Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

— У Михая Борошша была очень ценная нумизматическая коллекция.

— Тогда как же преступник ее сбывал?

— Через скупщиков краденого.

— Коллекцию постараются нелегально вывезти из страны, — сказал Пооч и, помедлив, продолжал: — Скупщики — люди осторожные. Они никогда не вступают в контакты с новыми клиентами. Значит, предложить им коллекцию может человек или уже имеющий судимость за подобное преступление, или с давних пор поддерживающий с ними связь. А если это новый клиент, то они получают краденое через посредника.

Кепеш недовольно покачал головой.

— Ничего конкретного. А кто посредник?

— Доктор Хинч, — сказал Пооч, — хотя конкретизировать нам пока еще рано.

— А почему Хинч?

— Его домработница утверждает, что в последнее время он принимает у себя каких-то подозрительных людей. Он, конечно, это отрицает. И еще она говорит, что этот человек по имени Геза, знакомый Евы Борошш, тоже бывал у доктора. Вам не кажется, что это звенья одной цепи? Давайте проверим версию со скупщиками и посмотрим, не был ли доктор Хинч ранее замешан в подобных делах.

— Задача не из легких.

— Можете предложить что-нибудь полегче?

— Пока нет.

— А что, если Ловаш, — капитан подался вперед, — специально придумал эту версию с кражами, чтобы отвлечь наше внимание от настоящего преступника? То есть от самого себя?

— Возможно. Но как без невесты он собирается завладеть состоянием?

— Меня не удивит, — сказал Пооч, — если в скором времени вдруг появится завещание.

Ловаш понуро вошел в кабинет и сел без приглашения.

— Давайте вернемся к вашему рассказу о том, что Еву Боронин кто-то регулярно обкрадывал. Теперь, может быть, вы нам скажете, чьих это рук дело? — спросил Пооч.

— Я ничего не могу доказать.

— Этого мы от вас и не требуем. Расскажите все, что вам известно.

— Тут замешана подруга Евы — Жофия. И ее жених Геза.

— Назовите их фамилии.

Ловаш пожал плечами.

— Я не знаю их фамилий.

— Не знаете? Это интересно.

— Скорее обидно. Вам так не кажется? Ева не желала, чтобы я ближе с ними знакомился. Мне вообще не везло с близкими ей людьми. Сначала ее муж, старый Борошш, выставил меня из дома. Затем появились Жофия и Геза, из-за них мне нельзя было приходить к Еве. Вернее, только когда их не было.

— Но все-таки вы их знаете?

— Знаю — это слишком сильно сказано. Видел всего два раза. И сразу заметил, что я им не по вкусу. Видно было, что они меня презирают, я для них пустое место. Да сами-то они кто такие? Жофия, конечно, женщина красивая, я этого не отрицаю. А в Гезе я ничего особенного не заметил. Разве что он разъезжает в собственной машине, и на ней столько всего навешано, что просто ужас! И противотуманные, и галогенные фары, и разные там антенны… А мне и на велосипед не хватает! Когда Ева сказала, что не хочет, чтобы я с ними встречался, я взял да и подстерег их на улице и тогда увидел машину.

— Какой марки у него машина?

— «Шкода-Л-120», кофейного цвета. Видно, что новая.

— Номерной знак помните?

Ловаш отрицательно покачал головой.

— Нет. Я не знал, что это пригодится. Марку я запомнил только потому, что такая машина мне больше всего нравится.

— Вы могли бы описать внешность Жофии и Гезы?

— Да.

— Вы бы их узнали?

— Разумеется.

— Почему ваша невеста не хотела, чтобы вы с ними встречались?

— Вот этого я как раз и не знаю! Я у нее как-то спросил: почему она меня прячет? А она говорит: «Я не тебя прячу». Я не понял, но она больше ничего не желала объяснять.

— Вы допускаете, что у Гезы с вашей невестой могли быть интимные отношения?

— Нет! Нет… это невозможно. — Молодой человек покраснел. — В этом я совершенно уверен.

— Почему вы так уверены?

— Мне трудно об этом говорить… Понимаете… — начал Ловаш тихим от смущения голосом, — я не какой-нибудь сердцеед. В общем, я не из тех мужчин, которые нравятся. До этого я только один раз был с женщиной, когда мне было восемнадцать лет… Понимаете? Я любил Еву, ухаживал за ней, но… только месяц тому назад… я как-то вечером был у нее дома… И… ну в общем… она была невинна… Вы понимаете, до меня у нее никого не было…

— Но ведь она была замужней женщиной! — перебил его Пооч.

— Ну да, только старый Борошш никогда к ней не прикасался. Он относился к ней как к дочери. Правда, к мужчинам он ее ревновал. Но так, чтобы… в общем, он ничего себе не позволял. Ева сама мне об этом говорила. Борошш просил, чтобы она подождала, пока он умрет. И я ему не понравился, мол, он хочет для Евы другого мужа. Но мы полюбили друг друга, и… это случилось. И через два дня мы составили завещание…

— Завещание? — насторожился Пооч.

— Ну да. Ведь тогда было ясно, что мы поженимся. И Ева сказала, что теперь она поставит в известность Гезу с Жофией, ну что мы обручены. Ведь мы как раз перед этим обручились. Тайно. Ева скрывала это от Гезы, потому что он был против наших отношений. И несмотря на то, что он постоянно ее обкрадывал, Ева его слушалась. Иногда мне казалось, что она его боится, а иногда — что очень любит. Я предупреждал ее… Тысячу раз говорил ей, чтобы она с ними порвала, потому что они люди непорядочные. Так нет, она меня не слушалась. Хотя ясно было, что им нужны только ее деньги! Всеми правдами и неправдами они вымогали у нее деньги, и все им было мало! И я ничего не мог сделать! Я говорил, что эта дружба плохо кончится. Но Ева мне не верила. И вот, видите… — Поймав на себе пристальный взгляд следователя, Ловаш смущенно замолчал.

— Вы упомянули о каком-то завещании?.. — напомнил Пооч.

— Ева составила. Через два дня после того… как… И мы заверили его у нотариуса. Оно законное.

— Что в нем? — хмуро спросил капитан. Ответ он знал заранее. Вот из-за чего должна была умереть Ева Борошш.

Та же мысль пришла в голову и Ловашу. Он уже жалел, что упомянул о завещании.

— Все состояние Евы в случае ее смерти переходит ко мне, — нехотя проговорил он.

— Где находится завещание?

— Этого я не знаю… — замялся Ловаш. — Думаю, у Евы в квартире, потому что завещание осталось у нее. У меня нет ни одного экземпляра.

— Мы сделали в квартире обыск, — сказал Пооч. — Никакого завещания мы там не нашли. Если, конечно, оно вообще существует!

— Ну да, — охотно согласился Ловаш. — Ева могла передумать и уничтожить завещание. Если не найдете, значит, его уже нет!

— Есть ли, нет ли, а наследство, во всяком случае, та его часть, которую можно было унести, украдена. Из квартиры пропали все ценности.

— И сберкнижки?! — резко спросил Ловаш.

— Какие сберкнижки?

— У Евы было восемь сберегательных книжек, на каждой по сто тысяч форинтов! Она хранила их в платяном шкафу. На предъявителя… Я же ей говорил… Они тоже пропали?