Поединок разумов (сборник)

– Мне не хотелось бы вас беспокоить.
– От волнения Коннерс сдвинул свою старенькую шляпу на затылок.
– Я знаю, у вас неделя отдыха, но там, в канаве, лежит такая чертовщина...

Одна бровь у спящего слегка приподнялась. Фрэнк Коннерс снова вежливо кашлянул. На его руке, сжимавшей черенок лопаты, набухли старческие вены.

– Вы слышите, профессор?

– Конечно, я все слышал, - пробормотал Майкхилл, не открывая глаз.
– Вам попался эльф?

– Чего?
– спросил Коннерс, сосредоточенно наморщив лоб.

– Маленький человечек в зеленом сюртучке. Дайте ему молочка, Коннерс.

– Нет, сэр. Это какой-то камень. Профессор открыл один глаз.

– Прошу прошение, я не хотел вас беспокоить, - снова извинился Коннерс.

У профессора Майкхилла вот уже десять лет была единственная причуда неделя полного отдыха. Это стало традицией. Всю зиму профессор читал студентам антропологию, заседал в полудюжине комитетов, занимался для себя физикой и химией и ко всему этому умудрялся писать еще по книге в год. Но к лету он выдыхался совершенно.

И тогда он отправлялся к себе на старую ферму, в штат Нью-Йорк, и целую неделю просто-напросто отсыпался. Это и называлось неделей полного покоя. Фрэнка Коннерса он нанимал на это время готовить еду и помогать по хозяйству.

Вторую неделю профессор, как правило, бродил по окрестностям, рассматривал деревья, птичек и удил рыбу. Третью неделю он читал, загорал на солнце, чинил крышу сарая и лазил по горам. Конца четвертой недели профессор дожидался с трудом, а дождавшись, торопился уехать.

Но первая неделя была священна.

– Я не стал бы вас тревожить по пустякам, но этот чертов камень расплавил мне лопату.

Профессор разом открыл глаза и приподнялся. Коннерс протянул ему лопату. Ее закругленная часть была ровно срезана. Майкхилл резко спустил ноги с раскладушки и сунул в потрепанные мокасины.

– Идемте, - сказал он, поднимаясь. ~ Посмотрим, что это за чудо.

"Чудо" лежало в придорожной канаве, отделявшей лужайку перед домом от большой автострады. Обыкновенная плита из камня величиной с автомобильную шину, дюйма три толщиной. На темно-серой поверхности виднелось множество замысловатых черных прожилок.

– Не трогайте руками, - предупредил Коннерс.

– Я и не собираюсь. Дайте мне вашу лопату. Майкхилл взял лопату и ткнул ею в загадочный предмет. Какое-то время профессор прижимал лопату к поверхности. Когда он ее отнял - еще дюйм металла исчез.

Майкхилл нахмурился и поправил очки. Затем одной рукой он снова прижал лопату к камню, а другую поднес поближе к его поверхности. Лезвие таяло на глазах...

– Вроде бы не греет, - сказал он, обращаясь к Коннерсу.
– А в первый раз? Вы не заметили, шло от камня тепло?

Коннерс отрицательно покачал головой. Майкхилл набрал в руку грязи и бросил на камень. Комок быстро растаял, не оставив и следа на черно-серой поверхности. За комком грязи последовал большой булыжник, который исчез тем же способом.

– Вы когда-нибудь видели такую чертовщину, профессор?
– спросил Коннерс.

– Нет.
– Майкхилл разогнулся.
– Никогда не видел.

Он снова взял лопату и изо всех сил ударил ею о камень... И чуть не выронил ее. Ожидая отдачи, он слишком сильно сжал черенок. Но отдачи не последовало. Лопата ударилась и сразу остановилась, как будто прилипла. Когда профессор приподнял ее, он увидел, что на черно-серой поверхности не осталось никакого следа от удара, - Вот тебе и на. Что же это такое?

– выдохнул Коннерс.

– Это не камень, - сказал Майкхилл, отступая назад.
– Пиявки сосут кровь. А эта штука, кажется, сосет грязь и лопаты.

Мужчины переглянулись. На шоссе показалось несколько военных грузовиков. С ревом они промчались мимо.

– Пойду попробую дозвониться в колледж. Попрошу приехать кого-нибудь из физиков, - сказал Майкхилл, - или биологов. Хорошо бы убрать отсюда эту штуку, пока она не испортила мне газон.

Они направились к дому.

Все вокруг для нее было пищей. Ветер отдавал ей свою энергию. Шел дождь, и удар каждой капли прибавлял ей сил. И вода тут же всасывалась всепоглощающей поверхностью.

Солнечные лучи, почва, грязь, камни, веточки - все усваивалось клетками.

Медленно зашевелились в ней смутные тени ощущений. И первое, что она почувствовала, - не правдоподобную ничтожность своего тела.

Она росла.

На следующий день "пиявка" достигла уже восьми футов. Одним краем она высунулась на шоссе, а другой дополз до газона. Еще через день ее диаметр увеличился до восемнадцати футов. Теперь она перекрыла всю проезжую часть дороги.

Майкхилл ходил вокруг "пиявки" и задавал себе один и тот же вопрос. Какое вещество может вести себя таким образом? Ответ прост - ни одно из известных веществ.

Вдали послышался гул колонны армейских грузовиков.

Водитель ехавшего впереди джипа поднял руку, и вся колонна остановилась. Из джипа вылез офицер. По количеству звезд на его плечах Майкхилл понял. что перед ним бригадный генерал.

– Уберите эту штуку и очистите проезд. Он был высок и худощав. На загорелом, обожженном солнцем лице холодно поблескивали глаза.

– Мы не можем ее убрать.
– И Майкхилл рассказал генералу о событиях последних дней.

– Но ее необходимо убрать, - сказал генерал. Он подошел поближе и пристально посмотрел на "пиявку".
– Вы говорите, ломом ее не сковырнуть? И огонь ее не берет?

– Совершенно верно.
– Майкхилл слабо улыбнулся.

– Шофер, - бросил генерал через плечо, - поезжайте-ка через эту штуку!

Майкхилл хотел было вмешаться, но удержался. Генеральские мозги - вещь особая. Нужно дать им возможность посоображать самостоятельно.

Джип рванулся вперед, подпрыгнув на десятисантиметровом ребре "камня". В центре автомобиль остановился.

– Я не приказывал останавливаться!
– рявкнул генерал.

– Я и не останавливался, сэр, - запротестовал шофер.

Джип дернулся на месте и замер.

– Простите, - сказал Майкхилл, - но у него плавятся шины.

Генерал присмотрелся, и его рука автоматически дернулась к пистолету на поясе. Затем он закричал:

– Водитель! Прыгайте! Не коснитесь только этой серой штуки!

Лицо шофера побелело. Он быстро вскарабкался на крышу джипа, огляделся и благополучно спрыгнул на землю.

В полной тишине все наблюдали за джипом. Сначала растаяли шины, потом четыре обода, рама автомобиля...

Последней медленно исчезла антенна.