Подземный Голландец. Странники и пришельцы (сборник)

– Очень уж ты крут, дядя, – усмехнулся парень из целующейся парочки. – Сам небось травку покуриваешь?

– Как вы можете?! Это вы дошли уже неизвестно до чего! Как вы можете?!

– Как можем, так и курим. Смотри, дядя, как бы нас всех отсюда не вывезли, то есть не вынесли бы ногами вперёд. И никто не спросит, наркоман ты или нет.

Адвокат хотел было что-то сказать и даже набрал в лёгкие воздуха. Но передумал и просто стукнул кулаком по стенке вагона.

– Ой лышенько! Ой лышенько… – продолжала тихонько причитать тёща. – Ой не дойихала до дому, не дойихала…

– Мамо, да помолчите хоть вы!

– Ой лышенько, доню, лышенько…

– А-а-а! – взвыл парень.

Плакала в голос Лида. Плакала с подвываниями женщина из немолодой пары. В общем, вой стоял. Стон и вой.

– Доктор! Вы можете сделать с ним что-нибудь? – спросила женщина в платке. – Невозможно же слушать, как он вопит! Ему же помощь нужна!

– Я просто доктор, детский врач, между прочим. Хоть и хирург, – ответил ей доктор. – Я не передвижная аптека, и я не вожу с собой морфин.

Парень, продолжая кричать, стучал руками и ногами по лавке и по полу.

– Посвети-ка мне, – обратился к бывшему военному тёщин зять. – Я его сейчас вылечу.

В ярком луче фонарика тёщин зять подошёл к парню в синей кепке. Кепка, кстати, давно уже упала с его головы. Под кепкой были длинные бесформенные космы.

Тёщин зять развернул парня одним движением, с левой руки, а вторым движением, уже справа, молниеносно опрокинул парня снова на лавку.

Парень охнул и схватился за челюсть.

– Будешь выть – получишь ещё, – довольно спокойно произнёс тёщин зять. – Гаси свет.

Наркоман и вправду притих. И все притихли. А зять вернулся на своё место, потирая правый кулак левой рукой.

– А ты-то сам, – спросил тёщиного зятя бывший военный, – ты-то сам служил? Где служил?

– Служил, служил. Не видишь, что ли? ВДВ.

– Видно.

– Я таких… – ещё не отошёл тёщин зять. – Видел я таких. – Да Бог с ним. – Кстати… – тёщин зять посмотрел в сторону нищего. – Ты извини… я тебя спросить хотел… Тебя где? Где ранило? В каком году тебя там, в Чечне? Может, мы где-то рядом были? А, братан?

– Я… я…

– Так кто четвёртым будэт? – перебил нищего азербайджанец. – Идты пора. Потом расскажешь.

– Ладно, братан. Потом так потом. И правда надо идти.

Раньше пойдём – раньше выберемся отсюда.

– Не факт, не факт, – покачал головой доктор.

– Не каркай, доктор, – отозвался бывший военный.

– Ну… давайте я, – выдвинулся ничем не примечательный, слегка помятый и небритый мужик. – Только не спрашивайте меня, где я служил и кому.

– Твоё дело, – согласился бывший военный. – Со мной пойдёшь. Можешь называть меня Николаем Васильевичем.

– Очень приятно, гражданин начальник.

– Очень или не очень… А тебя как звать-величать?

– Саша. Да, просто Саша. Разницы ведь никакой нет, как меня зовут.

Бывший военный, то есть Николай Васильевич, только хмыкнул.

– Сергей, – представился тёщин зять.

– Алик, – представился и азербайджанец.

– Так, ребята, – Николай Васильевич взял командование на себя, – идём осторожно, вдоль стен. Мы берём фонарик, а вы – зажигалку и мобильник. Светите мобильником, а когда что интересное попадётся, включайте зажигалку. И ещё спички возьмём, на всякий случай. Наша задача – найти проход… выход. Если находим что-то похожее – вместе собираемся и только тогда лезем. И вообще, если находим… что-нибудь…

Мужчины начали спускаться из вагона. Никакого движения воздуха из открытых дверей вагона не ощущалось.

Женщина в платке перекрестила уходящих во тьму мужчин.

В наступившей темноте слышалось, как тихонько скулит наркоман на своей лавке.

20

Мужчины обошли территорию вокруг вагона. Не так уж много осталось места… Со стороны состава всё было наглухо завалено.

Небольшое пространство около открытых дверей и примерно такое же за вагоном. Как бы коридор, окружающий вагон с двух с половиной сторон.

– Может, попробовать пробиться… прокопать какой-нибудь лаз… – предложил Сергей, когда обе части разведгруппы собрались позади вагона.

– Давай попробуем, – согласился Саша.

Они присели на корточки и попытались сдвинуть обломки тоннеля.

Обломки практически не поддавались.

Сергей схватил увесистый камень, лежавший отдельно. Сначала слышался только стук камня о камень, а потом раздалось глухое ворчание, и часть камней осыпалась, едва не придавив Сергея и ещё больше сократив жизненное пространство.

– Стой, стой! – запоздало скомандовал Николай Васильевич.

– Нэ надо… – сказал Алик.

– Сам вижу, – отозвался Сергей, отряхиваясь. – Всё я вижу, не слепой.

– Кто здесь умеет шахты строить? – задумчиво спросил Николай Васильевич. – Специалист бы не помешал.

– И оборудование, – добавил Сергей.

– Разломать вагон, чтобы укрепить стенки… – предложил Саша. – Бывало ведь, люди из тюрем подкопы делали.

– Бетон кругом. Обломки большие. Ты же видишь, это не грунт, это завал. И неизвестно, что сверху.

– Может, в другом месте попробуем? – спросил Саша.

– А что толку! – махнул рукой Сергей. – Ежу понятно!

– Раз мы завалены, значит, и воздух не проходит? – не унимался Саша.

– Там в одном месте, вроде бы, пламя колебалось, – ответил Василич. – Я там метку поставил. Пошли глянем.

Они стояли вчетвером, едва освещённые колеблющимся пламенем зажигалки. Было не очень понятно, почему пламя колеблется. То ли от сквозняка, то ли от их затаённых дыханий, почти слитых в одно.

– Непонятно…

– Да что тут непонятного…

– Надо бы ещё по камням постучать. Может, кто услышит? – сказал Саша.

– Надо выбить «SOS»! – отозвался Сергей.

– Хоть «SOS», хоть пылэсос… – тихо произнёс Алик.

Сергей взвился, как ужаленный:

– Ты! Бери камень, стучи, ты!

– Сам бэри!

– Тихо вы! – Николай Васильевич взял камень и начал бить им по огромному, косяком стоящему бетонному обломку.

Его сменил Сергей, потом Алик, потом Саша.

А потом они все четверо стояли во тьме и слушали тишину, обступившую их со всех четырёх сторон.