Подьячий Разбойного приказа
Шрифт:
Шутка, к сожалению, не прошла: «янтарные» меня обидно проигнорировали, а троица просто не поняла слово «арестованы», решив, что это какое-то оскорбление: болваны, арестованы… По крайней мере, я именно так понял реакцию Толстого — он врезал мне в живот и, когда я скрючился на земле, добавил ногой.
Расклад такой: с одной стороны — «янтарные», от неизвестного мне боярина, и что-то я сомневаюсь, что он хочет пригласить меня на кофе (тем более, что кофе здесь и не знают), с другой — троица в составе четырех человек (Второй Толстый подошел, сообразив, что его друзьям нужно подкрепление)
Количество игроков, охотящихся за венцом, множится…
— Как делить будем? — сплюнул, поморщившись, Тонкий, — Чур нам голова, она знает то, что нужно… кому надо, тому и нужно.
— Нам нужен этот подьячий, — спокойно ответил «янтарный».
— Заладил, как ворон на дубу «нам нужен, нам нужен…». Нам нужнее.
«Янтарные», не вступая в бесплодные дискуссии, обнажили сабли. Троица синхронно достала ножи — явные родственники того, что был у Мачете. Второй Толстый произнес какое-то слово и поднял правую руку, кулак который начал исходить струйками дыма…
А посередине — я…
Шлеп!
У противоположного забора, прямо передо мной, откуда-то с неба упал сверток. Солидный такой, с гуся, пожалуй, величиной… хотя нет. С утку. Сверток шипел и дымился.
А потом загорелся, разбрасывая веселые зеленые искры и свистя.
Все невольно повернулись к нему…
И в этот момент сверток взорвался и я взлетел на воздух.
Глава 17
Перед глазами плыли разноцветные пятна, в ушах звенело — знатно жмхнуло! — но, чуть проморгавшись, я сообразил, что двигаюсь, конечно, вверх, но не так как обычно двигаются вверх после взрыва — я, как минимум, одним куском — да и туннель света не торопится появляться…
Да меня просто-напросто за шиворот тащат!
Пятна окончательно расселялись и я увидел… Аглашку. Скоморошка, в своем обычном наряде, штаны, да короткий кафтан, шустро бежала вверх по бревенчатой стене, перебирая руками и ногами, как огромный паук. Человек-паук, блин. Вернее, двумя ногами и одно рукой, второй она меня тащит.
Как она это делает? По отвесной стене, как по лестнице, вон — не пальцами цепляется, а просто ладонь на бревно положила, она и прилипла.
Как это?
В этот момент стена кончилась и мы оказались на тесовой крыше, не очень крутой, по ней можно было идти, если осторожно, конечно. Аглашка бросила меня на доски кровли и зашипела:
— Бежим! Они сейчас очнутся, а там не все дураки, и поймут, куда ты делся. Бежим!
И мы побежали.
По крышам.
Перепрыгивая через промежутки между строениями, благо, они стояли плотно.
Мы бежали.
А потом Аглашка упала на спину и сказала:
— А теперь лежим.
Я послушно лег рядом, слыша, как часто-часто бьется сердце. Аглашкино. Да ее… э… одежда на груди… да, одежда на груди… вздрагивает от ударов.
Руки девчонки тряслись. Я осторожно протянул свою руку и взял ее дрожащие пальчики. Тоненькие…
— А зачем мы лежим? — спросил я.
— Откат после Липкого Слова у меня, Викешенька… — прошептала Аглащка.
Я не знаю, кто придумывает Слова — и никто не знает, по крайней мере,
из тех, с кем я общался — но над названиями эти люди сильно не заморачиваются. Слово ускоряет? Значит, Быстрое. Слово тормозит разогнавшегося, как будто тот влипает в паутину? Значит, Липкое. Слов позволяет бегать по стенам, прилипая руками и ногами? Значит, Липкое. Что, такое название уже есть? Да и фиг с ним.— Ага, понятно… А я зачем лежу?
Скоморошка выдернула свою руку из моих пальцев и взвилась, как укушенная:
— Потому что ты дурак, Викешка! Стоишь надо мной, нависаешь, мне страшно! Вставай, чего разлегся!
Она пнула меня ногой в бок.
И мы побежали дальше.
— Аглашка, — спросил я на бегу, — У нас на Москве по зиме несколько домов ограбили. Тати по стене в окно горницы забирались. А как — непонятно. Ты ничего об этих случаях не знаешь?
Она яростно оглянулась на меня на ходу:
— П-приказный… Ой!
Я вовремя ее поймал — чуть не рухнула в проем между двумя амбарами — и прижал к себе. За что тут же получил кулаков в бок:
— Нечего меня лапать!
Было бы там что… Самой восемнадцать, а по фигуре — не больше тринадцати… Но этого я, естественно, не сказал.
— А куда мы так торопимся? — вопрос, что Аглашка делала на крыше и зачем меня спасла, я решил отложить на потом.
— Дурак! В Приказ твой!
Стоять, Зорька!
Я затормозил, схватив девчонку за руку:
— Не в Приказ нам надо! Ко мне домой!
— Зачем? — неожиданно покраснела она.
— Они меня потеряли. Значит, сейчас ко мне домой пойдут, чтобы меня подстеречь, да заодно узнать, где меня найти можно…
Сам бы так и сделал.
— …а у меня там тетя, — закончил я.
Аглашка посмотрела на меня и подозрительно прищурилась:
— Какая еще тетя?!
Тетя Анфия очень удивилась, когда окно со двора распахнулось и в него проскользнул сначала я, а потом какая-то растрепанная девчонка. Аглашка потеряла колпак по дороге, а ее волосы были коротко подстрижены.
— Викеша? Что…? И кто это?
Тетя и Аглашка уставились друг на друга, подбоченившись. Смерили друг друга взглядом.
Мне некогда было наблюдать, я бросился в комнату и принялся выгребать из-под кровати деньги, бросая их в заплечный мешок.
— Скоморошка, — вынесла вердикт тетя.
— Старушка, — отозвалась Аглашка.
Я бросил в мешок еще несколько полезных вещей и забросил его на плечи:
— Тетя! Некогда! Собери вещи — за мной идут убийцы! А это Агла…ша.
На меня сверкнули глазами обе, но тут до тети дошло слово «убийцы».
— А я тесто на пироги поставила… — огорченно сказала она и вихрем понеслась по дому.
Вот что я вам скажу — когда женщинам нужно, они собираются ОЧЕНЬ быстро. Я не успел моргнуть глазом, как под ногами тети лежали две небольшие, но плотно набитые походные сумы, а из сундука она доставала… пистолет.
Такой, знаете ли, как здесь говорят — кавалерийский. Размером не с привычный нам пистолет, а, скорее, с обрез.
Тетя сноровисто выдернула фитиль, подожгла его от углей в печи и ловко вставила в замок.