Подземный конвейер

Сегодня решилась его судьба. На медкомиссии было принято решение, что через пять дней, после рассмотрения результатов анализа крови и каких-то еще, его выпишут. Сегодняшний вечер с Аленой был чуть ли не прощальным, потому что завтра она отправлялась в командировку, из которой должна была вернуться только в день выписки Антона. Вот и закончился их роман.

На душе у Копаева было как-то неспокойно. Вроде бы никакой подлости, по взаимному согласию и без обязательств, а как-то… Или дело совсем не в Алене?

Два дня назад у Антона был неприятный разговор с одним типом. Тема простая: «Отвали от нее, у меня на нее серьезные виды!» И ответ был вполне в духе этой темы: «Решать ей, а не мне и не тебе». Ни угроз, ни тычков, ни замахов. Разошлись, обменявшись нехорошими взглядами.

А прав ли был Антон? Он перевел стрелки на Алену, хотя прекрасно понимал, что девушка, одурманенная их романом, никого и ничего вокруг не видит. Антон не намеревался продолжать с ней отношения. Так подло он поступил или нет? Это нормально для жизни? Он мучает себя этими мыслями лишь потому, что не хочет признаться самому себе в том, что ему приятно было бы продолжить необременительные отношения с Аленой? А вот это называется пользоваться ею, запудрив ей мозги.

Потом Антон добрался до своего этажа и понял, что его тревожные предчувствия никак с Аленой связаны не были. Просто она – самые сильные его впечатления за последнюю неделю, вот он и не разобрался в себе.

Телохранитель пациента из третьей палаты сидел у стены, безжизненно уронив руки на мягкую кушетку. Лицо его при дежурном освещении выглядело очень уж белым, совершенно безжизненным. Второго охранника на месте не было, хотя Антон представления не имел, каков у них режим работы по ночам. Может, он сейчас в палате или же его вообще тут нет? Кто их знает?

Антон подошел к парню и присел перед ним на корточки. Ни крови, ни признаков телесных повреждений. Ага, губы синеют! Значит, контактный яд. Может быть, неожиданный укол. Копаеву хотелось думать о самом страшном. Если убит охранник, то что приключилось в палате, обитателя которой этот парень оберегал? Телохранителей, как правило, убивают именно для того, чтобы добраться до их подопечных.

Антон поднялся и посмотрел на стекло, которое изнутри было плотно закрыто вертикальными жалюзи. Естественно, ведь это же VIP-палата. Подойдя к двери, Антон намотал на руку носовой платок и нажал на ручку. Створка послушно и тихо отворилась.

В помещении было не совсем темно, потому что у стены на столике горел ночник для дежурной сестры. Немного света проникало через жалюзи на окне, отделявшем палату от коридора. В этом свете было хорошо видно, что мужчина свесился с кровати и касался рукой пола. Живые так не спят!

Антон развернулся и побежал на пост дежурной сестры.

– Итак! – Следователь смотрел Антону в глаза так, как будто пытался просверлить его насквозь. – Что вы делали ночью в коридоре вашего этажа?

– Я же говорил вам, что нарушал режим, – терпеливо ответил Антон. – Я удирал в город развлекаться. Вернулся около двух часов ночи и увидел мертвого парня.

– Кто может подтвердить, что вы были в городе? Есть свидетели того, что вы мотались по кабакам, а не оставались в своей палате?

– Слушайте, не морочьте мне голову. Это вы должны доказывать, что я вру, а не я вам, что говорю правду. Не знаю я, кого вам в свидетели привести.

– Почему вы поняли, что человек в коридоре мертв? – сменил тему следователь.

– По позе! Живые так криво не сидят. Тем более с открытыми глазами и посиневшими губами. А еще я ему артерию потрогал.

– А почему вы кинулись проверять обитателя третьей палаты?

– Да потому, что телохранителей убивают именно для того, чтобы потом напасть на того человека, которого они охраняют. Это же очевидно!

– Почему вы решили, что мертвый человек был охранником, да еще именно обитателя третьей палаты?

Антон застонал и стал объяснять, почему он понял, что парень в коридоре – телохранитель, у которого был напарник. Кстати, по ходу допроса он понял, что второй охранник тоже убит. Это произошло в общем туалете этажа. Свое собственное положение Антон теперь оценивал как не очень приятное, но выдавать Алену не считал возможным. Это было бы просто не по-мужски. Нельзя афишировать их связь.

Следователь замолчал, что-то дописал в бланке допроса, потом сунул его Антону. Копаев бегло пробежал документ глазами, поставил свою подпись на каждом листе и вернул следователю.

Второй человек сидел на кровати Антона и молчал во время всего допроса. Он не встал, только проводил глазами вышедшего следователя.

Потом этот тип с улыбкой посмотрел на Антона и сказал:

– Я понимаю, что следователь показался вам страшным занудой.

– Отнюдь! Это его работа.

– Ладно-ладно! Показался ведь? Но главное не это. Скажите, а вы догадались, кто этот человек, который лежал в третьей палате, и почему его охраняли?

– Даже не задумывался. Так, отметил про себя, что у него есть пара телохранителей, и все.

– А зачем вы закурить просили у охранника? Вы ведь не курите!

Антон поперхнулся. Даже это они знают. Что это за тип, из какого ведомства?

– Долго объяснять, – наконец-то сказал Антон. – Я просто дурачился. Это ведь элитный санаторий, сюда не каждый попадет.

– А вы попали. Я посмотрел вашу карточку и, представьте себе, удивился. То, что там не указано место работы, и то, что вы его не назвали следователю, – это еще полбеды. Проблема в том, что вы тут проходите реабилитацию после сложного пулевого ранения.

– Несчастный случай на улице, – тут же брякнул Антон. – В наше время, вы не поверите, на руках у населения имеется чересчур много оружия. Того и гляди нарвешься на пулю в самый неожиданный момент.

– Опять дурака валяете. – Собеседник Копаева понимающе улыбнулся.

– Отнюдь! Пытаюсь объяснить.

– Опять это словечко – «отнюдь», да и ирония, неуместная в такой обстановке. Ведь вы прекрасно понимаете, что я из силового ведомства и хорошо осведомлен о криминогенной ситуации в стране. При этом вы разговариваете со мной как с дилетантом. А ведь ваше проживание и лечение тут оплачено неким господином Веденским. Почему он о вас так заботится, тем более после получения вами пулевого ранения?

– И что? – Антон пожал плечами. – Все это не имеет никакого отношения к здешнему случаю.

– Не скажите. – Незнакомец снова улыбнулся. – Вы вот не спрашиваете меня, откуда я и кто такой. Значит, понимаете. Вы тут по серьезной причине. У вас наметанный глаз на подобные вещи. Теперь вы понимаете, почему я терплю ваши выходки и улыбаюсь вам, не так ли?

– Напрочь не понимаю, – отрезал Антон.

– А потому, что вы с вашим опытом и наметанным глазом могли заметить еще что-нибудь интересное, важное и полезное для следствия.