Подруга Мародеров
Шрифт:
– Знаю, - подтвердил Сириус, не отводя от Картер взгляда. – Уже где-то неделю.
– Но… откуда? – выдохнула Джейн. Никто не мог догадаться о её секрете. Хотя… она вдруг вспомнила, что на этой неделе еще один человек кроме Блэка вел себя странно. – Эдгар тебе сказал?
Сириус не отвел взгляда, но в глазах его появилось что-то, чему Джейн не могла дать название. Нечто помимо заботы о ней. Так, словно Сириус в это мгновенье подумал о ком-то другом.
– Да, - однако, правдиво ответил он. – Джейн…
– Прекрасно, - не сдержала горечи Джейн. Она не ожидала такого от Эдгара. Не когда он дал ей слово молчать, а
– Почему ты сама не рассказала мне? – пытливо уставился на неё Сириус. И торопливо поправил. – Нам?
Джейн ответила ему отчаянным взглядом. Как могла она объяснить всё, что творилось в ее душе? Разве сможет он понять, как тяжело ей далось это решение? Как больно было скрывать правду от самых близких?
– А ты? – выдохнула она с желчью в голосе вместо ответа. – Знаешь уже неделю и так и не решился со мной поговорить.
– Я… – Сириус растерялся. – Я просто не знал, как…
Джейн покачала головой. Причины сомнений Сириуса волновали её куда меньше, чем болтливость Эдгара. В голове воцарился настоящий хаос. Потому что Картер никак не могла понять, почему Боунс так поступил с ней. Не могла поверить. Почему сейчас, столько времени спустя? Что произошло? В сердце ее слабо шевельнулась надежда, что, может, она не знает чего-то важного, какой-то веской причины, которая сможет оправдать Эдгара. Потому что сама девушка такой причины найти не могла.
– Джейн, - Сириус вновь привлек внимание подруги, - так это правда?
Джейн все еще размышляла об Эдгаре, и вместо нее ответил Римус:
– Да. Но Джейн и так очень сложно. И Сириус, прошу, ты не должен говорить об этом Питеру и Джеймсу, пока Джейн сама не решит это сделать.
– А она, видимо, не решит никогда, - не сдержался Бродяга. Картер гневно стрельнула в его сторону глазами. В ее планы никак не входило то, что кто-либо кроме Римуса и Эдгара узнает ее тайну. Не сейчас. В своих мечтах она видела, как однажды собирает друзей всех вместе где-нибудь в уютном местечке, уже после окончания школы и войны и рассказывает им всю правду о Гвине и Древней магии.
– Зачем он сказал тебе? – спросила Джейн, отбрасывая ненужные мысли. Она безумно хотела понять, почему.
– Эдгар?
– Кто же еще?
Картер едва сдерживала раздражение. Впервые она не могла заставить себя произнести имя Боунса, впервые на него злилась и хотела наорать. И это чувство было таким неправильным и непривычным, что вызывало в ней дрожь.
Римус словно заметил ее состояние и успокаивающе положил руку на плечо. Вот уж кто её самый верный друг, умеющий хранить секреты. Хотя даже если бы Лунатик рассказал Сириусу правду, это было бы куда логичнее, ведь они с Бродягой друзья. Но Эдгар-то почему? Да, когда он только узнал, он порывался всё рассказать Джеймсу, но и то передумал под натиском подруги. Так теперь-то что? И ведь Сириус не Джеймс!
На лице Бродяги внезапно вспыхнуло виноватое выражение. Видеть такое Джейн за все годы доводилось пару раз, и сердце тотчас сжалось от неприятного предчувствия. Всё не так просто. Чего-то она не знает. Что-то
он еще не сказал.– Сириус? – настойчиво позвала она.
И Сириус отвел взгляд. Словно за помощью он обернулся на Римуса. Тот с сожалением поджал губы.
– Может, пойдем на урок? – предложил Лунатик. – Мы и так опоздали. Флитвик будет недоволен.
– Ты иди, если хочешь, - Джейн прекрасно поняла эту уловку. – Мы с Бродягой еще не закончили.
Но Римус остался.
Джейн не отводила от Блэка взгляда. Ветер небрежно трепал его волосы, солнце отражалось в темных глазах, но сейчас даже это не могло придать Бродяге привычный очаровывающий вид.
– Эдгар… он… – Сириус упорно не смотрел на девушку, когда начал говорить, - он искал Джеймса, чтобы всё рассказать ему. Он увидел, как вы поссорились в Большом зале, тогда, из-за Лили, помнишь? И решил помочь тебе. Он думал, если Джеймс узнает правду, то перестанет мучать и себя, и тебя.
Джейн скрестила руки на груди. Как это было сейчас похоже на Боунса. По этой же причине он хотел рассказать Поттеру правду еще в самом начале.
– Тогда причем здесь ты? – выгнула брови Картер. И вдруг ее охватил ужас от внезапно пришедшей в голову мысли. – Джеймс знает?
Ноги задрожали и ослабли так стремительно, что Джейн лишь чудом не упала, ухватившись за стоявшего рядом Римуса. Ее кулачки вцепились в его руку, и друг торопливо обнял ее за плечи, чтобы поддержать.
И теперь Бродяга, наконец, удостоил её своим взглядом. В черных глазах явно читалась печаль.
– Нет, - выпалил он на одном дыхании. – Эдгар встретил меня и всё рассказал мне, чтобы я смог передать это Джеймсу. Сохатый бы и слушать его не стал, особенно тогда, ведь он был страшно зол из-за тебя и Лили. Он бы Эдгара просто прибил тогда.
Это вполне в стиле Поттера. Но не это так не решался сказать Бродяга. Было еще нечто. Джейн сильнее сжала руку Люпина.
– И что потом? – спросила она, чувствуя, что не хочет знать ответ.
Сириус сокрушенно покачал головой.
– Джеймс не захотел меня слушать, - ответил он слегка извиняющимся тоном. Словно бы он был в этом виноват. – Он сказал, что ему все равно, и ушел. Потому я и не стал говорить тебе, что знаю. Какой в этом смысл? Эдгар рисковал вашей дружбой не ради меня, а ради Джеймса. А так… всё напрасно.
Слова растекались в сознании, превращаясь в серую бесформенную массу, подобную желе, единый поток звуков, ничего не значащих и не способных превратиться в осмысленные слова и предложения. Джеймс не захотел знать. Не захотел. Ему все равно.
И то, что знает Сириус, то, что эту тайну выдал Эдгар – всё это стало совершенно неважным, пустым. Просто Джеймс не захотел знать. Джейн ведь могла бы догадаться, что так будет. Она же видела, что её Сохатый пошел дальше. Давно. Что он с Лили и счастлив. Но, несмотря на это ей всё равно было больно. Потому что это его нежелание узнать правду лишний раз показало, что Джейн для него больше ничего не значит.
– Ясно, - бесцветным тоном произнесла Картер, сбрасывая с плеч руку Римуса. Ей вдруг на всё стало плевать. – Пойдемте на урок.