Подземелья Лондона

— Говорил я тебе, Дик, отрежь еще фатомов пять, — ухмыльнулся Бингэм. — Она что в ширину, что в высоту.

— А лишний жир мы сейчас вытопим, — ответил Шедвелл, отошел за кучу булыжников и сухих веток, достал заступ с длинным железным лезвием, упер его и песчаную почву и вогнал до конца, надавив сапогом. Вытащив из кучи две вязанки хвороста, он уложил их к ногам Матушки Ласвелл, затем набрал пару охапок сухих прутьев и листьев и проложил ими хворост.

— Ну и хватит, — сказал он. — Когда огонь разгорится, пламя рванет, как факел, — и эта ведьма зажарится целиком.

Клара начала стонать, едва слышно, раскачиваясь взад и вперед, видимо, пытаясь справиться с охватившим ее ужасом. «Что это с нею?» — подумала Матушка Ласвелл. Назначение вязанок и смысл жуткого комментария Шедвелла были очевидны для зрячего человека, но Клара не могла видеть эту кучу без помощи локтя. Было что-то еще, что она чувствовала, — возможно, что-то, погребенное на берегу. Клара ощущала это, несмотря на свинцовые подошвы туфель.

Матушка Ласвелл была уверена, что знает, что там: то, что эти двое искали под половицами домика Сары, но не смогли найти. В конце концов Сара все им сказала. Матушка закрыла глаза и сосредоточилась. Ей не спасти Клару и себя. Сара Райт была вынуждена открыть свою тайну, и то, что она сообщила, Шедвелл счел правдой. И что бы Матушка теперь ни сказала, даже если бы могла говорить, не разубедит его. Голова зарыта под ложем ручья, и эти двое намерены ее откопать. А Клара — их путеводная звезда.

Женщина осознала, что дышит часто и неглубоко и оттого голова идет кругом. Она упала бы, если бы не веревка. Зажмурившись, чтобы успокоиться, Матушка вообразила гладкую воду пруда на ферме, где жила девочкой, водоросли, растущие в глубине, серебристых рыб, проносящихся сквозь них, появляющихся и исчезающих, поблескивающих на солнце… Дыхание замедлилось, голова прояснилась, и женщина открыла глаза, готовая наблюдать за происходящим.

— Клара, дорогая, слышишь меня? — обращался к девочке Шедвелл. — Я совершенно уверен, что ты не глуха. Мы хотим, чтобы ты нашла то, что спрятано под ручьем, — то, что твоя мать зарыла своими собственными руками: живую голову мертвого человека, если такое можно вообразить. Поэтому снимай свои железные ботинки, девочка, и иди вдоль берега. Твоя старуха сказала нам, что здесь похоронено, прежде чем отправилась в преисподнюю, и я уверяю тебя, она была просто счастлива туда отправиться. Толстуха пойдет той же дорожкой, если ты не сделаешь то, о чем мы просим. Мы ее просто сожжем заживо, но только если ты доставишь нам хлопоты. Ты можешь спасти ее жизнь, если пожелаешь, ну и свою собственную заодно.

— Послушайся его, девочка! — добавил Бингэм. — Толстуха сгорит быстрее, чем выхлоп из задницы, — мясо у нее жирное, и его в достатке. Куда тут смитфилдским ведьмам! — похититель опустил жакет и сумку Клары на сухую землю и потер руки.

Клара заплакала, словно пытаясь остановить угрожающий разговор, потом, сбросив туфли, босиком ступила на песок и пошла к ручью. Ощутив холод воды, мигом промочившей тонкие чулки, сделала шаг назад, повернулась и направилась к купе деревьев, росших в нескольких футах от воды, совсем рядом с тем местом, где была привязана Матушка Ласвелл. Резко остановившись, Клара принялась медленно вращаться на месте, воздев руки к небу и закинув голову. Очки слетели на землю, когда она закрутилась еще быстрее — рот открыт, волосы летят, — потом зашаталась и рухнула руками и коленями прямо в мелкую воду; платье вздулось куполом парашюта.

Бингэм принес Кларе очки и, оттащив девочку на берег, уложил в пятне солнечного света. А Шедвелл принялся копать там, где ноги Клары что-то напророчили, разбрасывая по сторонам песок, грязь и мусор. Бингэм расслабленно наблюдал за ним. Клару била дрожь, девочка зажмурилась и зажала ладонями уши. Очки валялись рядом.

— Не откажите в помощи, мистер Бингэм! Если не возражаете, конечно, — сказал Шедвелл, протягивая сообщнику заступ и рукавом отирая пот со лба.

— Да легко, Дик, — ответил Бингэм, принимая заступ и спускаясь в яму. — Я, как всякий любой, охотно внесу свой вклад — уж сейчас-то, когда награда почти в руках!

И мужчина принялся усердно копать, расширяя и углубляя яму. Шедвелл взирал на него с жадным предвкушением. Лезвие звякнуло о что-то твердое как раз в тот момент, когда подземные воды с бульканьем полились в яму, превращая песок в густое тяжелое месиво. Бингэм поспешно воткнул заступ под предмет, но не сумел его вывернуть.

— Вот, возьмите, мистер Бингэм! — Шедвелл отыскал на берегу солидный валун и скатил его в яму. Бингэм снова вонзил заступ в песок и опер его о камень, выдавливая с чавкающим звуком из грязи предмет — черный ящик высотой дюймов двенадцать с кожаными ручками.

— Он самый, — весело сказал Бингэм, протянув лопату Шедвеллу, и смахнул ладонью песок и глину с поверхности ящика. — Тяжелый, — добавил он, оскалившись, как пес. — Свинец — точно как у девчонки в туфлях, и залит пчелиным воском. Взгляни-ка.

Бингэм, обхватив находку обеими руками, подал ее Шедвеллу, который, взявшись за одну из кожаных ручек, с натугой потянул ящик на себя и быстро опустил его — почти уронил — на берег.

— Эта штука принесет нам кучу денег, — удовлетворенно произнес Шедвелл. — Поздравляю вас, мистер Бингэм. Будете теперь жить со вкусом, как заслужили.

Держа заступ в правой руке, он протянул левую Бингэму. Тот ухватился покрепче и попытался выбраться из ямы, но это оказалось непросто: мужчина стоял в песчаной жиже, погрузившись по колени, а когда он попытался высвободить одну ногу, край ямы обвалился. Бингэм рванулся вперед и вверх, но успеха это не принесло — более того, он окончательно увяз в плотной каше глинистого песка. Шедвелл отдернул руку, крепко стиснул рукоять заступа обеими руками, замахнулся и со словами: «Прощайте, мистер Бингэм!» — обрушил импровизированное оружие на макушку сообщника, заставив того согнуться к самой воде. Затем снова ударил — раз, другой, третий, — словно вбивал кол для палатки.

Бингэм, прикрывая голову руками, судорожно пытался высвободиться из ловушки, но его ноги крепко увязли в песчаной трясине, заполнявшей теперь всю яму. Шедвелл опустился на колени, промочив брюки, и занес заступ над собой. Бингэм выбросил руки вперед, чтобы отвести удар. Лезвие разрезало воздух и, отрубив Бингэму два пальца, вонзилось в шею. Бингэм завизжал и упал лицом вперед, захлебываясь песком и водой и отчаянно пытаясь запрокинуть голову.

Матушка Ласвелл зажмурилась, чтобы не видеть этого ужаса, но звуки, с которыми лезвие врезалось в плоть и кости, продолжали терзать ее слух. Наконец все смолкло, и тогда она снова разлепила веки. Застрявшее в песке тело Бингэма плавало вниз лицом над обрушившейся ямой, алая кровь била ключом. Заступ валялся на берегу. А Шедвелл, присев на корточки, надевал на ноги Клары туфли. Потом он подал девочке очки, поднялся, поставил на ноги и ее и, крепко держа похищенную дочь Сары Райт за запястье, подошел к Матушке Ласвелл, прихватив по пути свинцовый ящик.

— Мне сказали, что в этом ящике хранится отделенная голова вашего покойного прославленного мужа, мэм. Если бы он сумел разомкнуть уста, то, не сомневаюсь, поведал бы нам чудовищную историю своей кончины. Но он не может ничего сказать — примерно как и вы. Однако, вероятно, когда-нибудь он заговорит.

Шедвелл выразительно потряс ящиком и, повесив его на плечо — кожаные ручки оказались на диво крепкими, — подобрал освободившейся рукой жакет и сумку Клары. А потом снова уставился на Матушку.

Та глядела похитителю в глаза с самым невозмутимым видом. Да, он легко может убить ее, связанную, но она не позволит, черт возьми, отобрать у нее то немногое, что еще осталось, — достоинство.

— Поджечь я вас, похоже, не смогу — увы, утопил свои люциферы в сражении с покойным мистером Бингэмом, к тому же мы пообещали девочке позволить вам жить, если она выполнит наши указания, и сдержим слово. По крайней мере, я сдержу, раз мистеру Бингэму слегка неможется. Однако и вынужден оставить вас тут в вашем нынешнем состоянии глубокой благодарности. Впрочем, боюсь, завтра ваша благодарность несколько ослабнет, а послезавтра и вовсе пойдет на спад — такая своего рода убывающая доходность. Возможно, вы захотите обдумать собственную глупость. Ах, если бы вы отдали девочку нам вчера… — Шедвелл печально покачал головой. — Но вы этого не сделали. Я пригляжу за Кларой, можете быть уверены, мэм. Я отдам ее своему нанимателю, и он решит ее судьбу. Как ни грустно мне это говорить, но я не могу дать вам никаких гарантий касательно ее будущего. Все будет зависеть от ее уступчивости. Прощайте, мэм.