Поджигатели

— О нет, — сказал он. — Вы та маленькая индианка?

— На самом деле Покахонтас.

— Господи. Не знаю, что и сказать.

— А что вам говорить. Ничего же не было.

— Не было?

— Нет. Уж я бы запомнила.

Какое-то время мы оба молчали. Было так тихо, что можно было слышать, как кондиционер разгоняет по зданию запах похмелья и писанины.

— Вы ходите к психологу?

— Не-а.

— Лучше бы вам походить. Мы могли бы это устроить, если хотите.

— Не-а. Спасибо. Я разговаривала с одной такой в больнице, и от нее не было никакой пользы.

— Откуда вы знаете?

— Потому что я пыталась убить себя прошлой ночью, так-то. Наверно, попробую еще раз.

Теренс Бутчер слез со стола, но не отводил от меня взгляда.

— Не морочьте мне голову, — сказал он. — Я неплохо разбираюсь в людях. Если вы бы хотели убить себя, я хочу сказать, действительно хотели, то были бы уже мертвы.

— Я была в больнице. Это непросто. Я хотела выброситься из окна, только там было очень холодно.

Теренс Бутчер вздохнул.

— Понятно, — сказал он. — Тогда упростим вам задачу, да?

Он опустил руку и выдвинул ящик стола. Достал пистолет. Он был резкий, черный, выглядел очень злобно. И крупнее, чем показывают по телевизору. Он был примерно такого же размера, как целая Вселенная. Теренс Бутчер протягивал мне пистолет, глядя мне в глаза. Он держал его за ствол, так что рукоятка смотрела на меня. Во всяком случае, я думаю, что это называется рукояткой. Я не разбираюсь в оружии. В общем, тот конец, за который держат.

Рука у Теренса Бутчера была такая же спокойная, как глаза. Он держал пистолет, и моя рука двинулась к нему. Не знаю почему. Я даже не хотела к нему притрагиваться, но его глаза меня заставили. Моя рука сомкнулась вокруг рукоятки. Она была холодная и блестящая, и пистолет был для меня слишком крупный. Я смотрела, как держу его, словно девочка, которая хочет взять что-то, сделанное для взрослых. Теренс Бутчер отпустил ствол, и моя рука упала под тяжестью пистолета. Я попыталась наставить его на себя. Я пыталась и пыталась, но не могла поднять его одной рукой и не могла взять двумя руками, не бросив палку и не упав.

Я разревелась и села на пол. Палка упала на картонную коробку. Я посмотрела на Теренса Бутчера сквозь слезы и взяла пистолет обеими руками, скрестив пальцы позади рукоятки, а большие пальцы положила на эту металлическую штуку, которая идет вокруг курка. Я подняла пистолет и вложила дуло себе в рот.

Выражение на лице Теренса Бутчера изменилось. По-моему, он не ждал, что я это сделаю. Теперь он казался очень печальным и спокойным. Пистолет был такой странный на вкус. Он был металлический, но это был не нож, и не вилка, и не ложка, так что мой рот не понимал, что с ним надо делать. Забавно, что никак не получается думать о том, чтобы убить себя. Когда что-то у тебя во рту, организм думает, что это еда. Мой язык облизал кончик дула. На вкус было похоже на масло, с кисловатым привкусом, и тело вынуло пистолет изо рта. Я сморщилась. Я не могла ничего сделать. Я сидела на полу среди коробок и перестала реветь. И ни о чем таком не думала.

— Вот видите? — сказал Теренс Бутчер. — На самом деле вы не хотите себя убивать.

— А если бы я нажала на спуск?

Теренс Бутчер широко усмехнулся. Он встал из-за стола, перешагнул через коробки на полу и опустился рядом со мной. Достал сигарету из пачки красного «Мальборо», которую достал из кармана рубашки, и положил в рот. Потом взял пистолет из моих рук и зажег им сигарету. Он нажал на спуск, пистолет щелкнул, и желтый огонек зажегся на конце дула. Я посмотрела на него.

— Если бы вы нажали на спуск, вы бы серьезно обожгли себе рот, — сказал он.

— А.

— Да. Добро пожаловать в мир живых. И пусть это будет последняя глупость, которую я от вас услышал. Мне приходится смотреть за целым городом, черт подери. У меня и без вас забот хватает.

Теренс Бутчер протянул мне руку. Я ухватилась за нее, и он подтянул меня вверх, как будто я весила меньше пластмассового стаканчика. Мое лицо оказалось близко к его груди, и я вдохнула его запах кондиционера для белья и сигаретного дыма. Я держалась за его руку дольше, чем следовало. Я дрожала, и он это почувствовал.

— Вы дрожите, — сказал он.

— Ага.

— Мы оба, — сказал он. — Все время с майского теракта.

— Да?

— Да, — сказал он. — Я тоже мог быть на этой игре. Я не пропускал ни одной игры «Арсенала» с «Челси» уже… сколько же… да никогда не пропускал.

— Ну да, конечно.

Он посмотрел на меня очень твердо.

— Ну-ка, — сказал он. — Давайте мы вас посадим.

Он помог мне дойти по комнате до его стула. Других стульев в кабинете не было.

— Извините за беспорядок, — сказал он. — Я только вчера сюда въехал. Еще не распаковался.

— Получили повышение?

— Да, — сказал он.

— Симпатичный кабинет.

— Спасибо.

Он смотрел не на меня, а поверх моего плеча в окно. Я сидела за его столом и ждала. Его стул был для меня слишком высок, поэтому я сидела, болтая кроссовками. Я смотрела на три телефона Теренса Бутчера и фотографию его жены и детей. Его жена была симпатичная. Милая улыбка. На фотографии она была с двумя детьми, они сидели на лужайке. Казалось, ей там очень удобно. Она была похожа на такую девушку, которая все время где-то рядом с лужайками. На фотографии было солнечно, и на женщине было летнее платье с набивным рисунком из голубых цветов. Вполне обычное платье, но, может быть, под ним у нее были красивые ноги, это было не видно. Со щиколотками у нее все было в порядке, но на ней были бело-зеленые кроссовки «Данлоп». Шнурки завязаны двойным узлом. Я обращала внимание на все эти мелочи, потому что не могла позволить себе смотреть на ее детей.

Я смотрела на ее лицо и думала, интересно, как это — снять одну из трех трубок и позвонить ей. Я представляла, как это — услышать ее голос, который говорит, привет, дорогой. Услышать, как двое детишек пререкаются где-то в трубке. Делят конструктор. Все было самым обычным и повседневным. Я представила себе, как это — посмотреть прямо в ее хорошенькое лицо на фотографии и сказать, я приду очень поздно, дорогая. Придется задержаться на работе.

Теренс Бутчер взглянул на меня и улыбнулся.

— Жена, — сказал он.

— Вы ее любите?

— Конечно, — сказал он. — Что за вопрос?

— Обычный вопрос для парня, который покупает тебе джин-тоник в костюме Рассела Кроу.

Теренс Бутчер кашлянул.

— Да, — сказал он. — Ну, не принимайте это на свой счет.

— Ага, я бы не приняла, если бы это был кто-нибудь другой.

— Слушайте, — сказал он. — Я уже извинился. Такая у меня работа. Ясно? Это поганая работа, и иногда можно позволить себе слегка выпить и расслабиться.