Подводники

Лаптой зовут его лишь простаки.

Всё в том же духе: булка стала кексом,

На кухне – гриль духовку заменил.

Любовь и ту зовут в деревне сексом,

Как Интернет дотошно просветил.

За речь родную, попранную ныне,

И обижаться даже не велят.

Чуть успокоил транспарант на тыне,

Иль «баннер», как теперь все говорят.

Там выведено чётко приглашенье:

«Путина ждёт с селёдкой иваси!».

Не нужно там господ произношенье,

«По фене ботают», как прежде на Руси.

Утопающий

Всё что течёт и капает, и льётся,

Имеет меру точную всегда.

Когда вдруг применять её придется,

То есть шкала: «От капли до ведра!».

А тут уже каждый выбирает лично,

Что лучше для него в конкретный миг.

Хотя бывает и проблематично,

То оценить, чем рок порой настиг.

…Дождь начинался с мелкой-мелкой капли.

А там и припустил, как из ведра.

На радость, может быть, болотной цапле.

Всем остальным – не посулив добра.

День шел за днём, а дождь не унимался.

Уже цистерной мерить бы его,

Да и в неё поток не умещался,

Что вылился на мокрое село.

Стихия всякому по-разному даётся.

Фоме по нраву дома посидеть,

Где и читок всегда ему найдётся.

А то и литр! Как тут уж утерпеть!

В стекле оконном – от дождей дорожки,

И по двору ручей уже бурлит.

Тут бы собрать хоть узелки с одёжкой.

А он все с рюмкой за столом сидит.

Ерёма потревожил по-соседски:

– Спасай, Фома, хотя бы, кур своих!

Но тот бутылку поднял молодецки:

– Когда допью, подумаю про них!

Опять сосед заглядывает в избу:

– Твоя, Фома, корова уплыла!

Тому же повод – о бурёнке тризну

Начать поллитрой новой со стола!

Дождь всё крепчал, да и речушки вздулись.

Уже во двор на лодке правит друг:

– Скорей, Фома. Мы за тобой вернулись!

Спасательный лови скорее круг!

Но у Фомы особая метода.

Риск оценил в просвет он сквозь стакан.

Припомнил поговорку от народа:

– Коль выпил, по колено – океан!

Когда уж подмочило и закуску,

Опомнился: – Спасайте! Я тону!

И тут ему не ожидать бы спуску,

Когда топориком пошел с крыльца ко дну.

Ерёма выручил. Опять приплыл на лодке.

Пришлось за утопающим нырять…

…Жаль, что вот так – из-за пропойца глотки

Другим приходится собою рисковать!

ПропиСанкция

В соседях жить – не грех и поделиться

Щепоткой соли, спичками, куском….

Ерёма знает, что Фома примчится,

Едва проблемы постучатся в дом.

Сам он не скуп, но и не растеряха.

Волюнтаризма тоже не знаток.

А коли делится последнею рубахой,

То, знать, её он в трудный час сберёг.

И как-то так, за бытовым бездельем,

Ерёма наблюденье сделал вдруг:

– Уже давненько, даже за похмельем

К нему не ходит закадычный друг…

Зато к Фоме изрядной чередою

С утра до вечера толпиться стал народ.

Обличием не здешним и душою,

Каких – не кормит сельский огород.

Друг перемены объяснил такие:

– Приезжие, мол, чтобы не платить

За коммунальные услуги городские,

Его с пропиской просят пособить.

И не за так. Все платят понемногу

За штампик в паспорте рублём нетрудовым.

Да что Фома?! Всю сельскую округу,

Фальшивой той «прописки» кормит дым.

А перепись явленье подтвердила.

Их деревушка, как гласит учёт,

Почти весь город нынче поглотила,

Хотя никто реально не живет…

Тут рок стихии грозно разыгрался.

С домами скарб затоплен был рекой.

И лишь Фома опять не растерялся –

Спас «Книгу домовую» он с собой.

Прошла беда. Ущерб весь оценили.

Кто проживал в селе – всем помогли!

Всех, кто прописан был – не позабыли.

Вручили каждому немалые рубли.

Так что Фома стал олигархом тут же –

За всех жильцов фальшивых получил…

Что совесть? Без неё живет, не тужит.

И даже лимузин себе купил.

А тут опять к Ерёме постучался:

– Дай соли, друг. И хлеба бы куснул…

– Кто разорил? Смогло что приключиться?

На что Фома лишь жалобно вздохнул.

…Попал он под статью того Закона,

Карает что и штрафом, и тюрьмой

Тех, кто прописывает типов незнакомых.

Так что к знакомым стал ходить с сумой.

Подводники

От происков природы нет спасенья,

Коль к обороне не имеешь сил!

Об этом, в погреб, загрузив соленья,

Фома Ерёме часто говорил:

– Двойной запас к зимовке обеспечим,

Тогда обоим леший нам не брат!

Не ведая, что климат переменчив

И в жаркий день, ударить может град.

А то и дождь вдруг явится стеною,

Село накроет мокрой пеленой.

Тут почву потеряешь под собою,

Чердак спасёт от паводка родной.

Понятно дело – грядки все размыло.

«Под хвост коту» – весь урожай пошел.

Пропало в погребе, что прежде насолила

Семья, Фома где – главный хлебосол…

Да и соседям «повезло» подобно –

На огороды натащило ил.

И хоть «красна беда», что принародна,

Плох «подтопленец» – кто не голосил.

Но государство граждан не забыло

И, потерпевшим в паводковы дни,

Ущерб весь до копейки погасила,

Смогли отстроиться, как прежде, чтоб они!

Казалось – будут караваны груза

В село доставлены, заявку лишь подать:

И чернозём для огурца с арбузом,

Тёс и кирпич, дома чтоб подлатать.

Да не спешили люди поголовно