Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

— Где тебя носит?! — укоризненно сказала она. — Ты и впрямь чокнутая! В шлепанцах, в ночной рубашке! Ни свет ни заря! Что ты здесь делаешь?

— Я…

— Держу пари, ты опять следишь за этой рыжей!

— Я только пожелала ей счастливого пути.

— Очень нужны ей твои пожелания! Сейчас же иди домой!

— Так я же иду, — Трети прибавила шагу. Но тут же остановилась и обернулась к подруге. — Манци, ты не запомнила случайно номер машины?

— Какой еще машины?

— На которой разъезжает Геза.

— Зачем тебе?

— Просто так. Запомнила или нет?

— Я тебя спрашиваю, зачем тебе это? Говори!

— А вдруг будут разыскивать.

— Кого разыскивать?

— Ну, этого Гезу. Номер машины очень пригодился бы милиции.

— Что? Опять? — с досадой сказала Манци. — Ты снова за свое? Я думала, ты умерила свою фантазию. Ведь вчера ты была от него в восторге. Без конца повторяла, что тогда это был не он!

— А теперь утверждаю, что это был он!

— Ну ладно, — уступила Манци, — он так он. Какая разница?

— Вчера вечером ты тоже говорила, что Геза тебе не нравится! — возмутилась Трети.

— Ну и что! — рассердилась Манци. — Разве ты когда-нибудь прислушивалась к моему мнению? — Она резко повернулась и ушла.

2

Ловаш нетерпеливо дергал калитку. Наконец из дома выглянула Луиза, растрепанная, с опухшими со сна глазами, она придерживала на груди халат.

— Йожы, это ты? — изумилась она. — Чего ты так рано? Еще и шести нет!

— Откройте, черт побери! Как можно так крепко спать?! Я звоню уже целых пять минут!

Луиза пригладила волосы.

— Я приняла две таблетки снотворного, в моем возрасте вредно волноваться. Ах, что делается на свете!

— Да впустите же меня!

— Ну иду, иду! Господи!..

Она наконец попала ключом в замок, Ловаш толкнул калитку и, шагнув во двор, схватил Луизу за локоть.

— Заприте калитку и идемте в дом.

Луиза, толком еще не проснувшись, засеменила вслед за Ловашем.

— Да говори же, что с тобой случилось?

Ловаш тяжело рухнул на стул.

— Беда, тетушка, беда! Я пропал!

— Пропал?

— Я хочу сказать, пропали мои денежки!

Луиза достала из шкафа бутылку палинки, стопку и налила Ловашу.

— Выпей — полегчает.

Он выпил и сжал голову руками. Луиза стояла в замешательстве, подыскивая слова, чтобы его успокоить. Она поняла, что Йожефу уже все известно.

— Что теперь поделаешь… — наконец тихо произнесла она.

— Значит, вы уже знаете, что Ева умерла, то есть что ее убили. Вытолкнули из окна.

Женщина кивнула.

— Да, Йожи, это большая беда.

— Я проплакал всю ночь. — Он мучительно скривился. — Больше не хочу. Вы знаете, что я ее очень любил. Но теперь ничего не изменишь — она умерла. — Он глубоко вздохнул. — И этого мало — в милиции требуют, чтобы я показал завещание.

— Так ты покажи.

— Они уверяют, что у Евы в квартире его нет.

— Да где ж ему еще быть! — возмутилась Луиза.

— Но это только полбеды! Если завещание найдется, то я попадаю под подозрение.

— Ты? Почему?

— Да потому, что они могут подумать, будто это я убил, чтобы поскорее завладеть деньгами.

— Да что ты говоришь! — обмерла Луиза. — Давай-ка присядем. Выпьем еще по рюмочке.

— Вот попал в беду, — хмуро проворчал Ловаш. — А вы откуда все знаете?

— Вчера была пятница, я, как всегда, ходила к доктору. Сама-то я ничего не видала, не слыхала, но потом все узнала. Этот милиционер, а может, сыщик, который пришел поговорить с доктором, со мной тоже беседовал. Я все рассказала. Я и минуты не сомневалась, кто это сделал. Так сразу ему и сказала, что это Жофия, та, рыжая. Приревновала Еву к Гезе.

— К Гезе?

— Я тебе никогда об этом не говорила — зачем огорчать, ведь дело прошлое, — но Геза сначала ухаживал за Евой, а уж потом привел Жофию.

— Откуда вы это знаете?

— Знаю, и все тут.

— Может, Ева сказала?

— Ну нет! Ни словечка! Да я все же знаю. Сначала Геза появился один. А потом пришел с этой Жофией. Вот как это было.

Ловаш все больше мрачнел.

— Что вы еще знаете?

Луиза перешла на шепот:

— Геза и доктор дружили еще до того, как умер Михай Борошш. Ева сперва у доктора встречалась с Гезой. Сам знаешь, Борошш никого не терпел в доме. Ну Геза и не ходил, только уж когда старик умер. А потом и Жофию с собой привел.

— Вот, значит, что между ними было! — вскипел Ловаш. — Вот почему Ева не хотела, чтобы я с ним встречался! Боялась, что старая любовь откроется! Мне-то ведь она говорила, что, кроме меня, у нее никого не было! Уверяла, что я у нее первый! Конечно, она знала, что я почти не имел дела с женщинами и меня легко обмануть.

— Уж в чем в чем, в этом-то мужчина должен разбираться!

— Должен, должен! Я же ей поверил! Тоже мне, овечка! Ох, тетушка, у меня нет слов!

— Успокойся, мой мальчик, и выпей еще рюмочку.

Ловаш налил еще рюмку и выпил.

— Понимаю теперь, — проворчал он, — почему она покрывала этого вора!

— Почему «вора»?

— Знаете, сколько всего он украл у Евы? И драгоценности, и монеты из коллекции! Это еще раньше было! А сейчас — все остальное, даже сберкнижки! Мне в милиции сказали.

Луиза была ошеломлена.

— Может, врут? — предположила она.

— Нет, не врут! Раз говорят, что в квартире ничего нет, значит, нет! Ева сама жаловалась, что Геза ее обкрадывает, только заявлять не хотела! Так вот почему! Он был ее любовником! А я-то думал… — Он махнул рукой. — Ладно, оставим это. В общем, сначала драгоценности, монеты… а теперь и сберкнижки! Восемьсот тысяч форинтов! — Ловаш чуть не плакал. — Я это так не оставлю! Попадись он мне только!

— Это дело милиции.

— Ну да… дождешься, пока они раскачаются! Знаете, тетушка, что мне пришло в голову… Геза брал эти вещи… А куда он их девал? Все эти ценности состоят на учете, и продать их не так-то просто! Я и подумал, что он относил их к доктору Хинчу, а тот передавал скупщикам. Кому ж еще-то! Могу поспорить, что в этом деле замешан доктор!

— Выдумал тоже!

— А разве не вы говорили, что к нему ходят какие-то мужчины? Это и были скупщики, и приходили они за краденым имуществом! — Ловаш уже был уверен в том, что минуту назад только предположил.