Подвеска Кончиты

Дайнека решила не рассказывать, что с ней случилось.

В дверях столпились рабочие, все как один в синих комбинезонах и белых с завязками шапочках. Один из них тихо рассказывал:

– Отправили меня с Валеркой времянку двенадцативольтовую пробрасывать. Сделали все, Валерка ушел, а я задержался. Стою себе, никого не трогаю, вдруг чувствую – по спине прилетело. А это она, бедненькая, стоит, а говорить не может. Посмотрел я на нее… – Он вдруг спросил: – Макарыч, ты фельдшера из медпункта вызвал? Ты только посмотри на нее…

Дайнека заглянула в большое овальное зеркало, висящее на стене. Оттуда на нее смотрело черное обезьянье лицо со всклокоченными и слипшимися от грязи волосами. Изо всех дыр ее разорванной куртки торчали многочисленные клоки ваты.

Начальник участка внимательно посмотрел на Дайнеку.

– Я в последний раз спрашиваю. Вы из Гринписа?

Она отрицательно помотала головой.

– Да отвяжись ты от нее, – запротестовал Дайнекин спаситель. – Еще шахидкой ее назови!

Рабочие загоготали, а Макарыч строго цыкнул в сторону двери.

– Тихо вы там! Развеселились… Я теперь всю жизнь объяснительные писать буду. О том, как на режимном объекте появилась девчонка. Она что, из воздуха материализовалась?

В комнату вошла женщина в белом халате с чемоданом в руках. Увидев Дайнеку, кинулась к ней.

Мужчины вышли и плотно прикрыли дверь.

Спустя полчаса явился дежурный замкоменданта с чекистом, и после долгой беседы Дайнеку отправили «на выход».

– Можно мне позвонить? – шепотом спросила она.

– Куда? – проявил бдительность хозяин кабинета.

– Папе.

– Запишите номер телефона, – он придвинул к ней лист бумаги. – Ему позвонят с поверхности.

В лифт она зашла вместе с чекистом. Дежурный замкоменданта напутствовал:

– Отведешь ее на двести двадцать девятую улицу, к столовой. Там передашь режимнику.

Кабина лифта была обычной, только этажи назывались уровнями и обозначались цифрами, перед которыми стояли плюсы и минусы. От солдата пахло кожей и гуталином. Дайнека благоухала другими, более терпкими ароматами. Заметив изучающий взгляд солдата, смущенно отвела глаза.

Двести двадцать девятой улицей назывался тоннель, похожий на переход между двумя станциями метро: плоский подвесной потолок со светильниками, крашеные стены и пол, сделанный из шлифованной мраморной крошки.

Люди, шагавшие навстречу Дайнеке, смотрели на нее с удивлением. У входа в столовую ее из рук в руки передали строгому мужчине в серой куртке.

– Здравствуйте, мы дозвонились до вашего отца, он приедет за вами на контрольно-пропускной пункт.

– Из Москвы? – поинтересовалась Дайнека.

– Из Красноярска, – уточнил сопровождающий.

Подземная улица закончилась. Дальше начинался подземный железнодорожный перрон. Как раз в этот момент к нему прибывала электричка. Дайнека слегка попятилась и обернулась. На белой мраморной стене она прочитала: «Ордена Ленина Горно-химический комбинат».

Много лет назад, живя еще в Красноярске, Дайнека не раз слышала о секретном городе, где, по рассказам очевидцев, был выстроен огромный подземный завод с ядерными реакторами. Поговаривали, что по объему подземных выработок его можно сравнить с московским метро.

Вот куда она угодила…

Дайнеку посадили в вагон электрички, и поезд тронулся. Сначала все было так же, как в метро. Черные стены со связками кабеля, мелькающие за окном огоньки и характерный шум. Потом стало светло и тихо. Электричка выбралась на поверхность.

Дайнека увидела Енисей и несколько рядов заграждений из колючей проволоки. Затем стали проноситься дачные домики и панельные корпуса.

Через двадцать минут поезд прибыл на станцию Железногорск. Рабочие неторопливо покидали вагоны. Шли кто к автобусной остановке, а кто – дальше, по городской улице.

– Пройдемте, пожалуйста, в машину, – режимник указал на белый микроавтобус.

– Зачем?

– Вас вывезут за пределы города.

Эта казенная фраза показалась Дайнеке очень обидной. Она вдруг представила, как ее, словно мусор, выкидывают из машины за пределами города.

– Между прочим, я тоже гражданка Российской Федерации. Имею право знать, на что идут деньги налогоплательщиков! – сказать подобное Дайнека могла только в состоянии аффекта. Глупее фразы на ее месте никто бы не выдумал. Тем не менее это произвело должное впечатление.

– Так что же именно вы хотите знать, уважаемый налогоплательщик?

– Покатайте меня по городу… – попросила Дайнека.

– Садитесь, – распорядился режимник.

И ей действительно показали город. А потом увезли на контрольно-пропускной пункт номер один.

Глава 31 Красноярск, наши дни

Прикрыв за собой дверь, в комнату вошел Вячеслав Алексеевич. «Как она?» – одними глазами спросил у Зинаиды Дмитриевны. Старуха безнадежно махнула рукой.

– Молчит.

– Люся… – Вячеслав Алексеевич сел возле кровати жены.

Людмила Николаевна лежала лицом к стене и смотрела перед собой невидящим взглядом.

– Скажи что-нибудь.

– Когда ей исполнилось три годика… – Людмила Николаевна говорила тихо и отрешенно, – …я повела ее фотографироваться. В студии у фотографа был огромный плюшевый медведь… И Людочка испугалась. Она вытирала слезы, заглядывала мне в глаза и повторяла: «Я не плачу, мамочка. Видишь, я не плачу!» Потом…

– Прошу тебя! – Вячеслав Алексеевич с трудом сдерживал рыдания.

– Потом Людочка сидела перед объективом, а я все время поправляла ее ручку. Ручка сползала с коленочки, а я снова ее поправляла. Для меня было важно, чтобы она прикрыла правую коленочку… потому что… потому что там были заштопаны колготки…

Людмила Николаевна надолго замолчала.

– Вчера ей исполнилось двадцать два… – снова проговорила она.

– Я делаю все, что в моих силах, я уверен…

– Я знаю.

Зинаида Дмитриевна, не сдержавшись, всхлипнула: