится выглядеть шутом, я, вероятно, тоже не стану возражать.

— Если вы придете на конюшенный двор сегодня в три часа дня, когда дома никого не будет, то встретитесь там с мистером Гастингсом. Велите своему кучеру ждать вас чуть поодаль, чтобы создалось впечатление, будто вы пришли на Куин-стрит пешком. Вы оба постучите в парадную дверь, чтобы вас увидели, а потом сможете уйти. Те, кто будут следить за вами, доложат, что мистер Деуитт с кем-то заходил к миссис Гастингс, пока ее не было дома. И поскольку ничего особенного замечено не будет, вы с мистером Гастингсом сможете пройти к тому месту, где вас должен ждать экипаж, и немедленно отправитесь за город. Вот что просил передать вам мистер Гастингс.

— О, значит, мне позволено отвезти его за город? А ему не приходило в голову, что этим вечером я могу быть занят? Ему не приходило в голову, что я не имею никакого желания уезжать из Лондона? Ему не приходило в голову, что леди Понсенби, у которой лучший повар в Европе, пригласила меня на ужин? Ему не приходило в голову, что она собирается подать рагу из баранины и оленину в кисло-сладком соусе?

Миранда пришла в ужас от мысли, что великолепное меню леди Понсенби может стать причиной задержки отъезда мистера Гастингса еще на двадцать четыре часа. И хотя она многое дала ради его спасения, Миранда не в состоянии была выдержать еще одну ночь, проведенную вместе. Присутствие мужчины было бы более чем раздражающим. Оно не просто угрожало ее репутации, а стало невыносимым. Каждый раз, когда они беседовали, спорили или играли в карты, он улыбался ей очень по-особенному, словно догадывался о каких-то секретах, спрятанных в ее сердце. В спальне повсюду встречались предметы, напоминающие о нем — перепачканный кровью сюртук, галстук, которым он обвязал ее дневник, чтобы не прочесть его случайно, небрежно брошенная на спинку кресла рубашка, платок с сильнейшим запахом своего владельца. Она жила в постоянном страхе, опасаясь, что кто-то может войти и обнаружить принадлежности мистера Гастингса.

Когда на глаза не попадались его вещи, попадался он сам. Казалось, что они постоянно протискиваются друг мимо друга в самых тесных закоулках. Они жили так близко, что часто тяжело было вздохнуть. А потом еще этот эпизод накануне вечером. Миранду чуть лихорадка не охватила, когда она подняла взгляд и обнаружила, что он рассматривает ее лежащей на кровати, а пламя свечи отбрасывает дрожащие тени на его грудь. Хотя Миранда и приняла невозмутимый вид, задула свечу и повернулась к нему спиной, о спокойствии не могло быть и речи. Остаток ночи она провела почти без сна, как сова. Она была просто не в состоянии провести еще одну ночь, да что там ночь — мгновение в такой близости с мужчиной.

— Я уверена, — произнесла она осторожно, — что в данном случае мистер Гастингс вовсе не проявляет своенравие. Он просто хотел бы добраться до безопасного места, чтобы дать возможность закрыться ране и придумать план, как расправиться с лордом Эверардом.

— А до завтра это подождать не может?

Его мольба была чуть ли не жалобной, однако Миранда оставалась непреклонной.

— Я уверена, что если бы это не был вопрос жизни и смерти, мистер Гастингс ни в коем случае не стал бы тревожить вас. В данном случае, боюсь, все должно быть сделано сегодня.

Феликс быстро и с любопытством посмотрел на нее.

— Кто вы, мисс Трой? Почему вы проявляете такой интерес к Гастингсу? Почему вы с ним разговариваете? Вы что, прячете его?

От этих колких вопросов щеки Миранды залило краской. Она заставила себя произнести:

— Могу ли я передать мистеру Гастингсу, что вы приедете к трем? Или вы намерены огорчить его?

Вздохнув по поводу уплывающих из-под носа рагу и оленины, Феликс сказал:

— Хорошо, я приеду. Но рассчитываю получить от него за это компенсацию. Можете так и передать ему.

Миранда улыбнулась:

— С удовольствием.

— Не забудьте ему сказать, что если мы остановимся на постоялом дворе, который славится отвратительным меню, я больше не возьму у него в долг ни шиллинга. Передайте ему это!

Миранда сдержанно пообещала.

У дверей спальни Миранду перехватили.

— Кто был этот посетитель, дитя мое? — потребовала ответа мать.

— Мистер Деуитт.

Миранда безуспешно попыталась скрыть тот факт, что в руках у нее — огромный пакет, перевязанный веревкой.

— Это я знаю. Дворецкий назвал мне его имя. Кто он?

— Кто он?

— Да, как вы познакомились с ним?

— Я не знакома с ним, мама.

— А зачем же он пришел к тебе?

— Зачем?

— Да, зачем? Ты знакома с кем-нибудь из его родственников? Или у вас есть общие знакомые?

— Да, есть.

— О, понимаю. Вероятно, кто-то, с кем вы вместе учились в школе.

Миранда не отвечала.

— Деуитт? Не могу припомнить, чтобы у тебя в школе учился кто-нибудь с такой фамилией.

От отчаяния Миранда собралась было выложить начистоту всю правду. Она почувствовала, что если солжет еще раз, то подавится этой ложью.

— В то же время, — заметила леди Трой, — я, разумеется, не могу помнить всех девочек, с которыми ты училась в школе, не так ли, дитя мое?

— Разумеется, нет, — жалобно ответила Миранда.

— Что ж, поскольку вы учились с ней в школе, ты должна пригласить ее к нам на чай. Я уверена, что Табита будет рада обществу молодой девушки. Несчастное создание так переживает из-за невнимания мистера Гастингса, что, мне кажется, будет рада отвлечься.

Миранда надеялась, что на этом беседа будет закончена. К сожалению, мать никак не проявляла желания уйти.

— Дитя мое, — горестно промолвила леди Трой, — мне бы хотелось, чтобы ты хоть чуть-чуть полюбила мистера Гастингса. Он действительно очень галантен, да и красив. Не понимаю, как ты можешь быть столь невосприимчива к его очарованию. Однако, — добавила она с проникновенным вздохом, — дочерям, вероятно, не нравятся джентльмены, которыми восхищаются их матери. Может быть, я помогу тебе в комнате с книгами?

Миранда в оцепенении повторила:

— С книгами?

Леди Трой показала на сверток, который Миранда наполовину закрыла юбкой.

— Думаю, я вполне справлюсь, — заикаясь, ответила она.

— Дитя мое, — нежно произнесла мать, — я должна тебя предупредить.

Закрыв глаза, Миранда ждала продолжения.

— Ты должна обещать, что не погубишь себя.

Пораженная тем, что мать так близка к истине, Миранда широко открыла глаза.

— Понимаешь, если ты будешь сидеть, денно и нощно уставившись в книги, ты погубишь себя. Хорошо, конечно, когда у человека есть увлечение и он посвящает себя прилежному изучению пейзажного садоводства, но нельзя запираться в комнате целыми днями, иначе ты заболеешь от чрезмерного усердия.

Почти что в слезах Миранда поцеловала мать.

— Вы очень добры, — хрипло произнесла она.

— Обещай мне, дитя мое.

Что она пообещала, Миранда сказать бы не могла, однако что-то она пообещала. Одарив матушку извиняющейся улыбкой, она проскользнула к себе в спальню, закрыла дверь и прислонилась к ней. Мистер Гастингс немедленно к ней подошел. Но прежде чем он успел поздороваться с ней в своей обычной приветливой манере, Миранда приложила палец к губам, приказывая ему молчать.