Подвеска Кончиты

– Лариса больше не придет, – усмехнулась Людмила Николаевна. – Телевизор унесла, больше забирать нечего.

– И-и-и-и, девонька, на это и не надейся. Помяни мое слово: еще не раз явится.

В окно неожиданно постучали. Дайнека испуганно отшатнулась, но потом прильнула к стеклу. Из темноты на нее смотрела женщина, которую она видела на фотографии в комнате.

– Лариса? – в голосе матери прозвучала надежда.

– Нет. По-моему, это Тина.

– Заявилась… – шаркая шлепанцами, Зинаида Дмитриевна двинулась к входной двери.

Людмила Николаевна развернулась и, ловко управляясь с коляской, поехала в свою комнату.

Спустя минуту раздался низкий голос из коридора:

– Где тут моя красавица?

– Тише ты! – шикнула на Тину старуха. – Дочь к ней приехала.

– Какая еще дочь, нет у нас никакой дочки!

– Ты, Тинка, не умничай, заходи и примолкни. Да не засиживайся, не до тебя.

– Здравствуйте, – выйдя из кухни, Дайнека с неприязнью уставилась на гостью.

Из комнаты выкатилась Людмила Николаевна, она успела снять бигуди, причесаться и подкраситься.

– Тина заночует у нас, поздно уже, – сказала она дочери. – Ты не возражаешь, если Зинаида Дмитриевна постелет тебе в своей комнате?

– Нет, – растерянно ответила Дайнека.

В комнате было темно. Дайнека лежала на топчане и смотрела в окно. В верхнем углу проема показалась луна. Перечеркнутая тонкими ветвями деревьев, она медленно сползала вниз.

Засыпая в своей кровати, Зинаида Дмитриевна шепотом повторяла:

– Господи, приди ко мне, я так нуждаюсь тобой… Помоги мне, Господи, я так нуждаюсь тобой…

Откуда-то доносились непонятные, тревожные звуки. Это крыса прогрызала дыру в стене. Работала настойчиво, как прораб с большим чувством ответственности.

В комнате пахло сухими травами, лекарствами и чистоплотной старостью. Дайнека никак не могла уснуть от этого терпкого запаха и от того, что ей довелось пережить. Болезненное чувство ревности и разочарования разгоралось в груди, припекая обидой и сладкой болью. Ларисы нет, но она по-прежнему значит для мамы так много!.. Но в конечном счете дело вовсе не в Ларисе и не в этой нелепой женщине по имени Тина. Дело в самой маме. Их слишком отдалили годы разлуки. Чуда не случилось. Увы.

Теперь Дайнека была уверена, что мама не поедет в Москву. Она села на кушетке и опустила ноги на пол. И в тот же момент услышала топот крысиных лап и ощутила прикосновение. От ужаса девушка не сумела даже крикнуть, а только отдернула ноги и задрожала. На секунду ей показалось, что за окном мелькнула какая-то тень. Она перевела взгляд на спящую Зинаиду Дмитриевну, потом снова на окно. Там никого не было.

«Почудилось…»

Дайнека сморщилась, как от боли. Ей было невыразимо плохо. Хотелось немедленно уйти из этого дома, и от того, что она не могла этого сделать, на душе становилось еще хуже.

Откуда-то донесся звук разбитого стекла. Дайнека вскочила на ноги и застыла. Мимо нее опять прошмыгнула испуганная крыса.

– Чегой-то? – вскинулась Зинаида Дмитриевна.

– Не знаю…

Из-за стены раздался стон и почти одновременно – хриплый сдавленный крик.

– Беги! С матерью чегой-то! Мне не подняться…

Вместо того чтобы поспешить к матери, Дайнека кинулась поднимать старуху. Та замахала руками.

– Беги!

В это мгновение снова раздался крик, а вслед за ним – грохот и звук быстрых шагов. Дайнека побежала в соседнюю комнату.

Мать лежала на полу и беспомощно протягивала руки к распахнутому окну. На подоконнике блестели осколки стекла. Полуоторванная штора раскачивалась от порывов сильного ветра.

На полу у дивана лежала Тина. Дайнека подошла к ней, склонилась. Вспыхнул свет, и она увидела страшный взгляд вылезших из орбит глаз. Лицо Тины распухло и посинело, на губах была пена.

Испуганно отшатнувшись, Дайнека заметила на ее шее веревку.

– Господь всемогущий… – прошептала позади нее Зинаида Дмитриевна.

Судя по тому, в каком беспорядке находилась постель, Тина сопротивлялась. Стулья на пути к окну были опрокинуты, на скатерти остались мокрые следы чьих-то ботинок.

Лежа на полу, Людмила Николаевна следила за дочерью обезумевшим от ужаса взглядом. Наконец Дайнека пришла ей на помощь.

– С тобой ничего?

– Ничего? – непонимающе переспросила женщина.

– Мама, – дрожащим голосом сказала Дайнека. – Что здесь случилось?

– Что случилось? – Людмила Николаевна не отрывала глаз от мертвой подруги. – Я не знаю.

– Удавили. Как есть – удавили! – Зинаида Дмитриевна повернулась к ним и твердо произнесла: – Вызывай-ка, девка, полицию.

Дайнека бросилась к своей сумке. После недолгих поисков обнаружила визитную карточку и набрала записанный номер.

– Это не может подождать до утра? – заспанным голосом спросил Ломашкевич.

– До утра нас всех передушат, – ответила Дайнека.

– Понял. Сейчас подъеду. Давайте адрес, куда присылать наряд.

Зинаида Дмитриевна упорно затыкала матрасом разбитое окно, но он все время сползал вниз.

– Чтоб ты пропал…

– Людмила Николаевна, за что могли убить вашу подругу? – Мужчина достал пачку сигарет и положил на стул рядом с собой.

Опрос свидетелей продолжался второй час. Труп уже вынесли, но в комнате продолжала работать бригада криминалистов.

Наблюдая за ними, Людмила Николаевна отрешенно проговорила:

– Я ничего не знаю…

– Вы хорошо знали погибшую? – спросил подошедший к ним Ломашкевич.

– Да…

– Она не рассказывала вам о своей работе?

– Тина в последнее время не работала.

– А до этого?

– Не знаю, – женщина устало откинулась на спинку инвалидного кресла.

– Может быть, ее муж или любовник…

– Мужики ей без надобности! Она девок любила! – вмешалась в разговор Зинаида Дмитриевна. – И я скажу вам, кто убил Тинку!

Все насторожились.

– Кто? – коротко спросил следователь.

– Лариска!

– Зинаида Дмитриевна! – попыталась урезонить ее Дайнека.

– Много ты знаешь, молчи!

– Кто такая Лариса? – спросил следователь и собрался записывать.