Поединок на границе

Машина остановилась перед горной речкой. Шофер вышел из кабины и несколько шагов прошел вдоль берега.

— В чем дело? — спросил я, когда Аскар вернулся.

— Не проехать, — озабоченно сообщил он.

Речка была неглубокой, но после утреннего дождя в горах раздалась вширь, и вода в ней бешено мчалась, взбивая на камнях мутную пену.

Аскар облокотился на крыло колеса и, поглядывая на меня, прикуривал.

— В таких случаях хорош вездеход, — задумчиво сказал он, — в войну я много ездил на них.

Неожиданно из-за горы на тропу вышли девчонки и мальчишки с огромными букетами ярких полевых цветов. Первым подошел учитель.

— Добрый день! — приветствовал он нас. — До заставы не подбросите? Речка разлилась, а обходить далеко, да и ребята устали.

— Нет пути… Лучше букет цветов подарите, — сказал Аскар, улыбаясь.

— Самим нужен.

— Да я и купить могу, — настаивал Аскар, вытаскивая мелочь.

— Цветы не продаются! — сурово посмотрел на него учитель. — Ребята собирали их для могилы героев-пограничников, которые похоронены на заставе.

Аскар как-то неловко переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман. Одна монета угодила мимо, звякнула о подножку и упала в лужицу воды.

Девочка быстро подобрала монету и протянула шоферу. Он поблагодарил. Брови Аскара невольно шевельнулись, лицо озарилось смущенной улыбкой, и он направился к речке. Ноги все глубже и глубже погружались в воду. «Ищет брод», — подумал я.

Шофер не спеша вернулся, вылил воду из сапог и сказал:

— Надо проскочить. Садись, пионерия, подвезу! — Аскар начал помогать детям взбираться в кузов, а самую маленькую девочку посадил к себе в кабину. Нам посоветовал: — Приглядывайте за детьми. Да цветы опустите, а то от ветра осыпятся маки.

Машина осторожно двинулась в реку. Вода брызнула на передние фары и смотровое стекло. На середине реки «газик» качнуло, мотор глухо кашлянул, но машина уверенно пробивалась к берегу.

Вскоре показалась застава. На холме виднелась пирамидка памятника с красной звездой на вершине.

Ребята быстро прыгали с борта прямо на руки пограничникам.

Вышел из кабины и Аскар. Он осмотрел машину, деловито постучал ногой по каждому скату. Затем нагнулся и задумчиво подобрал с земли несколько маковых лепестков. Расправив их огрубевшими пальцами, шофер тихо сказал мне, протягивая темную ладонь с алыми пятнами.

— Похоже на кровь…

— Похоже, — ответил я, и мне показалось, что Аскар что-то сейчас расскажет, чего я не знаю. Но он помолчал и не спеша направился к памятнику. Я спросил у сержанта:

— Знакомый шофер?

— Конечно! Это Аскар Айталиев. Он как заедет к нам, первым делом к памятнику идет.

Из казармы доносились голоса детей. Их интересовало все: оружие, розыскные собаки, магнитофон, радиостанции…

Мы медленно шли по дорожке, а сержант рассказывал:

— Дело было летом 1931 года. Днем на заставу прискакал совсем маленький джигит, ребенок еще, сообщил, что у большого родника бандиты схватили пастуха, и заплакал.

— У них ружья. Убьют чабана, угонят отару… — всхлипывая, говорил «джигит».

Выяснилось, что банда Курбаши Айтмерека в семьдесят сабель нарушила границу и в ближайшем кишлаке принялась грабить жителей. Аксакалы и послали маленького джигита с сообщением на заставу.

Бандиты догадались об этом и, бросив пир, спешно выступили к перевалу. Айтмерек знал, что обратно без боя границу не перейти. На перевале они залегли в ожидании пограничников.

Бойцы заставы быстро собрались и двумя группами по восемь человек выступили с разных сторон навстречу бандитам. В головном дозоре ехал коммунист Нечипуренко, комсомольцы Айталиев и Михалев. За командиром Максимовым следовал парторг Андрей Бесценный, рослый, плечистый, с бронзовым лицом. В правой руке он крепко держал винтовку, поясной ремень оттягивала сумка с гранатами.

След в след ехали комсомольцы Костромской, Груднев, Проценко, Костюков.

Басмачи первыми заметили пограничников и, не выдержав, открыли беспорядочную стрельбу. Бойцы спешились, укрыли лошадей в щели и залегли в камнях.

Вокруг свистели пули. Упал Максимов. Его смерть потрясла всех.

— Товарищ командир! — с отчаянием закричал рядом лежавший Айталиев. Он нагнулся над убитым, приподнял голову и вместе с Грудневым перенес его в ложбинку. Командовать стал Бесценный.

Против каждого пограничника было до десятка бандитов, но прорваться с ходу через заслон они не могли. Воины держались стойко.

Басмачи бросились в лобовую атаку и двумя группами стали заходить с флангов, стараясь окружить пограничников. Был убит пулеметчик. Как только захлебнулся пулемет, пестрая орда в бараньих шапках устремилась на горсточку храбрецов, криками подбадривая себя. Бесценный швырнул гранату, послышались крики. Враги, бросив убитых и раненых, отошли.

В полдень бандиты вновь кинулись на смельчаков. Айталиева ранило в руку. Превозмогая боль, комсомолец продолжал стрелять одной правой рукой. Еще одна вражеская пуля обожгла тело. Обливаясь кровью, воин слабел, но не думал выпускать из рук винтовку.

Тут Бесценный приказал раненому Айталиеву:

— Скачи на заставу, сообщи, что поддержка нужна.

…Бесценный, Костромской и Михалев старались удержаться, пока не подойдет подкрепление. Был убит Костромской и Михалев, остался один Бесценный. Бандиты окружили его. Подползали все ближе и ближе.

— Живьем взять захотели, сволочи! — переводя дыхание, крикнул Андрей. — Получайте, гады! — И Андрей с искаженным от ненависти и боли лицом бросил последнюю гранату в гущу бандитов, ринувшихся на него. Осколок смертельно ранил Бесценного. Он упал.

А отряд пограничников крушил остатки банды. Умирающий Андрей услышал гулкое «ура», отдающее эхом в камнях.

…У перевала, словно часовые, стоят каменные глыбы, испещренные пулями, немые свидетели героической схватки. Молчат камни, молчит ковыль. Но память молчать не может.

До Аскара донесся звонкий ребячий голос:

У окна кровать стоит, Но на ней никто не спит, Спал на ней герой-солдат у. Тридцать лет тому назад. И когда расчет идет, Строй, застыв, в молчанье ждет. Первым в списке Перед строем, Встав у светлого окна, Имя славного героя Называет старшина.

— Андрей Бесценный пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины! — отвечает ему правофланговый.

Во двор заставы с большим венком алых цветов первой вышла маленькая Ирочка. Она поднялась на горку к памятнику. Заметно отстав, за ней шли пионеры и пограничники. Не успев положить венок, Ирочка растерянно повернулась и кинулась обратно:

— Там… у могилы… дядя плачет.

Лица ребятишек потускнели. Тихо стало вокруг. Пионеры молчаливо раскладывали венки. Когда я подошел, Аскар стоял с обнаженной головой, скорбный и строгий, стиснув в руке фуражку.